Константин Соловьёв - "Мерценарий"

Маадэр и чувствовал себя глупо. Как человек, привыкший перемещать фигуры по шахматному полю, но на середине партии обнаруживший, что игра идет в шашки.

- Я старался, - Маадэр кисло улыбнулся, - И как у меня получалось?

Велрод поморщился.

- Ожидал от тебя большего. Гораздо большего. В конце концов, когда-то я считал тебя своим учеником, и не самым плохим, заметь. А ты… - Велрод скривился так, точно благородный вкус коньяка вдруг показался ему едким и неприятным, - Ты не оправдал моих надежд, Куница. В каком ты сейчас звании? Все еще субедар?

- Когда-то был субедар-майором, - машинально отозвался он, - Но…

- Нет, Куница, - взгляд Велрода был ясен и чист, - В каком звании ты сейчас?

- Я думал, вы знаете, - осторожно сказал Маадэр, - Я давно уже не в Конторе. Сбежал. Уже после вашей… э-э-э…

- Перестань, - Велрод выставил вперед ладонь, - Легенда подобного рода хороша для провинциальных жандармов, но не пытайся скормить ее мне. Трата времени.

Маадэру показалось, что он оказался в каком-то бесконечно абсурдном и глупом сне, но при этом липком и засасывающем. Он сидит в собственном кабинете и смотрит в лицо мертвеца, обвиняющего его во лжи. Может, Вурм, сам того не желая, повредил хрупкую нейронную паутину, составляющую его личность?..

«Перестань нести чепуху. Ты не галлюцинируешь, а это – не пост-эффект от твоих наркотиков. Все происходит на самом деле».

«Спасибо, Вурм. Но может, на всякий уколешь меня булавкой?»

Он даже не вздрогнул, когда Вурм ужалил его в бедренный нерв. Продолжал сидеть и смотреть на Велрода.

«Он думает, что я по-прежнему работаю на Контору? Что мое бегство было лишь хитрой легендой с целью внедрения агента Куницы на самое дно Пасифе?»

«Не могу его за это упрекать, - заметил Вурм, - В другом свете эта версия выглядела бы вполне логичной».

«В другом свете Велрод мертв. Мертв уже много лет».

- Тебе идет играть мерценария, - вдруг произнес Велрод, - Нет, я серьезно. Ты всегда был жаден, беспринципен и коварен. Даже на самую малость жаднее, беспринципнее и коварнее, чем следует быть работнику Конторы. Нет, я серьезно. Лучшая маскировка – та, что дает нам высвободить свои истинные чувства. Фальш всегда будет распознана, грим смыт, невидимые чернила проступят. Куда проще вместо маски носить собственное лицо.

- Как вы нашли меня?

Велрод пренебрежительно пошевелил пальцами. Пальцы у него были изящные, узкие, сильные. Пальцы, привыкшие к сложной и тонкой работы. Он и сам был таким – сложнейший механизм для сложной и тонкой работы.

- О, ничего сложного. Господин Боберг был так добр, что рассказал, кто именно интересуется моей персоной. Отыскать, где живет мерценарий по имени Маадэр, труда не составило. Знаешь, а я ведь только на складе понял, что мерценарий по имени Маадэр и мой старый добрый друг Куница – одно и то же лицо. Кстати, это обгоревшее лицо должны были найти жандармы поутру. Но не нашли. Тебе удалось обмануть ардорит?

- Кого из нас красит время? – язвительно отозвался Маадэр, - Даже ардорит теряет свои качества, если хранить его слишком долго.

- Намек оценил, - Велрод сдержанно кивнул, - Но уверяю тебя, я сохранился куда лучше. Уж, по крайней мере, лучше всех вас. И все еще достаточно хорошо играю в ту игру, в которую вы умудрились ввязаться.

- Откровенность за откровенность. Почему вы живы?

Велрод удивился. Даже приподнял брови.

- А с чего я должен был умирать?

- Я… Я видел то, что от вас осталось. В сбитом скайдере.

- И что от меня осталось кроме нескольких килограмм размазанной по кабине подгоревшей требухи?

- Мы сделали пробу. Генетический тест показал, что ткани были ваши.

- Ох, Куница… Ты всегда мнил себя дальновидным хитрецом, но готов был купиться на самый пустяный фокус. Анализ!.. Я думал, ты догадаешься.

Велрод достал из-под стола левую руку, распрямил пальцы, покрутил в воздухе. Кожа на ней была необычной, слишком розовой, матовой на вид. Как у детских кукол. Пальцы сгибались и разгибались медленно и как-то механически, точно вся рука была каким-то затейливым механизмом на заводском конвейере.

- Протез, - Велрод усмехнулся, - Честно говоря, сперва я хотел отрезать правую, но смалодушничал. Привык к ней… К тому же, пришлось бы переучиваться стрелять… Неприятное было дело, признаться. Я накачался обезболивающими из бортовой аптечки. Помогали они весьма слабо, надо сказать, ведь мне надо было оставаться в сознании. А из инструментов у меня был только автоматический резак. Знаешь, такой есть в спасательных наборах – пилить обшивку, ремни… Одной руки было мало, пришлось пожертвовать мышечной тканью кое-где. Потом, конечно, ее нарастили, но в тот момент было весьма неприятно. Я едва не отрубился от потери крови и болевого шока. Оставались мелочи – спуститься в безлюдном районе, заложить в скайдер с моими сувенирами пару килограмм аммонсипала и… Грохнуло красиво. Так я ушел в отставку.

- И не с пустыми руками, - машинально добавил Маадэр.

Почти тотчас он пожалел об этом. Взгляд Велрода сверкнул, как вспышка диверсионного контактного лазера в безвоздушном пространстве.

- Да, я прихватил кое-что на память. Это была моя страховка на случай непредвиденных обстоятельств. На случай тебя.

«Сирень» была средством самозащиты Велрода? Маадэр подавил желание помотать головой, чтоб разогнать густой рой бессмысленно жужжащих и трепещущих жесткими крыльями мыслей. Этого не могло быть, потому что…

- С «Тацитурнией» вы связались для этого же? Для страховки?

Велрод посерьезнел. В отличие от мрачно-равнодушного Бернарделли он никогда не считал нужным скрывать эмоции.

- О чем ты, Куница?

- «Тацитурния Силентия». Что за дела вы с ними вели?

- Дела? С «Тацитурнией»? Я еще не выжил из ума, чтоб вести с ними какие-то дела. Нет, дело не в тех противоречиях, что были между нами в прошлом. Мы ведь когда-то прилично их потрепали на Юпитере, а?.. Нет, это всего лишь соображение безопасности. Иметь дело с «Тацитурнией» - то же самое, что иметь дело с акулой, причем самому засовывать руку ей в пасть. Почему ты решил, что нас с майором Бернарделли что-то связывает?

- По всей видимости, он решил это сам, - заметил Маадэр со злорадством, - Потому что его организация идет по вашему следу.

Он отпил из стакана. И в этот раз почувствовал вкус, чему запоздало этому обрадовался – коньяк был действительно неплох. Но того, что происходит, он по-прежнему не понимал. Мало того, что картина, которую он выстроил, лопалась и рассыпалась, как старая фреска, он случайно сообщил Велроду информацию, которую тот сам не знал. Вскрыл дополнительную карту.

Велрод напрягся, но по-настоящему обеспокоенным не выглядел.