Максим Дегтярев - Предупреждение

От кого или чего они собираются защищаться во время планового брифинга?

— Снимать? — шепнул ей на ухо Вилли.

— Кого?

— Эолийцев.

— О, господи! Конечно!

А они еще хотят отнять у нее Вилли.

Словно услышав их, один из эолийцев замер на верхней ступеньке лестницы и медленно повернул голову в их сторону.

Сильвия выдавила самую вежливую улыбку, на которую только была способна. Вилли вложил диктофон в ее ладонь, и девушка рванула вверх по лестнице.

— Господа, пожалуйста, всего несколько слов для "Круглосуточных Новостей"!

Эолиец кивнул в знак согласия. Теперь она заметила, что его рот и ноздри прикрыты едва заметными мембранами, как будто он опасался заразиться гриппом. Хотя, вполне возможно, что у них нет иммунитета от наших болезней.

Положим, я ничего не смыслю в скафандрах, размышляла Сильвия, но в лицах-то я должна разбираться! Как отличить эолийцев от землян?

Те эолийцы, которых она когда-либо видела, были лучше сложены, черты лица ярче, четче, выпуклее; кожа гладкая вне зависимости от цвета. В общем, они походили на кинозвезд. Но, может быть, они специально таких сюда присылают — чтобы сильнее оттенить наше несовершенство.

— Приветствуем вас на борту "Рукава Персея"! Если можно, расскажите нашим зрителям о цели вашего пребывания на станции.

— Мы здесь по приглашению вашего руководства.

Он говорил с сильным акцентом, но с хорошей артикуляцией, и понять его было не трудно. Еще было ясно, что эолиец вежливо послал ее к своим.

— Вы видели наш новый корабль? Насколько, по-вашему, он уступает вашим кораблям?

— "Рэм" замечательный корабль.

Фраза прозвучала оборванной, и Сильвия ждала продолжения.

— Спасибо, — сказал эолиец и направился в зал. Его спутник был уже там.

Брифинг открыл научный руководитель экспедиции, доктор Варангал. После приветствия он вывел на экран трехмерное изображение Млечного Пути. Желтой точкой было обозначено положение Солнца, красной — базы "Рукав Персея — 19".

— Как видите, — говорил он, — наша база располагается на самом краю спирального рукава Персея, на луче Возничего…

— Так этот рукав имеется в виду! — прошептала она Вилли.

— А ты про какой думала?

— Про тот, что у Персея.

— Не путай: созвездие Персей это одно, а спиральный рукав галактики, это совсем другое. Наш рукав виден с Земли в этом созвездии, поэтому так назван.

— Ага, теперь понятно.

Варангал тем временем продолжал:

— Как вы видите, соседний, так называемый Внешний рукав, находится в стороне от нас, на луче Кассиопеи. Поэтому мы можем с полным правом утверждать, что мы стоим на краю нашей галактики, впереди нас огромная, беззвездная пустыня, простирающаяся, по меньшей мере, на двести миллионов световых лет… Да, госпожа, Дельгадо!

— Сядь, не позорься, — прошипел Вилли.

— Что находится в двухстах миллионах световых лет?

— Галактика NGC 1275. К сожалению, да нее нам пока не добраться.

— Очень жаль, — улыбнулась Сильвия и села. — Ты что-то сказал? — обратилась она к оператору.

— Тебе показалось.

Варангал провел синюю линию неподалеку от красной точки.

— Вот предел наших возможностей на сегодняшний день. Тысяча световых лет. Я имею в виду предел для деформационных кораблей. По Трансгалактическому Каналу мы можем путешествовать гораздо дальше, но только там, где есть Канал. В исследуемой области его нет. Здесь мы имеем дело с чистым, невозмущенным вакуумом. Этим он, так сказать, и интересен. В ста парсеках в сторону луча Кассиопеи есть еще один очень интересный объект. Это двойная звездная система, в которой центральная звезда находится в состоянии коллапса. Но мы не можем сказать, образует ли она черную дыру или нейтронную звезду. Нашей экспедиции предстоит это выяснить.

Варангал передал слово капитану "Рэма", который долго рассказывал о технических достоинствах корабля. Кто-то из журналистов поднял руку. Капитан разрешил задать вопрос.

— Мы видели здесь обитателей Эола. Они примут участи в экспедиции?

Капитан выглядел немного смущенным.

— Нет, они здесь в качестве наблюдателей.

— Они наблюдают, не собираемся ли мы вторгнуться на их территорию?

По залу прокатился тихий рокот.

— Никто никуда не собирается вторгаться, — отчеканил капитан.

Слева от себя Сильвия услышала возмущенный шепот:

— Бред. Дожили. Сотни тысяч парсек вокруг, а мы снова что-то делим.

Шептал пожилой инженер из группы предстартовой подготовки. Сильвия поинтересовалась:

— Что мы с эолийцами не поделили?

— Вы меня спрашиваете? У них спросите, чего им не хватает. Впрочем, они вам не ответят. Все держится в страшном секрете. По-моему, даже руководство экспедиции не в курсе. Я слышал, на Приме велись какие-то переговоры. Но из местных туда никого не пустили. Были важные боссы с Земли и эолийцев штук пять.

Прима была последней обитаемой планетой в этом секторе. Сильвия миновала ее терминал четыре дня назад. Ни о каких переговорах ей никто не сообщил. Правда, она и не спрашивала.

Все разом повернули головы в дальний конец зала. Невысокая Сильвия привстала. Вилли инстинктивно вскинул камеру.

— От имени нашей цивилизации, — раздался голос с акцентом, — мы заявляем, что мы находим полное понимание среди руководства ВАШЕЙ цивилизации. Все шаги, которые предпринимаются с обеих сторон, полностью согласованы.

Капитан развел руками с видом "а я что вам говорил!".

— Гнилой дипломат, — тихо проговорил пожилой инженер.

Сильвия взглянула на Вилли.

— Снял?

— Спрашиваешь!

— Что-то любопытное наклевывается. Готова спорить, он имел в виду, что дела обстоят в точности наоборот. Нет ни понимания, ни согласованности. Конечно это при условии, что лгущий эолийский дипломат выглядит как наш за аналогичным занятием.

— Будем выяснять это после монтажа. На сегодняшний вечерний выпуск мы уже наработали.

После брифинга они пошли готовить семичасовой эфир.

13

02.04, терминал ТКЛ-1612, система Скорпион-25

Агент Эдвардс занимал двойную каюту, зарезервированную на терминале для особых случаев. Мы расположились вокруг небольшого стола. На столе закипал чайник, Эдвардс готовил для заварки два пакетика с таинственным содержимым. Робот приволок тарелку горячих бутербродов.

— Вам с чем? — спросил Эдвардс.

Я не был уверен, что правильно идентифицировал даже хлеб.

— С желтым.

Желтое лучше, чем зеленое, рассудил я.