Исполняющий обязанности - Василий Павлович Щепетнёв

– Ну, так тогда сработал Старик, зверь матёрый. А этот – желторотик, щенок подращенный, а по жизни полустудент-полухалдей, – Решительный всем видом выказывал презрение к желторотику.

– А можно поподробнее? – спросил, а на самом деле приказал Умник.

Решительный вздохнул, как вздыхает двоечник, вызванный учительницей к доске, мол, сколько можно, марьсемённа, всё меня да меня, всё Пифагор да Пифагор, но начал бодро:

– Триаршинов Иван Петрович, одна тысяча девятьсот девяностого года рождения, родители – отец инженер, мать – медсестра. Учился в средней школе номер два города Иркутска, среди учителей и одноклассников считался мальчиком со способностями выше среднего, но и только. В возрасте пятнадцати лет лишился родителей – те погибли в авиакатастрофе…

– Какой катастрофе? – перебил Умник.

– Рейс SB1778 Москва – Иркутск, самолет после посадки выкатился за пределы взлетно-посадочной полосы и врезался в гаражи, погибло сто двадцать пять человек, плюс шестьдесят три человека ранены, – без запинки продолжил Решительный.

– А фигурант…

– Он не летел этим рейсом, а проводил лето в лагере отдыха. Был взят дядей, братом матери, Леонардом Альбертовичем Кантом, жителем города Павловска Ленинградской области. В сентябре поступил в профтехучилище номер шестнадцать по специальности “Организация обслуживания общественного питания”, уже во время учебы работал в кафе и ресторанах города. В восемнадцать лет был призван в армию, отслужил срочную, затем пять лет контрактником, вышел на гражданку два года назад в звании старший сержант.

– А где служил-то? – спросил осторожный.

– Во внутренних войсках, – продолжил Решительный. – ВЧ такая-то.

– И что он делал в этой ВЧ?

– Это закрытые сведения, но через свои источники удалось узнать: охрана и сопровождение особых объектов. И не спрашивайте, что за объекты: тут нужен доступ самого высокого уровня. Можно, конечно, сделать запрос, но улита едет, где-то будет. Плюс возникнет вопрос, зачем нам это? И, как знать, не возьмутся ли за любопытных?

– Ладно, ладно, – сказал Осторожный.– Старший сержант, он и есть старший сержант. До старшего сержанта дослужиться можно путями простыми.

– Тогда я продолжу? – спросил Решительный, и, не дожидаясь ответа, продолжил:

– Поступил на дневное отделение биологического факультета Чернозёмского университета.

– А к нам его каким ветром занесло? Родные, близкие? – перебил Умник.

– Таковых не выявлено. Если, конечно, не считать ФФ.

– Отчего ж не считать? Вот тут, похоже, самое время посчитать – сказал Умник, словно носом ткнул в очевидное. Но Решительный не поддался и продолжил, как ни в чём не бывало:

– Учился хорошо, хотя и не из первых. Сразу начал по вечерам подрабатывать в ресторанах, сначала в “Петровском”, а затем в “Трактире на Пятницкой”. И в университете, и в ресторане характеризуется положительно. В рамках оптимизации лишен бюджетного места в университете с правом перехода на коммерческое обучение.

Проживает в съемной квартире, владеет автомобилем “Жигули” шестой модели выпуска две тысячи пятого года. На карточке сбербанка двадцать восемь тысяч рублей. В отношениях с Ольгой Вилорайнен, которая, впрочем, вместе с родителями отправляется в Финляндию.

– Это те самые Вилорайнены? – спросил Осторожный.

– Те самые, те самые. Других в Чернозёмске не найти, – и Решительный закрыл перед собой невидимую папочку, дав понять, что это – всё.

– Негусто, – сказал Умник. – Словно в райотделе полиции готовили.

– А там и готовили, – простодушно сказал Решительный. – Триаршинова никто специально не вёл, кто он ФФ, четвероюродный, что ли, племянник. Со степенью такого родства насчитывается более шестисот человек – это с доказанной степенью. А всяких случайных родственников – кто знает? Триаршиновым стали заниматься вплотную лишь узнав, что ФФ завещал ему усадьбу. Причем завещал через обязанных ему людей. Потому, что успели собрать, то и успели. У нас же после всех пертурбаций штаты – я, да полтора землекопа в подчинении. Причём ни меня, ни моих землекопов от прямой службы никто не освобождал.

– А какая у тебя прямая служба? – спросил Умник, будто не знал.

– Служба у меня и опасна, и трудна – борьба с коррупцией в рядах борцов с коррупцией, – ответил Решительный.

– Да, крепко, – непонятно, к чему относились слова Осторожного, к сути службы или к тому, что её поручили Решительному.

– У вас там и генералы, бывает, в окно прыгают, – добавил умник.

– Это называете дефенестрация, – ответил Решительный. – Да что генералы, бывает, и царей того… за ноги и в окошко.

– Это ты про какого царя говоришь? – оживился Умник.

– Это я про Дмитрия Иоанновича, проходящего под кличкой Григория Отрепьева.

– Мы отклонились, – осторожно сказал Осторожный.

– Ну, приклоняйтесь, – решительно сказал Решительный. – Надумаем убрать – будем убирать, людей, которых не жалко, найдём, есть шанс, что и получится. А надумаем наблюдать – будем наблюдать, не в первый раз.

– Будем наблюдать. Пока, – подвел итог Умник. – В полной готовности. И, кстати, халдей – это маг и волшебник, смертельно опасный для недругов. Так пишут в умных книгах.

4

Предсказатель погоды достался мне бонусом. В память об армии. Случилась пустяковая контузия, два дня в госпитале, две недели “лёгкая служба”, и в строй по полной. Функционально не проявляется, иначе кто б меня держал, на контракте-то. Все нормативы выполнял по первому разряду, мог бы, верно, стать и мастером по военному пятиборью, ладно, кандидатом, да только наше подразделение в соревнованиях не участвовало. То одно задание, то другое. Мешало соревноваться.

Но я и практически, и теоретически здоров, вот только утром голова побаливает. Если сильно – к грозе, если умеренно – к дождику и ветру, если чуть-чуть – к ясной погоде. А часам к десяти, много к полудню боль проходит. Во время службы о болях я помалкивал, конечно. А на гражданке помалкивал и подавно, кому это интересно?

Сегодня голова не тревожила совершенно. В смысле – не болела. Мысли, конечно, беспокоили, как не беспокоить, но это другое. Да и мысли были всё больше ясные, толковые. Утвердить план и выполнять его по пунктам. Первое. Обследовать дом. Второе. Обследовать весь участок. Третье. Подумать.

Сделал упражнения, комплекс номер два. Пробежался по границе участка, то есть вдоль канавки три круга – около шести километров. Поплавал в бассейне. Позавтракал остатками ужина. И приступил к выполнению плана.

Сел за дубовый двутумбовый стол, подул в неслышимый свисток, и у явившегося Войковича спросил:

– Скажите, что есть в доме того, что я должен знать обязательно и сразу, а что может и подождать?

– Дом сам подскажет, когда и что, а если вам требуется нечто конкретное, то лучше сразу спросить у меня. Или у Анны Егоровны.

– Вам знакомо содержимое сундуков? – я показал на три сундука, стоящие по углам.

– Знакомо. В этом – он показал