Последний тигр - Татьяна Белова

что следов магии нет. Правда, это не помешало им строить одну безумную теорию за другой. Орис слушал и диву давался. Но и его рассудок вскоре затянуло в болото сомнений. Еще вчера Серат для него был образцом обыкновенности, приземлённости, а сейчас Орис всерьёз размышлял, а не звероподобный ли он?

Обхватив гудящую голову руками, Орис почти застонал от отчаяния.

От немыслимого количества охранных заклинаний и активированных оберегов, воздух в замке раскалился, магический фон стал осязаем. Орису с трудом удавалось собрать мысли воедино, очень хотелось спать. Он поднялся с места, кивнул градоначальнику и в сопровождении гернов, отправился в отведённые ему покои. Хотя его перемещениям никто не препятствовал, Орис чувствовал, что не свободен.

Он проснулся от шума. В ночной тишине за стенами слышался птичий гомон, полуночным оркестром правили совы и филины. Мерно плескалась вода у стен башни, гремели подкованными сапогами стражники.

Орис еще топтался на пороге забвения, но уже отчетливо слышал повторяющийся, глухой стук. От неожиданности он резко сел и чуть не ударился головой о низкий навес кровати. Раздраженно смахнул с лица паутину и вскочил на ноги. Сквозь узкое, мутное стекло окна в комнату падал лунный свет и Орис разглядел силуэт по ту сторону, похожий на птицу. Стук повторился, гость явно не собирался улетать, он взмахивал крыльями и бил клювом в стекло. Орис оглянулся на дверь, за которой топтались неутомимые герны, но тут же высмеял сам себя. С каких пор он боится голодных ворон? Окно находилось высоко под потолком, Орис направился к столу, спустил на пол таз с водой и кувшин, полотенце бросил на кровать и переставил стол к стене. Теперь дотянуться до окна не составило труда, а вот чтобы открыть его, пришлось попотеть. Дерево рамы сопротивлялось, упрямо спрашивая, а оно тебе надо? Орис не был уверен, что ему это надо, но упорно пытался открыть окно. Ворон терпеливо ждал, сидя на бортике нахохлившейся тенью и не издавая ни звука. Створка, наконец, поддалась и распахнулась, впустив в помещение сырой, влажный воздух. Стараясь не привлекать к себе внимание охраняющих его гернов, Орис тихо спустился со стола на пол. Ворон влетел в комнату и невозмутимо спикировал на стол.

Раздался треск, как будто сырые поленья в очаг бросили и ворон произнес:

— Аббат! Аббат!

Орис ахнул и отшатнулся.

— Что за… — выдохнул Орис.

— Аббат! Аббат! — повторил ворон.

За дверью послышались шаги, черная тень метнулась вверх и исчезла в ночи.

Думать было некогда, Орис натянул сапоги и распахнул дверь

6

Они не успели.

Герн, сжимая в руках поводья, кривил губы сильнее, чем обычно. Пелена ярости застилала ему глаза. Враг вновь оказался умнее и быстрее. Когда они покидали замок начался дождь и длинный шерстяной плащ герна отяжелел от воды. Их кони хрипели, выдыхая струи пара в прохладный, предрассветный воздух и пятились от монастырских ворот. Пахло мокрой кожей, потом, сырым дурманом Серебряного клёна, а над всем этим, висело облако кровавого смрада. Его ни с чем нельзя было перепутать, это был запах смерти. Орис поежился и выдохнул облачко пара.

Отряды подтягивались медленно, три десятка с севера и два с юга, они прочёсывали лес, но Орис знал, что они ничего не найдут. Слишком поздно. Зверь ушел. Возможно, даже на своих двоих.

Хлюпала и стонала земля, это приближался отряд Велиха. Створки тяжёлых, монастырских ворот разъехались. Герн поднял руку, призывая стражей следовать за ним. Въезжая во двор Орис уже знал, что увидит. Монахи стояли вдоль дорожки, как плачущие статуи, преклонив колени и воздев глаза и руки к густому, тёмному небу. Их губы монотонно шевелились, извергая заученные молитвы. Сотрясающие воздух слова таяли, уносясь с ветром. Серые плиты заливала кровь, багровые потёки, извиваясь, вели к дверям часовни. Колокола молчали. Герн спрыгнул с коня и, не оборачиваясь, направился в часовню. Дверь легко распахнулась от одного толчка. Орис тяжело спустившись из седла, последовал за ним. Разбитые в щепы скамьи, битое стекло витражей. От Образов Создателя, мозаики некогда украшавшей стены, остались одни осколки.

Мертвый Аббат Ольгерт был распростерт на алтаре в луже собственной крови, на белом мраморе виднелись следы когтей.

— Первым был градоначальник, Арнис Хельм, вторым мясник Ольф Наарих, третьим стал аббат Ольгерд. Вы всех их видели? — спросил Орис герна. На то, что осталось от аббата, он смотреть не мог и отвернулся, его тошнило.

Герн же напротив застыл перед алтарем, не сводя взгляда с изуродованного тела. Аббата словно вывернули наизнанку. Лицо герна горело, это было заметно даже в полумраке часовни.

— Мое Имя, Рейнор де Грид, — вдруг сказал владетель Осеи и коснулся висящей на запястье печати. — Клянусь Создателем, я выслежу эту тварь и убью ее.

— Если вы хотите призвать меня в свидетели вашей клятвы, то не стоит. Мы еще не разобрались в происходящем. Возможно, эта тварь ходит на двух ногах.

— Грамард, вы ведь собственными глазами его видели, эта тварь чуть вас не убила!

— Я видел зверя в лесу, и да, он напал на меня, но я не уверен, что эти убийства совершил он. Но похоже, кто-то очень хочет, чтобы мы так думали.

— И кто же по вашему мог такое сотворить, если не зверь?

— Не знаю, но выясню. Вы мне не ответили, предыдущие случаи выглядели так же?

— Да, — коротко ответил герн и пошел к выходу.

Орис напоследок еще раз огляделся и нахмурился. Было очень много крови, но никаких следов вокруг, ни человеческих, ни звериных, кроме тех, которые только что оставили они двое. Орис поискал глазами другой выход, но не нашел. Длань Создателя тянулась к нему из темноты, предлагая вечную благодать. Розовый мрамор, из которой была сделана скульптура, чуть светился. Орису казалось ладонь вот-вот сожмется и погасит маленький огонь, огонь чистоты, что горел в самом ее центре. Тяжелые подсвечники вдоль стен стояли пустые. Свечей не было, значит служб здесь не проводили. Орис поднял голову и посмотрел в высоту купола. Как и во всех церквях, построенных после Знамения, здесь были обязательные пять углов, пять пальцев Создателя. На витражах купола виднелись трещины, стеклянный небосвод со всеми святыми в любой момент мог рухнуть и Орис поторопился покинуть часовню. На крыльце на него навалилось промозглое, серое утро, вокруг уже стояли в ожидании монахи, они должны были забрать тело аббата, но прежде нужно было провести обряд очищения, а маги не торопились. Орис предупредил монахов об опасности обрушения свода и пошел искать своего чужого коня. Конь Велиха