Кросс по грозовым тучам - Сима Кибальчич
Белая форма армейских подразделений различалась только цветом лампасов с золотой нитью по центру и обшлагами кителей. Знаки различий отчетливо проступали на кармане. Обводы мундира подогнаны идеально, словно отшлифованы лазером по фигуре. Послушная каждому движению, мягкая и одновременно упругая одежда не сохраняла лишних складок. Они появлялись и исчезали, не оставляя на ткани и следа. Не вояки, а ожившие древние статуэтки из политеки.
Ларский тоже был при статуэточной официальности, хоть и черной. Если бы он явился сюда с результатами прокурорской проверки, было бы неплохо выделиться. Но отчитываться придется ему. Разложат на столе в цвет его кителя и разделают на бифштексы.
— Давайте начнем, господа, — по-русски обратился маршал Руазсов и опустился на стул с высокой спинкой.
Все замолкли. Ларский дернул на себя ближайшее сиденье и опустился, придав лицу самое что ни на есть озабоченное и утомленное выражение.
— Итак, ситуация просто отвратительная. Еще один мертвый инсектоид. Не понятно, как его убили. Очевидно, — это не просто чье-то преступление, а потенциальная угроза планетарной безопасности.
Руазсов говорил усталым, почти домашним тоном, словно жаловался жене на здоровье. Обладатели самых толстых погон в совершенстве владели оттенками теплоты и усталости в голосе. Сам Ларский, получив первый генеральский чин, начал понемногу в этом практиковаться. Пока яд и сарказм ему давались гораздо лучше, а значит, до маршальских погон далеко.
— Кто будет отвечать за расследование? — прямолинейно рубанул генерал-полковник Виктор Краузе и выдвинул вперед квадратную челюсть.
В такой челюсти теплый тон не способен зародиться. С другой стороны, он и не нужен, когда командуешь здоровенными страшилищами из морской пехоты.
— Вот это мы и должны решить. Боюсь, что теперь усилий прокуратуры будет недостаточно.
— Конечно, недостаточно! Убивать союзников у нас под носом. На наших базах. Нам бросают вызов, а мы перекладываем бумажки. Нужно действовать быстро и решительно.
Марра, сидевший справа от Ларского, откинулся на спинку стула и взялся с интересом разглядывать ногти. Контрразведка в решительный бой не лезла, и прокуратуре стоило пока переждать.
— Предлагаю комитету межпланетных расследований быстрее перекладывать бумажки, а пехотинцам решительно высадиться и прочесать, — раздался звонкий насмешливый голос.
Ну, конечно, Алекс Треллин — слишком молодой глава интендантской службы. Высокий, гибкий, с длинным и очень подвижным лицом. Глаза необычные для светлой кожи и каштановых волос, почти черные и чуть раскосые. Он имел привычку морщить нос и фыркать на всякую сказанную кем-либо глупость. Редкостная заноза в заднице.
— Куда именно предлагаете высадиться? — весь подобрался Краузе.
В голове вертелся ядовитый ответ и, чтобы отвлечься, Ларский провел пальцем по датчикам встроенного в стол индивидуального полиэкрана. Можно еще разок глянуть на данные о лунной напасти, поразившей невезучего инсектоида.
— Куда-нибудь высадиться и прочесать — никогда лишним не будет. Верно, генерал-полковник? Лучше неподалеку от форпоста инсектоидов. Заодно обновите пехотное снаряжение. Надо брать пример с судейских и прокуратуры. Вот кто не дремлет, — и Алекс уставился на Ларского с непередаваемым выражением глубочайшего почтения. — Третий раз в месяц прочесывают с целью проверки наши склады. Строчат доносы парламентским, а потом те отказывают в заказе на строительство боевого крейсера. Дескать, энергоресурсов нет, а экзоскафандры нового поколения не востребованы и пылятся на складах.
Засранец ловко перевел внимание. Теперь сидевшие вокруг стола белые вороны пристально и недружелюбно рассматривали черного собрата. Одного из тех, кто виновен в отсутствии нового крейсера. Даже Марра выглядел так, словно они с Ларским никогда не выходили в океан и не приманивали раков на куски кровавого мяса. Вообще не были знакомы. К горлу подступила острая необходимость прокашляться.
— Да, действительно, — очень заинтересованно проговорил маршал. — Почему бы нам не послушать Никиту Сергеевича. Он, должно быть, лучше всех понимает, что происходит.
Вся чертова дюжина членов Совбеза получила вечером краткий доклад по вопросу. Однако, глубина живого интереса в глазах говорила о том, что файлы никто даже по диагонали не просмотрел. Ленивые сволочи. То-то союзники мрут, как мухи.
— У прокуратуры на данный момент нет подозреваемых ни по первому убийству, ни по второму, — проговорил он весомо. — Мы получили свидетельство, что изоморф не мог сам убить инсектоида. Согласно Межгалактическому кодексу Федерации прокуратура должна в ближайшее время освободить Ирта Флаа.
— Какое такое свидетельство? — сморщил нос Алекс.
Этот наверняка знал больше всех. Не мог не знать. Ведь Граув числился в его ведомстве. Получил право полетов два года назад по линии интендантов. И почему-то надеялся улететь вновь, будучи накаченным до самого мозжечка.
— Свидетельство капитана второго ранга Тимоти Граува, — Ларский обвел всех глазами и деловито добавил: — Я сейчас выведу информацию.
На выбрал значок прокуратуры, отбросил к краям поля разные ведомственные отчеты и потянул вверх свой, укрупняя, разворачивая над пространством стола данные и вложенные изображения. Дурак ты, Граув. Как ты это сделал, так и узнают. Звук он все же убрал и выделил фрагмент записи сразу после того, как капитан прошел за силовое ограждение камеры.
У себя в кабинете Ларский просматривал этот кусок много раз. Никак не мог поверить. В один момент Граув от замкнутого, хмурого и ядовитого изменился до беззащитно отрытого и испуганного. Плечи опустились, шея вытянулась. А глаза…, казалось, утратили зрение. Или оно ушло внутрь капитана, оставляя на поверхности слепую и глухую тоску. Рядом с изоморфом одного человека подменили другим. Как Граув носил это в себе на Дальних Пределах? И неужели каждого Орфорт может так вывернуть?
Теперь изоморф и человек стояли на черном полированном столе, и под их ногами плелись трава и корни. Человек рядом с махиной инопланетника выглядел тонким и хрупким. На запрокинутое вверх белое лицо падали длинные пряди изоморфа, скрывая почти все. Укуса не видно, да и не нужно. Впечатление складывалось от одного вида сбоку: у края ничего не видящего глаза копилась влага и текла струйкой вниз, к обнажившейся ушной раковине.
Трудно назвать это партнерством или симбиотической связью. Какими-то человеческими словами. Граув явился к следователю затянутый в белый армейский мундир, как и у всех здесь за столом. Прорези лампасов и прошивка на обшлагах были темно красными, как это принято в интендантских частях. На голограмме его трясло от боли, и кровь проступала на сияющей белизной одежде бесформенными пятнами. Но он все равно цеплялся за мучителя
