Тайна инженера Байкова - Виктория Колобова
Максим рассказал ему о сообщениях и угрозах. О том, что 25 марта, то есть сегодня утром должен произойти взрыв. Они все погибнут! И Максим не понимает, откуда придет беда? Засланных казачков нет. Все свои. Охрана на высшем уровне.
– На мой взгляд, если что и угрожает нашей стране, то не агенты ЦРУ, не шпионы, а пристрастие граждан к воровству. Мелкое воровство, крупное воровство загрязняют атмосферу, отравляют жизнь. До чего додумалась ваша комендант Валентина! Выносит мужу бензин в кастрюле!
Максим удивленно посмотрел на Трубникова, погладил шрам на лысом черепе.
– А потом она вам в этой кастрюле борщ варит. Вкусно?
– Я не ем, а глотаю. Некогда. Вам не показалось? Бензина-то у нас нет!
– Я в это время рядом стоял. Муж Валентины на грузовике работает. Он бензин из кастрюли в канистру при мне перелил. Кастрюлю жене вернул. А я к Валентине за хлебом. Она мне иногда хлеб продает. По хлебу соскучился. Я решил, что у вас на полигоне спрятана бочка бензина!
– Нашему двигателю бензин не нужен. Но есть гараж, там я мельком видел несколько машин. А есть ли там бензин? Как странно, Валентина и ворует!
– Я в этом ничего странного не вижу.
– Она очень строгая. Смотрит на нас свысока, кричит даже на Терентьева. Он вошел в гостиную, ноги о коврик не вытер. А она только что полы помыла. Она так кричала на него! Виктор Павлович теперь каждый раз ноги вытирает. Я тоже вытираю. На Римму орала, что она курит, пепел везде. А меня заставляет картошку чистить. Я чищу, я ее боюсь. Только бы не орала! И она бензин где-то нашла, ворует? Каждый день?
– Три последних дня ее муж не приезжал. Она выходила, уходила обратно, но без кастрюли. Не воровать она не может. Небось, спрятала где-то украденный бензин. Ветер. Много прошлогодней сухой травы. Поосторожнее! Если и грозит опасность, то от воровства. Когда ворует комендант Валентина, агенты ЦРУ могут отдыхать. Однако два часа ночи! Если я правильно понял, то за территорию полигона, вам выходить нельзя. Чем это вы меня по лбу? Очень больно!
– Простите. Я же думал, что вы за чертежами. Он сказал, что сам выйдет на связь, больше здесь никого нет, только вы. Камень на берегу подобрал. Простите.
Максим ушел. Трубников развел костер, подвесил на треноге банку с водой для кофе. Нашел уединенное место! Получил за эту ночь ментальную диарею и гематомы на теле. Перебраться на другой берег? Вернуться домой?
Он сидел на бревне, хотел кушать, но уху уже скушали гости, сухари тоже, осталось немного сала.
А ларчик просто открывался!
Геннадий так и не смог уснуть. Начало светлеть, посмотрел на часы. Четыре утра. Услышал крик Валентины. Она кого-то отчаянно ругала. В предрассветных сумерках ее громкий голос приобрел мистическую окраску. Гена подошел к окну, засмеялся. Во дворе Валентина размахивала веником, била им Максима, а Юра ползал по земле на карачках.
Гена быстро оделся, прибежал на помощь, но Юра молитвенно сложил руки и громко закричал:
– Стоять! Я уронил очки! Не могу найти!
Гена тоже опустился на землю, начал шарить в траве. Еще темно, где очки?
– Вот же они! – услышал он за спиной голос Риммы, когда она успела присоединиться? Тоже прибежала спасать Максима?
Виктор Павлович тоже вышел в плаще и шляпе, потому что было холодно. Смотрел на своих подчиненных, на Максима, который вел неравный бой с Валентиной, ничего не понимал.
– Максим, – спросил Терентьев с безопасного расстояния, – зачем тебе веник?
– Виктор Павлович! – возмущенно закричал Максим, – вы только посмотрите, что она сделала! Вот, посмотрите!
Он подбежал к Терентьеву и сунул ему в руки литровую банку, небрежно закрытую капроновой крышкой. В банке бензин.
Терентьев удивленно смотрел на банку, на Максима, на Валентину, ничего не понимал.
– И что? – вскинулась Валентина, – большой убыток? Вам этот бензин совсем не нужен! Я его из гаража взяла. Там этих канистр завались! Всего-то отлила немножко для мужа на грузовик! И что? В тюрьму за это? Тьфу!
Она гордо удалилась в дом, размахивая веником, словно флагом. Максим объяснял коллегам, что бензин в самых разнообразных банках-склянках спрятан по территории полигона. Из некоторых банок даже вытек почти весь. Она припрятала, а муж приболел, не приезжает уже три дня. Бензин, ветер, сухая трава! Это же надо до такого додуматься!
– Римма Валерьевна! – закричал Максим, – не надо курить! Малейшей искры хватит для пожара! Повсюду бензин, наворовала по мелочи, спрятала и соломкой прикрыла, дура! Господи, помилуй, – простонал Максим, – более двухсот лет ученые мужи всего мира тщетно пытались понять причину взрыва! А ларчик просто открывался! Ну, Валентина! Погоди!
Группа инженеров во главе с доктором наук, профессором с мировым именем Терентьевым дружно разыскивала захоронки Валентины, спрятанные во дворе рядом с ангаром, прикрытые соломкой. Находили бензин в бутылках, банках и кастрюлях. Относили в гараж, сливали в канистры, накрепко закручивали крышечки.
Робокрот запрограммирован на самоуничтожение
Трубников снова развел костерок, вскипятил воду для кофе, достал банку с кофе, сало и разделочную доску, но не успел порезать. Прилетела сойка, забрала сало. Он проглотил слюну, а потом задумался. Еще ночь, сойки еще должны спать. Сойки – стражи леса. И эта сойка кричала, когда летала над ним. Странно.
Он погасил костер, быстро пошел в лес. В лесу тревожно кричали сойки. Кого же они испугались? Он прошел почти весь лесок, но ничего странного не заметил. Вдали на опушке увидел стаю грачей. Словно кто-то им корм насыпал, кружились над одним местом, галдели, каркали. Он подошел к ним. Они недовольно разлетелись. Отлетели на безопасное расстояние и стояли на земле, смотрели на него с осуждением.
Трубников осматривал землю. Кто-то недавно копал землю. Много дождевых червей оказалось на поверхности. Они-то и привлекли грачей. Странно, кому понадобилось копать землю на опушке дубового леса? Отсюда до городка километров пять? Больше? Полигон охраняют! Все дороги к нему охраняют! Где охрана? Он подобрал кусочек металла, заостренный внизу. Что это? В душе зашевелилась тревога.
Он не шел, а бежал к городку, зажав в кулаке кусочек странного металла. Через полчаса Рудков, смотрел на кусочек металла и думал. Хоть его и разбудили среди ночи, но он был опрятно одет, застегнут на все пуговицы, причесан. Трубников в телогрейке рядом с ним остро почувствовал комплекс неполноценности.
