Мак Рейнольдс - Тайный агент. Сборник фантастических повестей и рассказов

— Соглашение, заключенное с Марино Гольдини ровно сто лет назад.

Рикардо Летто взял бумагу. Она была новая, чистая и свежая, что заставило его нахмурить высокий лоб. Он достал пожелтевшую от времени свою половину и, положив на стол, совместил оба фрагмента. Совпадение было полным.

— Удивительно, сьор, но как это получилось, что мой фрагмент пожелтел от старости, а ваш выглядит таким свежим?

Мистер Смит прокашлялся.

— Это, несомненно, оттого, что были использованы разные методы их хранения.

— Несомненно, — Летта расслабился в своем кресле и рассеянно поиграл кончиками пальцев. — И, несомненно, вы желаете изъять свой капитал и наросшие проценты. Что ж, сумма накопилась приличная, сьор, нам придется снять ее с различных счетов.

Мистер Смит покачал головой.

— Я хотел бы продолжить на тех же условиях.

Летта выпрямил спину.

— Вы хотите сказать — еще на сто лет?

— Совершенно верно. Я доверяю вашей опеке, сьор Летта.

— Понимаю, — Рикардо Летта завоевал себе прочное положение в джунглях делового и коммерческого мира Венеции не чем иным, как своими способностями. Чтобы собраться с мыслями, ему хватило одной секунды. — Появление вашего предшественника, сьор, вызвало к жизни множество легенд. Вы знакомы с деталями?

Его собеседник настороженно кивнул.

— Он подал нам несколько советов и среди них тот, что мы должны поддержать Совет Десяти. У нас теперь есть представитель в Совете, сьор. Мне не надо рассказывать вам, какие выгоды мы из этого извлекаем. Он также настаивал, чтобы мы финансировали путешествие Марко Поло. Мы этого не сделали, в чем и раскаялись позднее. Но самая странная рекомендация, которую он нам дал, это та, что мы должны вкладывать капиталы в торговлю с ганзейскими городами.

— Ну и что, разве это было неразумным предложением?

— Разумным, сьор, просто великолепным, но труднообъяснимым. Ваш предшественник появился в тысяча трехсотом году, а Ганзейская Лига была основана в триста пятьдесят восьмом.

Маленький человек, одетый в том же стиле, что и первый мистер Смит, скривил лицо.

— Боюсь, что я не смогу дать вам разъяснение по этому поводу, сьор. А теперь, поскольку мое время ограничено, а также ввиду того, что величина моего вклада несколько отличается от первоначальной, я хотел бы попросить вас, чтобы между нами был заключен хорошо разработанный, составленный по всем правилам контракт. Устного соглашения, подобного тому, которое было заключено с основателями вашего Дома, теперь явно недостаточно.

Рикардо Летта позвонил в колокольчик, лежащий на его столе, и следующий час они прилежно трудились вместе с секретарями и ассистентами. Под конец мистер Смит, сжимая в руке пачку документов, сказал:

— А теперь могу ли я дать вам несколько советов?

Рикардо Летта подался вперед, глаза его сузились.

— Вне всякого сомнения.

— Ваш Дом будет продолжать расти, и вы должны подумать о распространении вашей деятельности на другие страны. Продолжайте крепить связи с ганзейскими городами. В недалеком будущем во Франции появится выдающийся человек Жак Койор. Возьмите его в свою фирму, чтобы он представлял ваши интересы во Франции. Но в тысяча четыреста пятидесятом году откажитесь от него и прекратите всякие контакты с ним.

Мистер Смит встал, готовясь уйти.

— Еще одно предупреждение, сьор Летта. Когда богатство растет, вокруг собираются шакалы. Я предлагаю вам скрыть основную часть капитала и рассеять ее по всем странам. Конечно, тут будут возможны потери, скажем, в связи с деятельностью того или иного принца или в связи с последствиями той или иной революции, но основной капитал будет сохранен.

Рикардо Летта не был чересчур религиозен, но, когда его гость удалился, он осенил себя крестным знамением, в точности так же, как и его далекие предшественники.

В 1500 году его прибытия ожидали двадцать человек. Они сидели за круглым столом, представители полдюжины наций, с высокомерными минами, а у некоторых выражение лица было просто жестоким. Председательствовал Вальдемар Готланд.

— Ваше превосходительство, — сказал он на сносном английском, — можем ли мы предположить, что это ваш родной язык?

Мистер Смит был в явном смущении и замешательстве от такого количества людей.

— Можете, — ответил он, помедлив.

— И что вы желаете, чтобы к вам обращались, называя вас мистер Смит, на английский манер?

Смит кивнул.

— Это будет приемлемо.

— Тогда, сэр, пожалуйста, вручите нам ваши бумаги. Мы избрали комитет, руководимый Эмилем де Ганзе, который займется проверкой их аутентичности.

Смит подал им пачку документов.

— А ведь я высказывал пожелание, — выразил он свое недовольство, — чтобы мой вклад и вся эта сделка хранились в секрете.

— Оно и держалось в секрете, в тех рамках, в каких это возможно, ваше превосходительство. Размеры вашего состояния теперь фантастичны. Хотя имя Летта–Гольдини все еще сохраняется как название Дома, ни один из членов этих фамилий не дожил до наших дней. В минувшем столетии, ваше превосходительство, были предприняты многочисленные покушения на ваш капитал.

— Ну, это можно было предвидеть, — сказал мистер Смит заинтересованно. — И что же помешало этим попыткам осуществиться?

— Именно число людей, вовлеченных в опеку над вашим состоянием, ваше превосходительство. Не в моих интересах, как представителя Скандинавии, позволять, скажем, германцам или венецианцам нарушать условия Контракта.

Антонио Риццини огрызнулся:

— И не в наших интересах позволить Вальдемару Готланду делать это. За прошедшее столетие, ваше превосходительство, не раз проливалась кровь.

Бумаги были признаны подлинными.

Готланд откашлялся.

— Мы достигли точки, ваше превосходительство, когда состояние целиком снова принадлежит вам, а мы оказываемся всего лишь скромными наемными служащими. Как было уже сказано, на ваше богатство были совершены многочисленные покушения. Мы предлагаем вам, если, конечно, вы и дальше желаете продолжать…

Тут мистер Смит кивнул.

— …чтобы вы рассмотрели возможность заключить с нами еще более сильный контракт, который мы осмелились заранее подготовить.

— Отлично. Я просмотрю его. Но сначала разрешите мне дать вам дальнейшие инструкции.

Все двадцать задержали дыхание и выпрямились в своих креслах.

Мистер Смит сказал:

— После захвата Константинополя турками мощь Венеции будет подорвана. Дом должен найти себе какое–нибудь иное место для штаб–квартиры.

Послышались приглушенные восклицания.