Марк Ходдер - Экспедиция в Лунные Горы

— Бомбей сказал, что храм находится под землей и туда ведет путь через пещеру, — сказал Бёртон. — Видимо наш эскорт хочет, чтобы мы спустились туда.

Исследователь осторожно подошел к отверстию, просунул внутрь лампу и осветил глубокую пещеру, в задней стене которой он увидел узкий проход.

— Вперед, — сказал он и махнул рукой остальным. Те прошли мимо него, и он последовал за ним, подошел к отверстию в задней стене и обернулся, поглядев на чвези. Однако воины внутрь не вошли.

Опять повернувшись, он внимательно оглядел гладкий каменный проход.

— Подождите, — сказал он. Его друзья остановились, и он протиснулся мимо них, став во главе колонны.

Потом они пошли вперед по извилистому тоннелю, спускавшемуся вниз и поворачивавшему то налево, то направо. 

Никаких звуков преследования.

Вскоре Бёртон почувствовал нечто странное. Он приказал остановиться и задул лампу. И тут же они увидели слабое синеватое свечение.

— Что это? — прошептал Суинбёрн.

— Судя по всему какой-то вид фосфоресцирующей плесени или лишайника. Дальше пойдем без лампы. Глаза привыкнут.

Проход стал более крутым, и они шли осторожно, выверяя каждый шаг. Светящейся плесени становилось все больше, пока она не покрыла все стены, освещая тропу странным потусторонним светом.

Коридор резко повернул налево и устремился вниз под очень крутым углом. Они шли, поскальзываясь и спотыкаясь, пока не вынуждены были двигаться быстрее, чем хотели. Почти бегом они спустились на самый нижний уровень и оказались на полу фантастической пещеры — большого сводчатого грота — настолько наполненного синим светом, что была отчетливо видна любая деталь.

Они ахнули, потрясенные великолепной картиной.

Из пола поднимались сталагмиты — от крошечных до огромных — стремясь к свисавшим с высокой крыше сталактитам такого же размера. Многие из них слились вместе и образовали массивные асимметричные колонны, делавшие пещеру похожей на гигантский кафедральный собор с органом.

По стенам змеились прожилки сверкающего кварца; из пола росли зазубренные кристаллические глыбы. Около дальней стены бил маленький фонтан чистой воды, питаемый каким-то подземным источником; вода падала в овальный бассейн, примерно двадцать футов в самом широком месте. Из него, по каменному желобу, бежал узкий ручеек, заканчивавшийся в самой середине пещеры; там находилось отверстие в полу, по форме напоминавшее почку, сорок футов в ширину. Поток нырял в темноту пропасти, исчезая в глубинах Земли.

Вокруг дыры стояло несколько высоких деревянных столбов, верхушки которых напоминали грубые сферы.

У основания стен росли группы грибов — быть может, белых, но в этом свете казавшихся бледно-синими; они настолько разрослись, что многие из них достигали в высоту двенадцати футов.

— Эй, кто-нибудь, ущипните меня, — выдохнул Траунс.

— Невероятно, — залепетал Суинбёрн. — Я бы не удивился, если бы сейчас эмиссар фейри вышел вперед и от имени своего монарха приветствовал нас в своем королевстве.

Они подошли к колодцу и посмотрели внутрь. Траунс подобрал камень и бросил его в дыру. Какое-то время они ждали, надеясь услышать треск или всплеск. Ничего.

— Бездонная яма, — прошептал человек из Скотланд Ярда.

Подом они подошли к бассейну. Бёртон встал на колени, зачерпнул воду в ладонь и попробовал.

— Удивительно чистая! — сказал он. — Хвала небесам!

Они утолили жажду.

— Босс, — сказал Спенсер.

Бёртон посмотрел на философа, который показал на ближайший столб. Королевский агент внимательно осмотрел его и вскрикнул от ужаса.

Масса наверху оказалась человеческой головой. Морщинистая и ссохшаяся, она, безошибочно, принадлежала европейцу.

Семь столбов, семь голов. Бёртон проверил их все. И узнал один. Генри Мортон Стэнли.

— Наверно остальные пять — люди, путешествовавшие с ним, — сказал он. — Один лишний.

— Ja, mein Freund[61], — сказал грубый голос. — Это голова бедного Джеймса Гранта!

Все повернулись.

Из-за толстого сталагмита появился граф Цеппелин — высокий плотный человек, полностью лысый, с большими кустистыми усами. Он крепко сжимал шею второго человека, Джона Хеннинга Спика. Ужасные когти на конце пальцев Цеппелина прижимались, но еще не пронзали кожу на горле британца.

— Es ist sehr gut![62] — восторженно сказал граф. — Наконец-то мы достигли конца пути.

— Ты, ублюдок! — прошипел Суинбёрн. — На твоих руках кровь Тома Бендиша и Шамчи Бхатти!

— Не знаю никого из этих людей, — ответил Цеппелин. — И мне все равно.

— Герберт, — прошептал Бёртон Спенсеру, — если ты можешь заставить револьвер работать, сейчас самое время. По моей команде вынимай его и стреляй.

— Заметано, босс.

— И что такое смерть одного человека, — продолжал Цеппелин, — двоих или даже сотни, когда мы — как это сказать, герр Бёртон — wenn wir mit der Welt spielen?

— Когда ставка — весь мир. Но я бы сказал, что смерть одного человека может все изменить, граф Цеппелин. Привет, Джон. Похоже, твой бывший союзник поставил тебя в неловкое положение.

Спик — грязный с головы до ног, невероятно исхудавший, с бородой почти по пояс — посмотрел на Бёртона; в его широко отрытом правом глазу плескался ужас. Вместо левого у него была стеклянная линза — часть латунного заводного аппарата, вставленного в его голову и заменившего левое полушарие мозга. Это устройство, созданное Чарльзом Бэббиджем, предназначалось для обработки электрических полей, хранившихся в двух обломках камбоджийского Глаза нага. Однако алмазы украли до того, как ученый смог поэкспериментировать с ними, и он передал устройство заговорщикам, технологистам и развратникам, которые вставили его в голову Спика и, таким образом, получили возможность управлять путешественником. Позже Бэббидж создал значительно более совершенную версию аппарата, которая сейчас находилась в голове Герберта Спенсера, вместе со всеми семью камбоджийскими камнями.

— Дик! — выдохнул Спик. — Это не я! Не я! Я ничего не делал!

— Я знаю, Джон. Ты сам жертва, может быть самая большая.

— Пожалуйста! Мы должны убираться отсюда! Они придут за нами!

— Он верит, что здесь есть монстры, — усмехнулся Цеппелин.

— Я вижу только одного, — рявкнул Суинбёрн, шагнув вперед и сжав кулаки.

— Оставайся, где стоишь, kleiner Mann[63], — презрительно бросил Цеппелин.

— Нечего больше терять время, — сказал Бёртон. — Герберт, давай.

Заводной философ выхватил револьвер, направил его в голову Цеппелина и... замер.