Марк Ходдер - Загадочное дело Джека-Попрыгунчика

— Верно. Изумительный баланс, — согласился Бёртон. — А я хочу сохранить ее как сувенир, после того как проткну тебя насквозь. Ирония судьбы в том, что этот клинок, заказанный вами для себя, пронзит ваше подлое сердце.

Оба надвигались друг на друга хищными кругами.

Клинок Олифанта мелькнул в воздухе. Бёртон легко парировал и уколол человека-пантеру в плечо.

— Ну и ну! — воскликнул королевский агент. — Сегодня вы не слишком проворны!

Олифант оскалил клыки.

Через его плечо Бёртон увидел, как вервольф сшиб на землю Траунса. Детектив-инспектор Честен бросился к нему, вынул револьвер и выстрелил прямо в череп монстра. Повернувшись, он заметил Бёртона, поднял пистолет и направил на затылок Олифанта. Но Бёртон слегка покачал головой, как бы говоря: «Нет. Этот мой».

Честен кивнул и опять бросился в бой, преследуя Джека-Попрыгунчика.

Олифант сделал выпад и почти уколол Бёртона в грудь. Королевский агент отразил удар и использовал свой коронный прием, так что шпага не только вылетела из руки альбиноса, но и раскололась надвое.

Бёртон приставил рапиру к горлу противника.

Олифант злобно засмеялся, отступил на шаг и выхватил револьвер, целясь Бёртону между глаз.

Королевский агент опустил оружие.

— Ну ты и подлец, — сказал он.

Кошачьи глаза Олифанта сузились. Он нажал на курок.

В ту же секунду в лицо ему ударил черный предмет, который шмякнулся на землю, выпустив облако угольной пыли. Альбинос опрокинулся на спину, выстрел прогремел.

Промах!

— Йа-ууу! — крикнул кто-то.

Бёртон задрал голову и увидел Алджернона Суинберна, который улыбался ему, сидя в ящике бешено крутившегося змея, привязанного к огромному лебедю. Большая стая гигантских птиц летела с юга, их белоснежные перья ярко выделялись на ночном небе, сверкали в свете ламп, зажженных на винтостульях.

В каждом змее, за исключением этого, сидели по два мальчика-трубочиста и швыряли мешки с сажей в «развратников» и технологистов.

Теперь стало ясно, почему полицейские надели очки. Им приходилось то и дело смахивать с лица черную пыль, зато глаза их были защищены. Воздух наполнился сажей, смешанной с паром, который вырывался из винтокорабля; наполовину ослепшие в этом аду враги со слезящимися глазами легко попадали под удары полицейских дубинок и падали на траву.

Тем временем трубочисты, руководимые Суинберном, разделились на две группы. Одна продолжала кружиться под винтокораблем; их воздушные змеи метались в потоке воздуха; мальчики бросали «бомбы» с сажей. Вторая группа развернулась, поднялась в воздух и закружила над массивным летательным аппаратом. Мальчишки достали металлические стержни — ручки щеток для чистки труб — и швыряли их во вращающиеся лопасти. Послышался громкий лязг, обломки поврежденных винтов полетели вниз, проносясь над деревьями по краю поля.

Цель была достигнута: винтокорабль начал медленно отступать на запад.

Лоуренс Олифант, которого Бёртон повалил и подмял под себя, с силой ударил его по ногам. Исследователь упал на землю, боль пронзила его раненую руку. Он закричал. Человек-пантера кинулся на него. Они катались, кусались, царапались, брыкались, пытались задушить друг друга, ударялись головами и боролись, не разжимая объятий смертельной вражды. Бёртон со всей своей силой, умениями и подготовкой, не мог взять верх над звериной хваткой Олифанта; фальшивые манеры джентльмена слетели с альбиноса, обнажив его хищное нутро, и королевский агент чувствовал себя так, как будто вернулся в Африку и сражался с тигром или леопардом.

Альбинос напирал, а силы Бёртона быстро таяли перед ураганом стремительных когтей и щелкающих зубов. Затем лоб Олифанта с такой силой врезался ему в лицо, что какое-то мгновение Бёртон не видел ничего, кроме звезд. Зрение вернулось к нему именно тогда, когда человек-пантера нагнулся над его горлом, челюсти его широко распахнулись, хищные клыки плотоядно увлажнились.

Вдруг веревка скользнула в вытянутую руку Бёртона. Он схватил ее и быстрым, как молния, движением захлестнул вокруг горла альбиноса. Человек-пантера закашлялся и задохнулся, его отдернуло назад и потащило по траве, затем вознесло в воздух. Он висел, конвульсивно дергая ногами, на конце веревки, спущенной из открытой двери улетавшего винтокорабля. Потом замер, его белое лицо почернело, и он исчез в облаке пара и сажи.

— Все кончено! — воскликнул Бёртон.

Внезапная вспышка, и тело Олифанта появилось вновь, пылая ярким пламенем; оно неожиданно самовозгорелось.

Бёртон какое-то время смотрел, как пылающий труп исчезает в пелене над полем, потом нашел арбалет, поднял его и кинулся на поиски Траунса и Честена.

Черная пыль кружилась в воздухе и липла к его очкам, видимость была совсем плохой, но Бёртону показалось, что бой близится к завершению: мало кто был способен продолжать схватку, зато многие лежали на траве мертвые или корчились от ран.

Туман расступился, и появился огромный лебедь. Он пролетел очень низко, прямо над головой Бёртона, волоча за собой на длинных кожаных ремнях, привязанных к его упряжи, воздушного змея; оттуда донесся крик рыжеволосого пассажира:

— Особняк!

Это был Суинберн.

Бёртон все понял.

И побежал по полю.

На тщательно подметенной главной улице деревни Старый Фонарщик Картер пытался урезонить соседей.

— Это нас не касается! Я случайно узнал, что этим занимается полиция, и наше вмешательство тут ни к чему!

— Как это ни к чему? — крикнул в ответ человек средних лет. — Олд-Форд — наш дом. Мало того, что Джек-Попрыгунчик натворил здесь бед в 38-м году, так теперь еще вокруг летают гигантские лебеди, шныряют люди-волки и работают какие-то чертовы устройства! Надо положить этому конец!

— Верно! — громко сказал кто-то. — На нашей деревне, видать, висит проклятие!

— Проклятия — это бред! — возразил Старый Фонарщик Картер.

— Тогда как ты объяснишь весь этот кавардак? — крикнул его сосед, указывая на битву, кипевшую в поле за маленькой долиной. — Это все старый особняк Уотерфордов, помяни мое слово. Именно оттуда дует гнилой ветер на Олд-Форд как раз с 37-го года, когда Сумасшедший маркиз поселился там.

— Точно! — раздался голос из толпы. — Может, он и умер, а только призрак его тут где-то бродит!

— «Чернеющие башни» построил сумасшедший, и дом этот сводил с ума любого, кто там жил, — произнесла какая-то женщина. — Надо было давно сровнять его с землей!

— А этот малый, Стеклоу… кто-нибудь видел его?