Игорь Шенгальц - Охотник

Вновь охотник поверил в его слова. Он видел глаза Ласточки во время их короткой схватки и почувствовал тогда, что она дерется, потому что верит в правоту своего дела. Она выбрала сама!

– Она так многого хотела от жизни, о стольком мечтала! Она сражалась за то, что считала правильным. Ты убил ее, лишил жизни. Лишишь ли еще и мечты? Сражаясь со мной, ты убиваешь ее мечту, губишь ее труды, то, к чему она стремилась всем своим существом!

Себастьян ничего не ответил. Он внезапно почувствовал, что Ласточка, которую он так и держал, не выпуская из рук, еще жива. Ниточка пульса слабо билась, Ласточка боролась со смертью.

Неистовая надежда затопила его сердце.

Он знал такие раны, сам много раз наносил подобные. Главное – не вынимать из тела клинок, иначе сразу конец. Нужно найти колдуна, который разбирается в медицине. Даже деревенский знахарь сойдет на худой конец!

Но двое еще живых городских колдуна не годились. Они специализировались исключительно на смерти, а никак не на жизни.

Что же делать?

Сильва!

Ведьма все так же стояла рядом, не решаясь напасть на пророка и не в состоянии бежать.

– Помоги!.. – одними губами прошептал охотник, но Сильва услышала. И сразу все поняла.

Она могла спасти Ласточку, она знала, как это сделать.

Но не захотела.

– Однажды из-за тебя погибла моя семья…

Ведьма сказала свое слово. Она отомстила давнему врагу сполна. И теперь стояла, улыбаясь своим мыслям.

Ласточка внезапно открыла глаза, посмотрела на Себастьяна, узнала его и сказала еле слышным шепотом:

– Я узнала тебя. Не стала отбивать удар. Сама так решила. Прости!..

Ее глаза закрылись, теперь уже навсегда, пульс перестал ощущаться.

Тогда Себастьян положил тело сестренки обратно на каменные плиты и осторожным движением руки потянул меч на себя. Клинок плавно вышел из тела. Девушка даже не вздрогнула. Мертвецы не ведают боли. Ласточка умерла.

Охотник поднялся с земли. На пророка-обезьяну он больше не обращал внимания.

Ему нужна была Сильва.

Ведьма встала напротив него и поманила пальцем. Охотник прыгнул прямо с места, но Сильву не достал. Она уже стояла в трех шагах впереди, все так же издевательски улыбаясь.

– А ведь вдвоем мы могли с ним справиться! – сказала она и вновь растворилась в воздухе, уходя от повторной атаки Себастьяна. – Он же всего лишь обезьяна, жалкое животное, а мы – люди! Значит, мы сильнее!

– Ты не человек! – и в третий раз охотник попытался достать клинком ведьму, и вновь она ловко увернулась, оказавшись за его спиной. – Ты и не животное. И даже не существо. Ты – тварь!

– Ну, к чему оскорблять даму? – воскликнула Сильва. – Я всего лишь отомстила. Око за око!

– Она была ни при чем!

– Я мстила тебе, а не ей…

Игра в догонялки все продолжалась и продолжалась. Бродяга с интересом наблюдал за поединком, никак в него не вмешиваясь.

И остальные, еще живые свидетели происходящего, не отводили глаз от схватки.

Поэтому никто и не заметил, как в дальнем конце площади, из самого сердца бушующей вьюги, показалась детская фигура, закутанная в теплый платок. Девочка шла неспешно, внимательно глядя себе под ноги, аккуратно ступая, обходя убитых и раненых.

Себастьян не прекращал попыток поймать Сильву, она умудрялась не попадаться, но с каждым разом это давалось ей все труднее и труднее. Все же ведьма не успела до конца оправиться после месячного заточения. Охотник, заметив это, удвоил скорость движений, двигаясь на пределе человеческих возможностей.

В какой-то момент он почти схватил ее, лишь чудом Сильве удалось опять ускользнуть. Все вокруг затаили дыхание, даже пророк-обезьяна ждал, чем все закончится.

Себастьян и Сильва оказались очень близко к нему, ближе, чем бродяга, может быть, позволил бы им, если бы не был так увлечен. И охотник внезапно совершил странный поступок. Он резко повернулся к ведьме спиной и метнул меч, как кидают топор, но никак не благородное оружие.

Сильва воспользовалась подарком судьбы. Она моментально оказалась рядом с охотником и вонзила кинжал ему в спину по самую рукоять.

Но и клинок Себастьяна нашел цель. Он пролетел, крутясь в воздухе, с десяток шагов и легко, без всякой остановки, отделил голову бродяги от тела.

– Ты была права, – прошептал охотник, – вместе мы победили его!

Пророк даже не понял, что уже мертв. Его глаза еще удивленно таращились, челюсти были сжаты в свирепом оскале, но руки разжались, и голова Рошаля покатилась по земле.

Рядом с ней грузно рухнуло тело пророка, а его голова покатилась вслед за головой капитана, остановившись совсем рядом, так, что мертвые глаза Рошаля смотрели прямо в мертвые глаза бродяги.

Именно бродяги – человека! Маска же, еще когда пророк падал, отделилась от его лица и, покачиваясь в воздухе, спланировала чуть в стороне на землю.

Себастьян упал. Ноги больше не держали. Он упал лицом вниз и не мог пошевелиться. Охотник не видел, как стоявший на помосте канцлер Гроу, жадно взиравший на происходящее, улыбнулся. Если бы только он увидел эту довольную улыбку, он бы многое понял. Политики в некоторых ситуациях становятся равным богам и даже побеждают их…

Кто-то резко перевернул охотника лицом вверх. Сильва.

– Я все же убила тебя!

– Ты убила меня, – согласился охотник, с трудом шевеля губами.

– Я победила!

– Ты победила, – он бы кивнул, если б мог.

– Что дальше?

– На этом все.

– А как теперь жить мне? – казалось, ведьма сейчас расплачется. – Ты забрал у меня цель! Ведь я жила, чтобы убить тебя. Теперь ты мертв, а мне незачем жить!

– Ты можешь опять стать человеком. Если захочешь. Теперь тебе никто не помешает.

Говорить было все труднее, он понял, что осталось совсем немного.

– Я… подумаю!.. – внезапно сказала Сильва.

Затем побрела, тяжело ступая, прочь. Здесь все для нее было кончено. Оба ее врага мертвы. Она жива. Надолго ли?..

Канцлер первым пришел в себя и уже командовал оставшимися солдатами. Кто-то спешил на помощь охотнику, но Себастьян знал, что ему уже не помочь.

Боли не было. Нестерпимо хотелось спать, но он держался из последних сил.

Рыжая Обезьяна – странный бог с северных гор, где каждый день – это борьба за выживание – повержен. Он хотел дать людям свободу, как он сам ее понимал: право выбирать свою судьбу, но обязанность – отвечать за совершенные поступки.

Этот дар оказался ненужным, преждевременным, непонятым.

Охотник справился, выполнил свое предназначение, свою судьбу – убил бродягу.

Стал ли он счастливее? Нет. Жалел ли о чем-то? Только о Ласточке. Не о себе.

Затухающим взором он увидел медленно идущую девочку, на которую никто вокруг не обращал внимания. Он сразу узнал ее. Роза. Она слегка изменилась с момента их последней встречи, взгляд ее стал осмыслен, только жесток, лицо порозовело, но черты заострились. Она выглядела, как молодой опасный хищник, вышедший на охоту, еще не знающий всех пределов своих истинных сил, но уже ощущавший их.