Дарья Зарубина - Носферату

— Как думаешь, что это? — Я вздрогнул, когда Анна перегнулась через мое плечо и указала на неподвижную тень. Все никак не могу привыкнуть к тому, как тихо она ходит. Может, я и услышал бы шаги, если бы Ситтон, уже приходящий в ярость от того, как трудно, оказывается, добиться разрешения надеть наручники на представителя другой планеты, не орал так в трубку местного телефона. Оставалось надеяться, что он не включал режим видеофона, иначе его собеседник наблюдал сейчас на экране не самую аппетитную картинку. Связь по местному порой была настолько скверной, что я посочувствовал ему и уже хотел предложить свой коммуникатор, но комиссар был так возбужден, что я не решился приближаться к нему, чтобы не попасть под горячую руку. Он вполне мог не просто позвонить с моего кома, но и конфисковать мой чудо-телефончик от Гриши Комарова до конца следствия.

Я поцеловал Анну, но она отмахнулась и снова указала на тень.

— Не знаю. — Я был задет тем, что она увернулась от моего поцелуя. — Стоит кто-то.

Анна хотела что-то сказать, но Ситтон внезапно перестал орать и, даже не извинившись, обратился ко мне:

— Носферату Александрович, вы, кажется, говорили, что у вас есть знакомые в российских секретных службах?

— Я?!

— Ну хорошо. Не сказали, — согласился Ситтон покорно. — Я предположил. Но ведь ваш допуск и то, как быстро Анна Моисеевна получила полномочия как ваш представитель, говорит о многом.

— Это ни о чем не говорит, — вмешалась Анна строго. — И вам так говорить я бы не советовала.

— Скажите, — проигнорировал скрытую в ее словах угрозу комиссар, — если возникнет крайняя необходимость, вы сможете позвонить вашим знакомым? Мы получили ордер на обыск квартиры Эверса, но… арестовать его будет сложнее. Обыск в рабочем кабинете запрещен. Якобы в его бумагах есть секретная информация. Я, конечно, попробую добиться сам, но… в крайнем случае. Вы же не позволите, чтобы убийца госпожи Эрн остался на свободе?

— Не позволю, — сказал я ему, и комиссар видимо успокоился. — Я позвоню… Если будет совсем край… Но, сами понимаете…

Он кивнул, в нетерпении перебирая пальцами полу своего пальто, и вышел.

— Я свяжусь с вами, когда закончат обыск квартиры Эверса, — бросил он из дверей.

Через минуту от дома отчалила стайка полицейских каров. Анна забрала диск с записью и, вежливо попрощавшись с хозяйкой квартиры, вытащила меня на улицу. Ветер закручивал желтую пыльцу в маленькие смерчи, танцующие у поребриков. Первый следовал за нами, Второй покорно ждал у дома. Заметив, что Анну нервирует присутствие андроидов, я приказал Первому отправиться к Полине Родионовне и предупредить ее о нашем приходе. Второго направил за новостями к Ситтону, добавив комиссара в список доверенных лиц. Вдруг, когда они будут вязать Эверса, понадобится лишняя пара механических рук.

— Так что ты думаешь про ту тень? — снова спросила Анна, едва мое мини-войско исчезло из виду. Я не нашелся, что ответить.

— Я знаю, что ты не захочешь слушать, но я тебя прошу, — Анна говорила быстро и сбивчиво. Может, даже старалась защитить меня, но в тот момент я этого не понял, поэтому тотчас отказался слушать. — Носферату, я не буду обвинять Марь, — умоляюще произнесла Анна, сжимая мою руку, — я просто расскажу тебе о том, что узнала. И ты сам решишь, что я передам комиссару.

Я кивнул.

— Твоя подруга дала мне допуск к базам данных о перемещении биометрических браслетов сотрудников, чтобы я проверила алиби начальника службы безопасности. Его слова подтвердились — Коновалов действительно был на рабочем месте до звонка Марь, который поступил — я проверила через телефонную компанию — через три минуты после смерти Гретхен, зафиксированной браслетом. Когда Марь согласилась на допуск к базам, Коновалов как раз давал мне флешку Гретхен Эрн, и у него из кармана выпало вот это.

Анна осторожно вынула из сумочки пакетик, в котором лежала крупная блестка в виде бабочки. Я тотчас узнал ее — такими бабочками была расшита кофта Греты, когда мы виделись последний раз.

— Я была на квартире раньше тебя и видела тело перед отправкой. Это бабочка с блузки Греты Эрн. Коновалов уверял нас, что не трогал тело, потому что уже не мог помочь. Тогда я подумала, что он мог не трогать тело, но контактировал с живой Гретхен. Возможно, она пришла к Марь показать ей свою новую разработку и наткнулась на Коновалова. Если разработка Гретхен по какой-то причине показалась ему опасной в той ситуации, что сейчас сложилась вокруг корпорации, он мог «серьезно поговорить» с начальницей научного сектора, так что даже оборвал блестки с ее блузки. Так одна из них попала ему в карман. Конечно, она могла носить блузку и в другой день, но тогда, заметив оторванную бабочку, не надела бы испорченную в день смерти. Чтобы проверить эти предположения, я, пользуясь допуском, запросила данные на биометрический браслет Гретхен. Она действительно была в здании, причем в главном корпусе, в тот момент, когда умерла. На той записи, что мы сейчас видели, есть неподвижная тень — это тень подвешенного тела. Я уверена, что Гретхен убили не дома. Ее притащил туда и подвесил Коновалов, а потом вызвал своих ребят, чтобы они угробили систему квартиры и замели следы.

— Думаю, ты права, — заметил я, и отчего-то согласиться с Анной было трудно, но факты говорили сами за себя. — Есть еще кое-что, что подтверждает твою версию. В ране Греты следы пыльцы растения, которого в ее комнате нет. Зато в главном корпусе «Нако» есть большущий куст этого папилио ноктурналис.

— И в кабинете госпожи Ванна тоже, — добавила Анна.

— Да, и Коновалов наверняка много раз в день проходит мимо этих растений. Понимаю, что улики не слишком сильные, а Матвей — не тот, кого можно взять голыми руками. Но мы ведь уже раскалывали таких умников. Этот гном не умнее нашего профессора Муравьева. Найдется управа и на него. Нужно все это передать комиссару, причем как можно быстрее, пока он не предъявил обвинения Эверсу и не дал землянам лишний повод устроить возню.

Я попытался вызвать Ситтона, но его местный мобильный телефон не отвечал. Тогда я вызвал Второго. Оказалось, что мы уже опоздали. Комиссар, в азарте растеряв свое спокойствие и бесстрастность, провел операцию на удивление быстро. Эверс сознался в шпионаже, заявил, что забрал розовую флешку госпожи Эрн и отдал ее начальству в попытке купить себе свободу, но, вероятно, сработала одна из систем защиты данных, и флешка очистилась сама. В убийстве Эндрю пока не признался, но согласился добровольно отправиться в комиссариат и настаивает, чтобы его осудили на Гриане и не передавали земным властям. Мэр пока не согласился предоставить Эверсу убежище, но комиссар уверен, что он ухватится за такой козырь в борьбе за независимость материка от Земли. Второй собирался, согласно моему приказу, сесть на хвост комиссару и ехать с ними. Я отменил приказ, попросив андроида передать Ситтону, чтобы он срочно перезвонил следователю Берг, и возвращаться.