Эшли Дьюал - Одинокие души

— Нужно торопиться, — отрезает Астахов и кладет свою руку поверх моей. — Мы должны поехать за Кариной, или позвонить родителям. Действовать нужно немедленно.

— Леш, она наверно издевается надо мной, — слабым голосом протягиваю я. — Неужели ей так не важна жизнь?

— Потом ответим на эти вопросы, Лия. Сейчас срочно нужно предпринять что-то, или Карине не поздоровится!

— Но что я могу? Что?

— Ты можешь все, — уверенно отрезает Астахов, и я недоуменно поднимаю глаза. — Ты способна на многое, Лия. Поверь мне, если кто-то и в состоянии защитить твою сестру, так это ты.

— Но ведь раньше ты считал, что разумней попросить помощи у взрослых.

— Я и сейчас так считаю, просто ты — другая. — Он смотрит на меня с такой нежностью, что мне становится неловко. — Ты способна спасти любого, кто тебе дорог. И я не понаслышке знаю об этом.

Я прикусываю губу и смотрю на свои бледные руки. Итак, какова вероятность того, что сегодня я и вовсе не вернусь домой? Стая не принимает чужаков, так если ли у меня шанс спасти сестру ещё раз?

Неожиданно в моей голове созревает план.

Я встаю из-за стола, и, не поддаваясь боли, хватаю со стула сумку.

— Идем. Я знаю, что делать.

Когда мы подъезжаем к воротам старого вокзала, нас встречает Кира. Я удивлена, что вижу её, и резко поворачиваю голову в сторону Леши. Может, он объяснит мне, почему она здесь. И почему мы вообще приехали к вокзалу, когда стая обитает в парке? Но парень даже не смотрит на меня. Паркуется, и медленно выходит из машины. Я вылезаю следом за ним и останавливаюсь перед блондинкой.

— Кира, что ты здесь делаешь?

— Пытаюсь помочь, — на выдохе произносит она и смотрит на Астахова. — Вы вовремя. Инициация начнется через несколько минут.

— Я гнал, как мог.

— Подождите, — недоуменно протягиваю я, и смотрю сначала на Лешу, потом на блондинку. — Это ты ему звонила? Ты сказала, что Карина здесь?

— Да, я.

— Но откуда вы знаете друг друга? В смысле, да, мы учимся в одной школе, но…

— Ты опять задаешь слишком много вопросов, — перебивает меня Кира и ставит на пояс руки. — Я понятия не имею, что ты собираешься делать, но твоя сестра меня уже порядком достала. Нежели ты не могла объяснить Карине, что общаться с плохими дядьками вредно для здоровья?

— Она не слушает меня.

— Я бы тоже не стала слушать, — смеется блондинка, но быстро берет себя в руки. — Леша сказал, у тебя есть план.

— Да, есть. — Сейчас я уже сомневаюсь в нем, но по дороге до вокзала ничего умней не смогла придумать. — Он безумный, но мне кажется, что ты не будешь против. В конце концов, ты в стае, а вы привыкли совершать безумные поступки.

— Так и есть. Посвятишь меня?

— Нет. — Я выдыхаю. — Это мои проблемы.

— Как скажешь. — Кира начинает двигаться в сторону вокзала. — Следуй за мной.

— Ты идешь? — спрашиваю я Лешу, но он неуверенно качает головой. — Ладно. Сама разберусь.

Можно ли простить другу его страх? Наверно, можно. Но мне почему-то сложно это сделать.

Следуя за Кирой, я думаю о том, как попала в данную ситуацию. Почему связалась с этой бандой? Почему стала частью её истории? Раньше мне доводилось лишь читать в газетах о противоправных действиях некоторых членов стаи, а теперь я второй день подряд добровольно прихожу в самое её пекло.

Я слышу гул, и кровь стынет в жилах. Мы совсем близко.

— Я не могу провести тебя вплоть до стаи, — неожиданно говорит Кира. — Иначе мне придется несладко. Так что будь паинькой, и сама проделай несколько метров, договорились?

— Да, конечно.

— И лучше не совершай глупостей. Шрам не любит, когда люди пытаются повесить лапшу ему на уши.

— К счастью, мой план заключается вдругом, — тихо проговариваю я, и вижу на перроне столпотворение. Сердце охватывает ужас: какое же новичкам предстоит испытание?

— Все, дальше иди сама, — отрезает Кира и непроизвольно касается моего плеча. — Будь осторожна.

Я удивленно вскидываю брови, но когда собираюсь ответить, блондинка разворачивается и уходит. Почему она так добра ко мне? Почему волнуется?

Встряхнув головой, я выпрямляюсь. Спину тут же обдает жаром, но я не обращаю внимание. У меня ноет все тело, болят все конечности, а я иду вперед. Наверно, это смелость. Хотя, может, обыкновенная глупость.

Увидев меня, подростки начинают расступаться. Кто-то из них смеется, кто-то ошарашено молчит. Я бы то же удивилась, скажи мне кто-то сегодня утром, что я вернусь в стаю. Но такова реальность. Люди затихли, опустили бутылки с пивом, и уставились на меня с явным вопрос: какого черта я здесь делаю.

Наконец, я замечаю Шрама. Он стоит на краю платформы и смотрит на рельсы. Неужели его завораживает картина отвратительных железных полос? Разве это красиво?

Но затем он поворачивается ко мне, не скрывая удивления. Сначала я замечаю на его лице усталость, а потом гнев, ведь я ослушалась и пришла во второй раз.

— Ты страх потеряла? — недовольно интересуется он. — Разве вчера мы не обговорили, что ты больше не вернешься?

— Я прекрасно помню, что мы вчера обговорили, — уверенно отвечаю я, и замечаю справой стороны шесть человек. Они стоят друг за другом. Карина последняя. — Но кое-что изменилось.

— Что же именно?

— Отношение к моей сестре. Она решила, что можешь противоречить мне, и она ошиблась.

— Хмм… — Шрам неожиданно улыбается. — Интересно. То есть тебя злит то, что твоя сестра не захотела покидать стаю?

— Да, так и есть.

— Я наверно совсем тупой, потому что совершенно не понимаю: чего ты вмешиваешься? Она взрослая девочка и сама понимает, чего хочет и что ей нужно. Ты спасла её вчера, но сегодня она вернулась. Какова же вероятность того, что это не повторится снова?

— Она больше не будет являться членом вашей стаи, а значит, вернувшись, подвергнет свою жизнь риску. Огромному риску.

— И почему же она перестанет являться членом нашей стаи?

— Я займу её место, — по перрону проносится гул, Шрам удивленно вскидывает брови, и я слышу, как ко мне подбегает Карина.

— Какого черта? — взрывается она. — Я не собираюсь никуда уходить!

— Замолчи, — металлическим голосом отрезаю я и пронзаю сестру таким взглядом, что она бледнеет. — Стой рядом и не говори ни слова!

— Но какой мне прок, соглашаться с тобой? — лениво спрашивает Шрам. — Не легче сейчас вновь поставить тебя на место, и дело с концом.

— Я прекрасно помню, как вы относитесь к самоотверженности. Моя сестра идиотка, но, тем не менее, я лучше сама подвергну себя опасности, чем позволю ей сделать это.