Павел Корнев - Без гнева и пристрастия

Портер реплику паренька проигнорировал, склонился к нему и прямо в ухо проорал:

— У тебя нет никаких прав!

Валентин брезгливо поморщился, но не произнес ни слова.

— Алан, — негромко произнес я, — не дави на него, присаживайся.

— В самом деле? — удивился Портер.

— Садись, — подтвердил я и спросил: — Валентин, как давно ты знаком с Шарлоттой Ли?

— Мне нужен адвокат, — заявил в ответ паренек. — Я знаю свои права, мне нужен адвокат. Я ничего не буду говорить без своего адвоката!

— Никто тебя ни в чем не обвиняет. Произошло небольшое недоразумение.

— Мне нужен адвокат.

Захотелось, подойти и отвесить ему подзатыльник, но я сдержался и вместо этого спокойно улыбнулся:

— Если ты не начнешь отвечать на вопросы, мы задержим тебя и объявим главным подозреваемым в убийстве Шарлотты. Да, все это шито белыми нитками и любой мало-мальски опытный адвокат легко добьется твоего освобождения под залог, а дело за неимением улик рассыплется само собой, но советник Ли вряд ли будет спокойно смотреть, как убийца его племянницы спокойно разгуливает на свободе. Не сможет добиться уголовного преследования — раздавит с помощью общественного мнения.

— Я ее не убивал! — выкрикнул Валентин. — Не убивал, ясно вам?

— Ты ее любил? — спросил Алан.

— Да!

— Она тебя бросила?

— И что с того?

— Вы с ней ссорились и ты продолжал ее преследовать?

— Я хотел ее вернуть!

— Разозлился и убил в припадке ярости, — подытожил Портер. — Непредумышленное убийство на почве страсти, получишь лет десять, выйдешь через пять.

— Зачем вы это говорите? — Паренька передернуло от омерзения. — Зачем вы все так извращаете?

— Где ты был во время убийства, Валентин? — спросил я тогда.

— Не знаю, — пожал плечами подозреваемый. — На приеме у Бартонов, наверное. А какое именно время вас интересует?

— С полуночи до восьми утра первого числа, — подсказал я, намеренно очертив больший интервал времени, чем требовалось.

— До шести утра мы были на приеме, потом поехали домой.

— Ты был с родителями? — вновь взял Алан подозреваемого в оборот.

— Да.

— Никуда не отлучался?

— Нет.

— Кто это может подтвердить?

— Да кто угодно! Мои родители, Бартоны, шофер…

Алан выдернул из стопки писчей бумаги чистый лист и придвинул его и карандаш к пареньку.

— Пиши.

Валентин принялся перечислять имена; я какое-то время наблюдал за ним, потом спросил:

— Как давно ты знаешь Шарлотту?

— С первого курса.

— Год?

— Полтора.

— Ты ее хорошо знал?

Валентин оторвался от листа, с подозрением глянул на меня и осторожно подтвердил:

— Достаточно.

— Вы были близки?

Лицо паренька налилось краской, он стрельнул глазами в сторону стенографистки и выдавил из себя:

— Нет, — и сразу перешел в наступление: — К чему эти вопросы?!

Я только пожал плечами.

— Мы просто беседуем. Так почему вы расстались?

— Это была не моя идея, — пробурчал Валентин, дописал имена и вернул листок.

— У Шарлотты появился кто-то другой?

— Я не знаю!

— Вы поэтому расстались?

— Я не знаю!

— Но тогда почему?

— Не знаю!

— Валентин, ты меня разочаровываешь, — мягко произнес я. — Утверждаешь, будто любил Шарлотту, но не хочешь помочь нам отыскать убийцу. Как так?

— Вы думаете, это я ее убил!

— Если не ты, то кто? — хмыкнул Алан.

— Я ничего не знаю!

— Почему вы расстались? — вновь спросил я.

Валентин обреченно вздохнул и ссутулился.

— У Шарлотты появился кто-то другой, — глухо признал он.

— Кто?

— Не знаю, она не говорила.

— Ты не пытался проследить за ней? — удивился Портер.

Паренек глянул на детектива, будто первый раз увидел, и, не скрывая презрения, выдал:

— Отношения должны быть основаны на доверии!

— Все так, — кивнул я, — но ты точно не знаешь, кто именно вскружил ей голову?

— Думаю, кто-то много старше ее, — вздохнул Валентин.

— Почему ты так решил?

— Когда мы расставались, Шарлотта сказала, что ей нужен кто-то более зрелый. Более опытный. За кем она сможет чувствовать себя как за каменной стеной.

— Имени не назвала?

— Нет.

— Когда ты последний раз видел Шарлотту? — спросил я, решив завершать допрос.

— Не помню, — поежился паренек. — Она меня избегала.

— Примерно.

— В конце семестра, — неуверенно произнес Валентин.

— Даже не поздравил с праздниками? — удивился Алан.

— Я пытался! Хотел увидеть ее. Подарок приготовил! Позвонил, предложил встретиться, но она отказалась. Сказала, что у нее примерка платья. Примерка платья, подумать только!

— Когда это было?

— Тридцать первого.

— Больше ты с ней не разговаривал?

— Нет.

Я вызвал караульного и велел отвести паренька в дежурную часть. Потом спросил у Алана:

— Проверишь его алиби? Мне надо разобраться с бумагами.

— Не вопрос, — согласился взять это на себя Портер. — Так думаешь, это не он?

— Думаю, нет, — вздохнул я.

— Знаешь, — произнес вдруг детектив, — мы совершенно упускаем тот факт, что тело было обнаружено в морге! Надо опросить санитаров и помощников коронера, вдруг кто-то поможет установить место преступления. Не могло же тело взяться из воздуха!

— Вот и займись этим. И заодно проверь таксомоторные парки. Вдруг Шарлотта все же уехала на такси.

Алан досадливо поморщился.

— Инициатива наказуема, так? — спросил он, не скрывая раздражения.

— Воистину так! — похлопал я детектива по плечу и вышел в коридор.

После душной комнаты для допросов невыносимо разболелась голова, захотелось просто развалиться в кресле и перевести дух, но сначала пришлось зайти в дежурную часть, где меня дожидался пакет из пожарной инспекции, а когда я поднялся на седьмой этаж, у двери кабинета уже маячили двое полицейских в форме. Оба подтянутые, высоченные, плечистые, словно только-только сошедшие с рекламного плаката.

Один из них снял с головы фуражку и уточнил:

— Специальный комиссар Грай?

— Он самый, — кивнул я.

— Сержант Сэм Варниц, патрульный Грег Брод, — представился бугай с сержантскими нашивками. — Инспектор сказал, вы хотели нас видеть.

— Хотел. Проходите.

Я отпер дверь и первым зашел в кабинет. Уселся за стол, жестом пригласил полицейских присаживаться и принялся просматривать содержимое переданного из пожарной инспекции пакета.

— Слушаем вас, комиссар, — не выдержал Варниц. — О чем вы хотели поговорить?