Ничего личного. - Роман Феликсович Путилов

грабят! – загорелая молодуха, квадратная, от натянутого, «дутого», комбинезона, стоящая у соседнего прилавка, с натугой подхватила металлический, складной столик с горой упаковок постельного белья, и крякнув, потащила его в железнодорожный контейнер. Я понял, что бежать уже поздно, сгреб, пискнувшую от неожиданности, Наталью, втолкнул ее в щель между контейнерами, и прижался к ней, обхватив руками, стараясь максимально отдалиться от середины прохода. Вторая продавщица еще волокла в металлическое укрытие свой столик, уронив в снег несколько упаковок с цветастыми, импортными пододеяльниками, когда паникующая толпа достигла место нашего укрытия. Молодая, шустрая девчонка, оторвавшаяся от преследователей на пару шагов, нырнула в контейнер, где спряталась Гуля, ее товарка и большая часть их товара, а бегущая за ней, полная дама лет пятидесяти, сковырнула своей, объемистой сумкой легкий столик со спортивными брюками, и опрокинулась вместе с ним. Из десятка людей, бегущих по проходу, большинство перепрыгнуло, ворочающееся в снегу тело, но пара, самых неловких, наступили, болезненно ёкнувшей, женщине на широкую спину. За обывателями, чуть приотстав, бежал пяток молодых парней, сухих, поджарых, одетых в спортивные костюмы и легкие курточки. Они лениво и гнусаво орали на бегу «Убили!» и «Стреляют!». Каждый из бегунов –спортсменов нес в руках какие-то вещи. Замыкающий, поравнявшись с нами, притормозил у опрокинутого столика со спортивными брюками, поднял пару цветных, синтетических тряпок, быстро сравнил их, и, сунув понравившиеся брюки под куртку, побежал дальше, за своими товарищами.

Пока мы поднимали, слегка помятую, пострадавшую, пока Гуля и ее подружка, отпаивали даму горячим чаем с коньяком, поясняя, что это приезжие ребятишки с Кузбасса, собравшись группами в пару десятков человек, уже несколько месяцев, как минимум, раз в неделю, взрывают пару взрывпакетов в толпе, и стреляя из газовых пистолетов, сеют панику, после чего, схватив товар, который попался на глаза, покидают территорию рынка через забор, все успело успокоится и принять внешне благообразный вид, только в соседнем контейнере, хозяин, некстати отлучившийся в радиорубку, чтобы подать рекламное объявление, громко матерясь на кемеровских, пытался понять, скольких единиц спортивных штанов он сегодня лишился.

В воротах рынка несколько лысых бойцов в кожаных куртках, наверное, из местной «охраны», нервно оглядывали выходящих с территории людей, наверное, надеясь вычислить неуловимых кемеровских, но успеха в их работе видно не было.

Понедельник. Локация – Дорожный РОВД.

У дверей моего кабинета топтался давешний дядька с усами – владелец старенького «Москвича», только усы его, еще вчера пушистые, сегодня висели, как седая мочалка.

- Доброе утро. У вас что-то случилось?

У мужика что-то случилось. С утра пораньше он пришел в скупу «Империум», надеясь за небольшие вменяемые деньги выкупить свою машину, но, услышав сумму набежавших процентов, просто потерял дар речи. Сумма в двести тысяч рублей составляла почти годовой заработок слесаря пятого разряда завода пластмасс, где работал хозяин машины. В процессе дискуссии работник ломбарда заявил, что если гражданину что-то не нравится, то он может идти домой, и не появляться в их благопристойной организации без залогового билета, подтверждающего факт приемки машины в залог, так как без этой важной бумажки он не уважаемый клиент, а просто, очередной босяк с улицы.

- А бумаг у вас нет, потому что зятек ваш, Шепелев Алексей, сказал, что ему в ломбарде ничего не дали? Ну тогда тащите сюда зятя, будем дело возбуждать уголовное, иначе я вам ничем помочь не смогу.

- Да нету зятя дома уже второй день. И техпаспорт на машину пропал, нигде найти его не могу…

- Вы что, этого алкаша к себе в дом еще пускаете? После того, как он вашу машину сдал и вас в долги такие вогнал? – сказать, что я был поражен до глубины души – это ничего не сказать, такой степени всепрощения я представить себе не мог.

Мужик, понурившись, сидел, вперив тяжелый взгляд в пол.

- Ладно, давайте паспорт. – я потянулся за папкой с чистыми бланками: - Надеюсь, ваш паспорт зять никуда не сдал?

Через пару часов мне пришлось выдержать грандиозный скандал со следственным отделом. Попытка пропихнуть на возбуждение уголовного дела материалы с выпивохой зятем и сданной в ломбард машиной предпенсионного возраста, вполне обоснованно, следствием было гневно отвергнуто.

- Пока не будет доказательств, что зять сдал машину в ломбард, я с тобой, Громов, даже разговаривать не буду. И поверь, ничего личного тут нет. – подполковник Рыбкина, начальник следственного отдела подпихнула в мою сторону стопку бумаг и углубилась в какое-то уголовное дело, делая вид, что для ее я перестал существовать.

При всем моем желании сказать, что Нинель Павловна не права я не мог, даже сам себе, поэтому я молча забрал свои опусы и двинулся в свой уголок, в темном и сыром подвале. Идти, допрашивать сотрудников ломбарда я считал делом зряшним – они мне на голубом глазу скажут, что впервые слышат о сданной к ним в залог машине. И, вообще, у меня было стойкое ощущение, что их плотно опекает кто-то с большими звездами на погонах – ну не могут «коммерсы» без поддержки со стороны властных структур, без оглядки творить такую дичь, без оглядки на закон, не могут. Поэтому, светится возле этих отчаянных ребят пока я категорически не хотел. Оставшуюся половину дня я сидел, бездумно рисуя каракули на оборотной стороне листа какого-то черновика, критически прогоняя через себя десяток вариантов вероятных действий. Злости мне прибавил звонок от юриста Валентины, которой начальник канцелярии Завода, капельку злорадно передала пожелание главы районной администрации видеть меня на завтрашнем заслушивании по поводу уборки отведенной нам прилегающей территории.

Придя к очередному, криминальному плану, я взял несколько бумаг и двинулся в дежурную часть, где, дождавшись, когда в помещении никого не будет, открыл ящик стола помощника дежурного и вытащил из него несколько паспортов, что находили и приносили граждане. В кабинете я выбрал один подходящий, остальные паспорта, уходя домой, бросил обратно в ящик.

Виктор Брагин, моими стараниями, устроенный в Вождиский РУВД, квартировал на последнем этаже бывшего общежития Социалистического Городка. Жилье нового типа для коммунаров (отсутствие кухонь и санузел один на этаж), построенное в период Великих строек, для переделки в отдел милиции потребовало самых минимальных изменений в проект. Брагин своим перемещением был весьма доволен. Его, как опытного сотрудника, не отправили в маленькое отделение на окраине города, посадили в кабинет на четырех сотрудников в самом центре района