Сыщик из Тулы - Владислав Викторович Порошин
— Потом поговорим, — чуть слышно пробурчал Глеб и услышал чужие крадущиеся шаги.
Не прошло и трёх бесконечных секунд, как из-за угла показался странный оборванец с давно нечёсаными и немытыми волосами. То, что он следил по заданию преступной группы, сыщик ни мгновения не сомневался, поэтому громко крикнув: «Руки вверх!», Самоваров отважно выскочил на проезжую часть и перекрыл для незнакомца путь к отступлению. И синхронно с Глебом из тени вылетел телохранитель Герасим и, расставив руки в стороны, принял борцовскую позу.
— Руки вверх! Зарублю, едрить твою через коромысло! — Взвыл как ополоумевший Глеб Самоваров, вытащив саблю из ножен.
Однако дальнейшее поведение оборванца поставила сыщика в тупик. Загнанный в угол бандит вдруг истерически захохотал, затем так же истерично заныл и, упав на булыжную мостовую, принялся кататься.
— Это же Гриша юродивый, — сказала Василиса. — Напугали Гришу нехорошие дяди?
— Напугали, — заревел оборванец, сев на пятую точку.
— Если он психованный, чё же он за нами следит? — Буркнул Глеб, вставляя шашку в ножны. — Ему же лечиться надо, таблетки пить успокоительные. А если бы я его случайно зарубил?
— Скоро всем придёт кирдык, — вдруг промолвил юродивый, вперившись в сыщика ошалелыми глазами. — Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и вод. Имя сей звезде «полынь», и третья часть вод сделалась полынью.
— Ясно, религиозный бред, — усмехнулся Самоваров. — Скорую бы неплохо вызвать. Кстати, как у вас тут дело обстоит с бесплатным медицинским обслуживанием?
— Какую скорую? — Пробасил Герасим. — Емельяна Борисовича на специальной печке с колёсиками? Так в кремль до утра больше никого не впустят.
— Не надо никого парового мобиля, — отмахнулась Василиса Гороховна и вытащила из потайного кармана медную монетку, которую протянула юродивому оборванцу.
И надо было признать, что медная монета подействовала на Гришу лучше любой успокоительной таблетки. Юродивый по-деловому рассмотрел медный кругляш, попробовал его на зуб и удовлетворённо сунул медяшку за щеку. После чего встал, отряхнулся, поклонился и тоном вполне здорового человека произнёс:
— Благодарствую, люди добрые. А батюшке-царю передайте, беда его ждёт великая. Чёрные силы над нами кружат.
Затем юродивый Гриша изобразил кружащий вихрь, ещё раз поклонился и вполне уверенно пошагал куда-то в темноту.
— Большой театр, «Лебединое озеро» и «Щелкунчик» в одном лице, — недовольно буркнул Глеб. — А ещё сочиняют, что деньги портят человека. Вот пример — был больной, получил монету и сразу стал здоровый. Кстати, о здоровье, мы сегодня ужинать будем или как?
— Да, неплохо было бы пожрать, — поддакнул Герасим, похлопав себя по животу.
— Так тётушка Медуза Горгоновна давно уже всё приготовила, — хмыкнула Василиса.
* * *
В тереме боярина Премудрого после очень сытного ужина к сыщику Глебу Самоварову вернулось прекрасное расположение духа. Даже захотелось спеть про солдата, который идёт по городу, по незнакомой улице. И он бы это сделал, однако Медуза Горгоновна, которая приготовила яичницу с колбасой и замечательное рагу из баранины, выглядела крайне встревоженной. Кстати, и Василиса, хорошо знавшая свою тётушку, так же была напряжена. Только её верный телохранитель, умаявшись за день, прямо за столом беззаботно захрапел.
— Рассказывай сыщик, что придумал? Как будем преступника брать? — Спросила Горгоновна. — Я тут карты раскидала, всё какие-то вини выпадают, чую, грядёт что-то недоброе.
— Что придумал, что придумал, — пробормотал Глеб и неожиданно для себя пропел, — Идёт солдат по городу, по незнакомой улице… Завтра в полдень состоится футбольный матч, то есть игра по вашему гарпастуму. На стадионе будет присутствовать сам гражданин царь, гражданка царевна, бояре, а значит и наш преступник. Вот там мы и пустим слух, что из другого города в царскую оранжерею привезли ещё один саженец волшебной яблони, который уже послезавтра отплывает с послами к жениху. Эх! — Гаркнул Самоваров и, вскочив, изобразил «цыганочку с выходом» при этом от души заголосил:
Идет солдат по городу, по незнакомой улице,
И от улыбок девичьих вся улица светла! Та-та-та!
На внезапную выходку сыщика лучше всех среагировал проснувшийся Герасим, который радостно загоготал и стал хлопать в ладоши.
— Всё? Успокоился? — Охладила праздничное настроение Медуза Горгоновна. — Первое, зачем нам пускать этот слух? Второе, где мы возьмём волшебную яблоню?
— Да, — согласилась Василиса Гороховна, — новый саженец раньше следующего года Григорий Матвеевич не вырастит.
— Как же вы не понимаете? — Удивился Глеб. — Вместо волшебной яблони мы подсунем простое стандартное растение. Нам важно, чтобы преступник заглотил эту наживку. Когда завтра вечером после игры состоится царский бал, и все будут гулять, вор обязательно полезет в оранжерею. Там мы его и сцапаем. Конечно, за яблоней явится исполнитель, а не сам заказчик кражи. Но я думаю, что здесь у вас умеют разбойникам «языки развязывать».
— Замечательный план, — торжественно произнесла тётушка Медуза. — Я сегодня же ночью приготовлю эликсир правды. Тогда лиходей нам всё как на духу сам выложит — что, где, когда?
— Гениально, — прошептала юная сыщица, посмотрев на Самоварова влюблёнными глазами. — А вдруг спросят: «откуда этот новый неучтённый саженец взялся?». Что тогда?
— Элементарно, Василиса, ха-ха, — усмехнулся Глеб. — Соврём, что этот саженец гражданин Сазонов лично подарил своим ученикам для опытов. Кстати, а почему бы эликсир правды не дать сразу всем вашим боярам, ведь настоящий преступник среди них?
— Не знаю как у вас, а у нас боярин — это лицо неприкосновенное, — недовольно пробурчала Горгоновна. — Многие имеют своих боевых холопов, обширные вотчины. А под воздействием эликсира бояре могут такого наговорить, что лучше этого вовсе и не знать. Даже страшно представить что будет, если мы всю боярскую думу настроим против Евагрия.
— Революция, — пролепетала Василиса Гороховна. — Несколько лет назад в одной западной стране так полыхнуло, что тамошнему королю голову снесли. Трупы тысяч невинных людей валялись на улицах города. И самое главное, что ссора со знатью случилась из-за банальной кражи.
— Вот именно, — поддакнула тётушка Медуза.
— Понял, не дурак, — кивнул головой сыщик, — пожалуй со взятием «Зимнего дворца» я несколько поспешил. Где я могу лечь поспать? Ведь у нас в народе говорят, что утро вечера мудренее.
— Пока боярин Горох Горохович в отъезде будешь ночевать в его кабинете, — ответила Горгоновна. — Кстати, я там уже постелила.
* * *
На новом месте не смотря на дикую усталость Глебу Самоварову не спалось. Точнее сны, в которые периодически проваливался сыщик, были тёмные, беспокойные и короткие. Поэтому Глеб каждые десять минут вскакивал, тревожно вглядывался в очертания незнакомой комнаты и, убедившись, что находится в этом же самом полусказочном царстве, снова пытался заснуть.
И вдруг подсознательный мир человеческих сновидений озарился перед Самоваровым яркими и сочными красками. Сначала сыщик услышал отдалённый колокольный звон, затем трижды прокричал петух, и он увидел, что находится в залитом солнцем царском зале, который полностью забит нарядно одетыми людьми. Перед ним стоит широкоплечий царь Евагрий Седьмой и какой-то странный худой мужик в костюме служителя церкви, внешне чем-то напоминающий Евагрия. За спиной Глеб обнаружил тётушку Медузу Горгоновну, наглаживающую большого рыжего кота. Того самого проныру, который на Чистых прудах утащил его шляпу в дупло дуба.
— Сыщик из Тулы, Глеб Семёнович Самоваров, готов ли ты взять в жёны мою дочь, царевну Синеглазку? — Неожиданно спросил нараспев царь Евагрий.
— Кого? — Переспросил Самоваров и, оглянувшись по левую от себя сторону, рассмотрел одетую в белое свадебное платье и фату здоровенную тётку, которая охраняла царевну при вчерашней беседе. — Честно говоря, товарищ царь, я пока в ячейку общества не рвусь. Месяц ещё не прошёл как дембельнулся, так что ищите дураков в другом месте.
— А если я тебе челюсть сломаю, паршивец этакий? — Цыкнул самодержец, при этом хрустнув костяшками крепких и разбитых кулаков. — Клянусь Аликороном, всю жизнь на целителей работать будешь.
— Не имеете морального права, я буду жаловаться прокурору, — пролепетал Глеб.
— Готова ли ты, раба божья, Синеглазка выйти замуж за сыщика из Тулы? — Запел служитель церкви, размахивая кадилом из которого пошёл дым.
