Темные сестры - Ольга Олеговна Пашнина
– Помнишь время, когда мы думали, что у меня не будет магии?
Герберт кивнул, он тогда уже работал на отца.
– Тогда Кайла услышала, как он говорит с Кристалл. Он сказал, что если моя магия не проснется, то отправит меня в интернат в Адерфолле.
– Что? – пораженно спросил Герберт. – Ты серьезно? В интернат?
– Ты считаешь, это не в духе нашего отца? – усмехнулась я. – А мы вот с Кайлой поверили и жутко испугались. Хейвен была подругой Кайлы, со мной она тоже неплохо общалась, но исключительно тогда, когда была в настроении. Иногда она открыто жаловалась, что я им мешаю. Им было по семнадцать, наверное, я была и впрямь слишком приставучей. Но что важнее – Хейвен ненавидела свою магию.
– У Хейвен нет…
Я смерила Герберта взглядом, и он умолк, начав что-то подозревать.
– Она ненавидела колдовать и не хотела быть магом. Не буду вдаваться в детали, но Кайла подстроила все так, чтобы Хейвен оказалась у нас на чердаке, и провела обряд. В процессе Хейвен потеряла сознание, а придя в себя, ничего не помнила.
– Вы что, забрали магию Хейвен?
Голос Герберта звучал пораженно. Такого он точно не ожидал. А я перевела дух. Рассказать об этом кому-то оказалось нелегко, а еще надо будет как-то объяснить Кайле и Ким, почему я все выдала Герберту, если уж так его ненавижу, как утверждаю.
– Кортни, вы с ума сошли? О чем вы думали? За такие ритуалы положена смертная казнь!
– Слушай, я этим не горжусь! Мы были детьми, а отец собирался сдать меня в приют. Мы просто перепугались.
– И забрали у Хейвен магию?! Богиня, Кортни, глупая ты девочка, о чем только думала?
– О том, что хочу остаться дома, – невесело хмыкнула я. – Хейвен ничего не помнила, у нее исчезла магия – не сразу, конечно. А у меня она появилась, и все были довольны. Если она вдруг вспомнила, то вполне могла отомстить Кайле, потому что заклинание читала именно она.
– Ким знает? – спросил Герберт.
– Да, нам пришлось ей рассказать – она видела, как мы колдуем. Мы поклялись никому не рассказывать. Ты первый, кто узнал об этом.
– Я чертовски польщен! – саркастично заметил Герберт. – Если Хейвен все вспомнила, удивительно, что вы вообще живы.
– Хейвен сегодня приходила и как-то очень странно выразилась. Мне показалось, она знает и пытается на это намекнуть.
– Тогда дела плохи. Если Хейвен решится вас обвинить, я сделаю упор на возраст и сроки давности, но все очень зыбко. Впрочем, если она будет мстить вот так, исподтишка, не легче. Хорошо, что ты вообще сподобилась об этом рассказать.
– Только не надо меня отчитывать, – скривилась я. – Обратного ритуала нет: что сделано, то сделано.
– А ты бы провела его, этот ритуал? – вдруг спросил Герберт. – Если бы он существовал.
Ответить я не успела, так как увидела у ворот Кордеро-холла Ким. Сестра сидела прямо на траве и была одета явно не по погоде. Сердце забилось чаще в приступе тревожности.
– Ким?
– Кортни! – Она подняла голову и вскочила. – В дом кто-то залез!
– Что? – Мы с Гербертом переглянулись.
Он снял плащ и закутал замерзшую Ким.
– Я читала у себя, когда услышала шаги, – тараторила Ким. – Сначала я подумала, что это вы вернулись, и вышла встречать, но внизу никого не оказалось. Тогда я решила, что это ветер или что-то такое, а потом разбилось стекло. Я так перепугалась, что тут же выскочила из дома, но не решилась далеко отойти.
– Где ты слышала звук? – спросил Герберт.
– На чердаке.
Ким выглядела по-настоящему напуганной, и меня тоже пробрала дрожь.
Фамильный особняк виднелся среди деревьев. Величественный и мрачный. Уже сгущались сумерки, на небе появились первые звезды. Несколько окон светились. Я безошибочно определила комнату Кайлы: пришлось позаимствовать у нее платье. Должно быть, я забыла погасить свет. Не помню, вообще включала ли его…
– Стойте здесь, – бросил Герберт.
– Что? – Я встрепенулась. – Ты же не собираешься идти туда? Я с тобой!
– Тогда кто останется с Ким?
– Почему мы просто не можем вызвать стражу? Зачем кому-то туда идти?
Герберт внимательно на меня посмотрел. От его взгляда стало неуютно, он с легкостью отбрасывал все преграды, что я строила, и вытаскивал на свет прошлую Кортни.
– Ты что, боишься за меня? – своим раздражающим бархатистым голосом спросил он.
Я бросила быстрый взгляд на Ким.
– Просто не понимаю, зачем проверять дом. Это гораздо лучше сделает стража.
– А затем, что я так хочу, – отрезал Герберт и быстро направился за ворота.
Я закусила губу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не припуститься за ним.
– Ты же вроде его ненавидишь, – сказала Ким.
– Ненавижу. Но не уверена, что обрадуюсь, если его там убьют.
– Так ты расскажешь, что между вами произошло?
– Ничего, Ким. Между нами ничего и никогда не было. Просто Герберт всегда был слишком близок к отцу. Мне не хотелось жить в окружении таких, как папа.
Я села на траву у ворот и поежилась: земля была холодная. В воздухе пахло ночью. Полная луна уже вовсю освещала сад, рисуя бледно-голубыми контурами его силуэты.
Мне вдруг показалось, что из гущи деревьев на нас кто-то смотрит. Я будто бы даже увидела мелькнувшую тень и поднялась. На кончиках пальцев зажглись огни. Ким испуганно выдохнула, но прежде чем я направилась в кусты искать источник тени, из дома вышел Герберт. В руках он держал небольшую сумку, с которой я приехала.
– Это вещи на вечер и утро, сегодня переночуете у меня.
– Нашел что-нибудь?
Я не смогла заставить себя произнести «кого-нибудь». И мысленно прокляла за облегчение, которое испытала, когда его увидела.
– Окно на чердаке действительно разбито, кое-где мокрые следы. В доме никого, но сейчас отправлю сообщение страже и попрошу обшарить дом. Утром вызовем мастеров, чтобы поставить стекло. Если там кто-то и был, то уже ушел. Идем, наймем экипаж, холодает.
Я была в доме Герберта всего раз, и мне тогда было лет пятнадцать, не больше. Кристалл брала меня в салон, а по дороге мы зашли к Герберту, чтобы передать какие-то документы. Я просидела в гостиной всего несколько минут, но обстановка в доме Уолдеров привела меня в восхищение.
Герберт один воспитывал сестру Диналию, и они были невероятно похожи как внешне, так и во вкусах. В их доме не было ничего лишнего, от простора – пустых стен, полок и закрытых шкафов – захватывало дух. Старое общество Хейзенвилля пришло бы в ужас, узнай о таком неуважении к обожаемой элитами вычурной дикируанской эпохе. А мне так
