Квест в стране грёз (СИ) - Крылов Федор

Поэтому я быстро сделал шаг вперед, одновременно, как положено, захватывая меч двумя руками, и сразу же нанес диагональный рубящий удар.

— Убейте его! — выкрикнул задний бандит.

Наверное, он играл в их подразделении роль командира среднего звена и воображал сейчас, что действительно может тут чем-то руководить. Он, наверное, совсем не знал, как выглядит настоящий бой на мечах или даже просто на палках — что было ближе нашему сегодняшнему представлению. Иначе бы он не пытался командовать на расстоянии своим войском, уже вторгшимся в зону прямого поражения.

Тем же пробелом в образовании обладал и тот бугай, что набегал на меня справа. Должно быть, ему все казалось, что до меня еще далеко: длину подшага и лезвия меча он, не обладая соответствующим опытом, просто не мог воспринять.

Кончик меча врезался в боковую часть его шеи. Наверное, бандит мгновенно лишился чувств. Во всяком случае, поднятая для удара бейсбольная бита тут же выпала из разжавшейся кисти. Следом вяло опустилась только что грозно воздетая рука.

Мой меч по-японски называется синай. Это такое очень ценное изобретение для ведения тренировочных поединков. Появилось оно именно в японской традиции и, насколько мне известно, отсутствует в других национальных направлениях боевых искусств. Синай — это четыре бамбуковых пластины, длинные и плоские, соединенные вместе и снабженные рукоятью с гардой и латунной проволокой для обозначения обуха. Длина его — 118 сантиметров, а вес — 415 граммов. Бамбук обладает эластичностью, поэтому при ударе меч несколько изгибается, что, естественно, приводит к рассеянию силы удара.

Будь у меня не синай, а бокуто — деревянный меч из дуба либо японской мушмулы, то удар, который я провел, просто убил бы противника. Но бокуто предназначен для формальных упражнений и отработки техники в одиночку, поэтому я его и не прихватил с собой — моя легенда предполагала участие в соревнованиях, а не демонстрацию танцев с оружием.

Нанеся удар, я тут же скользнул в стойке вперед и в сторону, огибая по дуге замершего на месте, как каменное изваяние, пораженного бандита.

Второй из нападающих, несколько запоздав с реакцией, все-таки взмахнул битой, имитируя отбивание подачи.

Не знаю, как там у него насчет новомодного американского бейсбола, может, он и мог что-то изобразить в этой игре, но в плане использования биты в качестве ударного оружия в реальном поединке один на один он уж точно был полным профаном. Он не учел силу инерции, и в результате его дубина сочно шмякнула в бедро первого «быка», уже отключенного, но еще стоящего причудливым памятником собственной самонадеянности.

После удара все мышцы парализованного бугая расслабились, и он не столько даже упал, сколько мягко, как тесто, стек на землю, образовав бесформенную кучу между мной и вторым нападающим.

Поскольку теперь я был развернут спиной в другую сторону, я увидел женщину гораздо яснее. Ее глаза, темные, как глубокое море в непогоду, смотрели на меня с настороженностью.

Вот вам и благодарность за все содеянное, подумал я с огорчением. Похоже, мне так и не удалось растопить лед в наших отношениях.

Хорошо хоть, она не стояла больше в скрытой боевой стойке, и руки ее уже не обнимали собственные плечи. Значит, она полагала, что непосредственная опасность ей больше не грозила — по крайней мере, в данную минуту.

С недоумением, взирая на тушу своего подельника под ногами, оставшийся в одиночестве бандит растерянно выругался — грязно, витиевато, но довольно жалким тоном. Потом он вскинул на меня слезящиеся от ветра глазки-щелочки и заявил с неожиданной обидой:

— Ты же убил его! Ты зачем это сделал?

Это было настолько неожиданно, что я едва не расхохотался. И все же, сам не зная почему, счел своим долгом ответить:

— Он хотел убить меня. Да и ты тоже, между прочим.

— И убью! — повышая свой голос до той стадии праведного гнева, когда рвут на себе рубашку, возопил бандит.

— Прямо сейчас? — осведомился я.

— Прямо сейчас, гад! Кончу на месте!

За спиной я услышал тяжелые, но торопливые шаги. Кто-то бежал ко мне с тыла. Кто-то, обладающий очень внушительной комплекцией.

— Берегись! — снова выкрикнула женщина.

Что ж, по крайней мере, я не совсем ей безразличен.

Я резко присел на левой ноге.

Бита прогудела в воздухе, уходя в сторону и дробя в пыль дождевые капли.

Чуть приподнявшись, я простер меч над неподвижным телом и ударил снизу. Попал я туда, куда и метил — точно в пах.

Тихо ойкнув, бандит стал складываться пополам.

Я не стал дожидаться, когда он упадет, а резко развернулся на опорной ноге и, поднимаясь, ударил очередного и последнего своего противника куда-то в правый бок, открытый по причине того, что он сейчас замахивался на меня обеими руками.

Наверное, это было больно, но и только. Из строя этот рубящий удар его не вывел и в болевой шок, на что я втайне надеялся, не ввел. Но руки его заметно дрогнули и немного замедлили собственное ударное движение.

Инерция разгона несла его на меня. Я едва успел приподнять свой меч, как он уже наваливался на меня всей своей огромной тушей, затянутой в просторный кожаный плащ и оттого выглядевшей еще больше.

Я понял, что полагаться в этой ситуации на оружие, тем более такое условное, как у меня, уже нельзя. Резко оттолкнувшись опорной ногой, я сделал тазовую увертку, уводящую меня от неминуемого, казалось, лобового столкновения.

Оставляя за собой, как конверсионный след, полосу водяной пыли, бита ударила сверху в то место, где только что была моя голова. Пока она опускалась сбоку от меня, я быстро качнул центр тяжести вперед и нанес в открывшуюся нижнюю челюсть бандита удар локтем.

Его отбросило от меня. Бита отлетела в сторону, ударилась о кирпичную стену и с громким плеском утонула в луже. Сам бандит тяжело упал на бок, по инерции развернулся на спину и остался недвижим.

Я огляделся. Все четверо лежали вокруг меня в причудливых и не совсем естественных позах. Из них лишь один, с отбитыми гениталиями, бессмысленно таращился в сочащееся дождем темное небо. Остальные почивали с закрытыми глазами. Впрочем, как я быстро установил, все были живы.

Все легче. Начинать операцию с бессмысленной «мокрухи» мне совсем не улыбалось.

Я обернулся, чтобы проверить произведенное на спасенную даму впечатление.

Ее не было на месте.

Чувствуя себя полным болваном, я быстро огляделся. Она уходила от меня в арку последнего тоннеля, ведущего на соседнюю улицу. Шла не оглядываясь, уверенно, как человек, принявший твердое решение. Так же уверенно, как выкинула меня, должно быть из своих мыслей. Так, мимолетная случайная встреча. Просто незнакомый парень, по глупости защитивший от бандитов.

Я бросил вокруг быстрый взгляд. Бригадира с рацией и пистолетом еще не было видно.

Сгорбившись, я поплелся за женщиной, волоча за собой ставший вдруг неподъемным бамбуковый меч. Я вовсе не собирался ее догонять. Это, как я понял, было бессмысленно. Просто в той стороне находился единственный выход.

Мысленно я крыл себя последними словами, хоть и понимал, что это тоже не имеет никакого смысла. Просто такой вот я уродился бездарный секретный агент.

Контакта с объектом у меня так и не получилось.

— Стась, «Уазик» свернул в твою сторону.

— Вижу, Кэп.

— Не исключено, что они все это время поддерживали связь с бандитами, и теперь намерены вмешаться.

— Я понимаю, Кэп.

— Если это так, то тебе придется включиться в операцию.

— Скрытно?

— Пожалуй, да. Лучше себя не обнаруживать.

— Допустимый уровень воздействия?

— Если речь идет о работниках полиции, используй газовое оружие.

— А если, Кэп, появится кто-то еще?

— Ты думаешь, может появиться?

— Думать-то я ничего не думаю, Кэп, но есть у меня ощущение, что заварушка у нас только-только начинается.

Капитан помолчал. Его личные предчувствия говорили о том же самом, несмотря на то, что ситуация у Малыша, насколько можно было понять из акустического перехвата, близилась к развязке.