Заслоняя радугу - Евгения Витальевна Кретова

Евгения Кретова

Заслоняя радугу

© Евгения Кретова, 2023

Гайза́ неторопливо доел свой обед, убрал со стола крошки и выбросил упаковки – за собой надо оставлять чистую планету: привычка, выработанная годами работы в Управлении экспериментальной космогации. За плечами – месяцы, проведенные в экспедициях, сотни световых лет, намотанные по галактике. И первый оглушительный провал в послужном списке.

Потому что на Киалла́н, седьмой планете системы Эниф Пегаса, никакой жизни нет.

Девять лет назад над планетой был установлен мониторинг и выдвинуты десятки ботов-разведчиков и спутников, в задачи которых входило подтверждение (или опровержение) расчетных данных – Киаллан пригоден для заселения. Дистанционное зондирование уловило сигналы ментальной активности, свидетельствовавшие о наличии разумной жизни на планете.

Пять лет назад мониторинговая группа была свернута, а материалы оказались переданы в Управление экспериментальной космогации: датчики зафиксировали на Киаллан очаговую ментальную активность. Подтверждение наличия разумной жизни на Киаллан должно было стать последним, самым убедительным доводом в пользу гипотезы, над которой годами трудились десятки ученых Земли.

Так капитан Гайза Аталла́н оказался на Киаллан.

«Могу это доверить только тебе», – сказал Вася Грибов, пожимая руку перед посадкой на космолет – он специально прибыл на стартовую площадку.

И вот сегодня – последний отчет и итоговое, тяжелое решение – снять наблюдение.

– Что, друг, притих? – спросил внутренней связи с кораблем, зависшем на орбите и обеспечивавшем безопасность его пребывания на поверхности. – Грустишь?

– Всегда печально осознавать тщетность усилий своих собратьев, – механический голос искина Зоси, не визуализированного носителя искусственного интеллекта проекта Заслон-500, окрасился грустью.

Гайза усмехнулся:

– Это ты о аппаратах мониторинговой группы? Они не твоей конфигурации, а значит, не могут восприниматься тобой как собратья, не придумывай, – мужчина вернулся к столу, стал упаковывать креодиски с данными отчетов и наблюдений.

Искин неодобрительно проворчал:

– Вечно ты придираешься…

– Я просто лишаю тебя возможности впасть в нейронную депрессию, ты мне нужен активным и бодрым…

– Когда-то этот прием назывался абьюз, – напомнил Зося, но тут же вернулся к деловому тону, уточнив: – На какое время ставить запуск двигателей?

Гайза выпрямился, прищурившись посмотрел на малиново-красный диск местной луны, Сфари́ты – щербатый, с сильно искривленной траекторией, которая вызывала лютые штормовые бури на поверхности.

– Давай на четыре по средне галактическому.

Искин прошелестел удовлетворенно:

– Я вынужден напомнить, что на катере установлены батареи, которые должны были пройти плановую замену еще три недели назад… Поэтому фактическая наполненность батарей и их готовность к работе могут отличаться от расчетных.

– Зося, не морочь мне голову: тебе прекрасно известно, что у нас не осталось новых батарей. Сделай расчет с учетом износа оборудования и ставь на зарядку исходя из полученных данных.

Если бы у искин было бы тело и глаза, то Зося сейчас бы закатил их. Но у него в арсенале взаимодействия с человеком было интонирование.

– Мои расчеты подтверждают достаточность выделенного для загрузки времени, – пробормотал оскорбленно.

– Ну, вот и отлично. Тогда отбой, – отрезал Гайза и выключил передатчик.

Мужчина поставил пластиковый короб с креодисками к остальным коробам, приготовленным к погрузке на катер, подошел к иллюминатору жилого модуля – неприветливая чернота разлилась над горизонтом, спрятав неоткрытую тайну этой планеты. Он знал – десять часов ночи скоро завершатся, все торнадо и грозовые фронты ослабеют, природа стихнет. И как только Эниф поднимет свою рыжую голову над горизонтом, над Киаллан разгорится новый день. Не такой яркий как предыдущие – планета в ходит в зону апогея и отдаляется от своего светила.

«Как же мониторинговая группа могла ошибиться?» – он снова и снова возвращался к теме своего отчета, снова и снова пытаясь найти причины, которые заставили потерять так много времени, сил и ресурсов.

В его практике это случилось впервые. Искин проверил – и в практике наблюдений за экзопланетами – тоже. Именно поэтому он последовал совету Зоси и задержал отчет на месяц – чтобы еще раз проверить все параметры и собрать свежие данные орбитального мониторинга. И все равно полная, что называется – гробовая – тишина.

Логика подсказывала, что точно настроенное оборудование не могло ошибиться и неправильно расшифровать сигналы ментальной активности, не могло их спутать с чем-то еще. Зафиксированных очагов мыслительной активности было больше десятка, в разных частях планеты. В данный сектор, согласно данным диспетчерской службы Единой галактики, никто из «соседей» не прилетал, еще и такими значительными миссиями. Значит, очаговая активность была своя, местная, а не занесенная поселенцами или космотуристами.

«Что это было?» – Гайза вздохнул и заставил себя вернуться к сборам времени оставалось все меньше, Киаллан входила в десятилетний ледниковый период, погружаясь в зону максимального отдаления от Эниф, своего светила. Если верить наблюдениям, уже в течение ближайших пятидесяти часов температура на поверхности приблизится к минус 70 градусам по Цельсию на экваторе планеты. Обсерватория Гайза находилась севернее, а значит, температура здесь упадет до критических отметок. Гайза намеревался убраться отсюда до того, как система жизнеобеспечения станции начнет трещать по швам.

«Могли это быть переселенцы-нелегалы? – мысль свербела в мозгу, не позволяя расслабиться и отвлечься, капитан то и дело возвращался к ней. – Допустим, в разгар Киалланского лета для дозаправки сюда прибыли… скажем, фраппийцы, они часто путешествуют колониями и стабильно игнорируют требования транспортного управления о регистрации маршрутов и путевых листов. Отдохнули какое-то время, дозаправились и полетели дальше. За это время наше мониторинговая орбитальная группировка зафиксировала их мыслительную и языковую активность, биотелеметрия поймала гуманоидный тип расы и довольно высокий уровень ее развития. И даже успела сфотографировать с орбиты их небольшие временные поселения… – Гайза достал фляжку с водой, сделал жадный глоток. – Но почему я при обследовании поверхности на месте, не нашел никаких следов пребывания фраппийцев или кого бы то ни было еще? Бытовой мусор, органика, следы посадки фраппийский кораблей на Киаллан, изменение структуры и осадки почв – ничего, что бы подтвердило эту гипотезу».

Он брал пробы, он сканировал поверхность как точечно, так и коврово, надеясь зафиксировать мельчайшие следы – волосы, волокна одежды или выпавший в драке молочный зуб. Он оставлял фотокамеры, он выстраивал датчики то по системе Кра́диса, то зеркально. За эти два месяца нахождения на Киаллан он обследовал каждый камень в локациях, зафиксированных орбитальной группировкой. Перебрал каждый камешек в поисках тех поселений – круглых, словно подносы в кафетерии на Арбате. Ни-че-го.

«Такого просто не может быть», – в который раз повторил он себе. И в который раз услышал голос искина – «Но это очевидный