Инна Живетьева - Вейн
– А мне? Жрать хочу!
Он явно повеселел, и Егор спросил:
– Ну как, помог амулет?
Юрка удивленно моргнул. Выпрямился Грин.
– Стоп. Где Дан? – спросил вейн.
– Так это… Я амулет отдал, и он сразу понес. А чего?
– Каменный полумесяц?!
– Ну да. Он же лечит! – Егор растерянно переводил взгляд с одного на другого.
Грин выругался.
– Вот именно, – сказал Юрка, слизывая шоколад с пальцев. – И что дальше? Смотаемся в этот, как его, «Попрыгунчик»?
– Смысл? Дан наверняка уже получил все инструкции.
– Да что случилось?! – не выдержал Егор.
Грин снова полез в корзину.
– Сейчас. Накормим голодающего, и расскажу.
– Не надо меня кормить! – возмутился Юрка. – Дан…
– Прекрасно знает, где меня искать, если понадобится помощь, – перебил Грин. – А гоняться за вейном – глупо. На вот, заморский фрукт чебер. Очень полезный, жуй вместе с косточками.
Юрка перекатил в ладонях золотистый шарик.
– А как же йоры? Их же больше!
– Знаешь что? – рассердился Грин. – Я не могу отвечать за всех! Придумал какую-то ерунду, а теперь… Ешь давай!
Юрка хмыкнул.
– Ничего не понимаю, – пожаловался Егор.
Глава 29
Менестрель дремал, уронив голову на скрещенные руки. В окно третьего этажа светило солнце, припекая затылок. Ползала по щеке муха, отогнать ее было лень. Игорь дернул уголком рта и вдруг услышал заливистый свист, а сразу затем – ругань швейцара. Подскочил торопливо, свесился через подоконник.
Внизу растревоженным котом метался Семка-Филин.
– Иду! – крикнул Игорь.
Швейцар задрал голову, чуть не уронив фуражку. Лицо у него покраснело от возмущения.
– Это ко мне, – объяснил менестрель.
Дверь он захлопнул, оставив ключ болтаться в замочной скважине. С грохотом скатился по узкой лестнице и выскочил на улицу.
Семка, тревожно озираясь, прошептал:
– Пришел. Сидит на палубе. Селька к нему хозяина вызвал.
– Спасибо.
Монетки перекочевали к мальчишке, и Филин испарился. Менестрель остался на пристани, спрятавшись за тумбу с афишами. Подниматься в «Попрыгунчик» он не спешил: амулет вряд ли у Дана, заложницу в ресторан не приведут. Сто против одного – сейчас выставят условия обмена. Игорь с хрустом размял пальцы. Если «щупловатый» Селька не подслушает, убить его, конечно, не убьет, но смазливую рожу ему точно попортит.
Наконец-то! Дан сбежал по трапу и махнул, подзывая извозчика.
Очень хотелось потолковать с дружком, объяснить ему кое-какие истины, но Игорь не шелохнулся. Если уж Йорина за столько времени не вправила мозги, у него тем более не получится. Менестрель подождал, пока пролетка не скрылась за углом. Слежки за вейном не обнаружил.
Поднявшись на палубу, он сразу увидел Сельку – официант убирал со стола. Судя по тарелкам, аппетита у Дана не было. Игорь придвинул стул и смахнул ладонью крошки со скатерти. Руки у «матросика» затряслись.
– Все слышал?
Официант сглотнул. Кадык на его горле дергался, точно там застряло яблоко.
– Ему назначали место и время, – прошелестел голос.
– Ну?
– Вы обещали заплатить.
Вот слизняк.
– Я помню!
– Моровая падь.
Менестрель облегченно выдохнул – ориентиры он знал. Небольшой глинистый пятачок в окружении холмов, заросших елями. Узел там сильный, но непопулярный: на холмах живут нерешеры, а они не жалуют вейнов и приспособили падь под свалку и скотомогильник.
– Когда?
– В полдень по тому времени, послезавтра.
– Почему так долго?
– Я не знаю… Вейн что-то объяснял, но я не слышал.
У Сельки с носа сорвалась капля пота, и менестрель брезгливо поморщился.
– Кофе без сахара. Сладкий пирог.
Значит, он рассудил правильно: Дан перевесил на кого-то опасную штучку и сейчас побежал устанавливать контакт с носителем. Следить за опытным вейном, если он захочет сбросить «хвост», занятие малоперспективное. У каждого свои хитрости, а точно по маячку идти – таких уникумов на два десятка один. Арерам проще дождаться, когда им преподнесут амулет на блюдечке с голубой каемочкой.
Менестрель равнодушно сжевал тесто, пропитанное вареньем. Рассчитываясь, прибавил золотой.
Сначала он заглянет к Лойзе-оружейнику. После – в Моровую падь. Узел проверит, посмотрит, есть ли куда ставить засаду. Бойцы, конечно, у йоров найдутся, а вот с поводырями хуже. Ох, молись, Йорина, своим богам! Сработать нужно четко: убрать ареров, вытащить заложницу, и все до того, как появится Дан. Иначе на амулете повиснет столько трупов…
Шипел мокрый котелок над углями. За околицей деревушки жалобно голосили васяки. Они звали и гостей провожать солнце, но те не пошли, оставшись у костра. Юрка мерз и прятался под одеялами. Егор сидел на краю лежанки, то и дело передергивая лопатками – от вейновского снадобья пощипывало спину.
– …в общем, спасибо Талине, мы знали точное время, – закончил Грин.
– Сумасшедшая, – сказал Егор и снова поежился. – Она слишком рискует! Так нельзя!
– А то ей не говорили, – пробормотал Юрка.
Егор ругнулся беспомощно. Невозможно представить, чтобы Талка оказалась там, на площади!
Грин бросил в закипевшую воду травки, свежие и сушеные. Добавил вина и через минуту снял котелок, пристроил его среди теплых камней.
– Если Дан не придет…
– Ага, ждите, – перебил вейна Юрка. – Хотел бы, давно появился.
Грин мельком посмотрел на часы, и Егор машинально потер запястье. Там, где был когда-то ремешок «командирских», остались следы от веревок.
– Утром попрошу у васяков телегу. Перевезем Юру в «Перекресток» и обратно, через дальний узел. Егор, может, все-таки поживешь на Середине?
Он вскинул возмущенные глаза.
– Понятно, молчу. Пусть Вцеслав сам решает, что с тобой делать.
Егор отвернулся, пряча лицо. В носу щекотало, точно он залпом выпил стакан газировки.
– От узла до партизанских «секретов» полдня ходу. В схроне я оставил оружие. Стреляешь как?
– Неплохо. В прошлом году сдал на серебряный значок ГТО. Воинская ступень. В этом собирался на золотой.
Грин улыбнулся.
– Действительно, «неплохо». Кстати, Михаил Андреевич говорил, тебя очень хвалил наставник Яцек. Мол, парень с арбалетом родился.
Егор вспомнил сумрачный овраг, где колыхались ленты вокруг мишеней и скользил деревянный олень, подвешенный на веревках. Показалось: это было очень давно.
– Ну, и такой вопрос, – Грин подергал себя за нос, точно досадуя на что-то. – Выстрелить в человека, я так понимаю, сможешь?
Егор сердито посмотрел на вейна.
– В зейденца. Да, приходилось.
– Значит, будем считать, что не растеряешься. Дальше: слушаться беспрекословно. Приказываю лежать – падаешь и только потом думаешь, а надо ли. Это понятно?
– Конечно. Вы командир.
Грин зачерпнул из котелка отвар, обернул лопухом кружку и сунул Юрке.
– До дна. Осторожно, горячее.
– Не хочу, – хмуро отозвался тот.
– Пей, это полезно.
– Отстаньте от меня! И вообще, сам разберусь, переселяться к Тобиусу или нет! Вам-то теперь какое дело?
Глаза у Юрки были злые и обиженные. Вот черт!.. Егор почувствовал, как у него вспыхнули уши.
– Расселись тут! Вы же торопитесь, ну и валите. А я в Разведку подамся, к Ядвиге. Завтра же!
– Положим, завтра тебе к узлу и близко подходить нельзя, – возразил Грин. – Поэтому пей и не выеживайся.
Он помог Юрке подняться. Тот выхлебал отвар и снова закопался в одеяла.
– Я вернусь к концу недели, посмотрим на твое состояние, – сказал вейн.
– Ага, обещал уже один такой.
– Не веришь мне, вспомни о беженцах.
– Алекс! – вскинулся Егор. – А среди них не было Олы Натадинель?
Вейн покачал головой.
– Точно?
– На такую фамилию я бы обратил внимание.
В дальнем конце улицы показались васяки. Туда они ушли шумно – пели, притопывали босыми пятками, трясли погремушками из сухих тыкв. Обратно возвращались молча, на цыпочках. От толпы отделялись фигурки и ныряли в дома. Лязгали засовы, захлопывались изнутри ставни.
– У-у, ночь! – сказал Плека, поравнявшись с костром. – Спать!
Грин хлопнул по лежанке.
– Мы здесь.
Плека огорчился:
– Здесь ночью плохо, солнца нету.
– Костер есть.
– Костер мало.
Егор знал, почему вейн не принимает приглашение: в домиках у васяков сыро, пахнет животными, которых держат тут же, за хлипкими загородками. Спит все семейство на полу, укрываясь общим одеялом.
Наконец Плека отвязался. Затворились последние ставни, погасли огоньки.
– Юрка, – позвал Егор. Тот нехотя повернулся. – Если б только из-за отца, я бы остался. Честно. Но там воюют. Я не могу отсиживаться, пока другие!..
Юрка вдруг приподнялся на локте. Лицо его, освещенное костром, перекосилось от боли.
– Слушай… ну, короче, тебе надо знать. Помнишь, ты говорил про Родьку Масселя? Рассказывал про крепость, и вообще, – он замялся, облизнул сухие губы с белыми чешуйками коросты.
