Виктор Костин - Люди и Нелюди
01.04.101 г. Понедельник
8 декада присутствия
Понедельник, утро, два флакона. Валери, поцелуи, потом она получает свой оргазм без проникновения и опускается на стул, я ухожу. Потому как там не зажило, а я могу не сдержаться или скорее она настоять – и что мне делать? Подымаюсь наверх. Марти просыпается, идет по делам, потом мы потихоньку занимаемся любовью. Затем она засыпает, ну, помог немного, потому как поспать тоже охота. Утро-два, или второе просыпание, школа.
Нас встречают, по школе уже циркулируют разговоры, как вчера хорошо гуляли в «Ласточке» некоторые. Понятно, я сам там видел пару знакомых.
Потому герой дня, но и вижу обиду у некоторых. Почему на свадьбу не пригласил. Долго объясняю все и всем, что были просто смотрины, а потому пригласил в ресторан посидеть, а то много людей в дом не влезет, кажется поняли, но, если что, нас не забывай.
Толини Хоникер спросил: – А кто оплачивал смотрины? Вроде, Марти не при делах. А Валери, я понимаю, не богатая все же настолько, ты тем более.
Втихаря говорю, улыбаясь: – Я вообще-то сам, если что.
Он глаза подымает: – Ты же не работаешь или служишь?
Говорю: – Собираюсь или, вернее, управляю уже.
Действительно с восьми часов утра мать Валери уже должна быть на рынке и от моего имени там все что надо делать. Ремонт и прочее. Поэтому, согласно договору, я этим всем управляю.
Он – сочувственно: – Тоже в лавку устроился?
– Ну нечто вроде, – говорю.
– Тяжело, – он сочувственно мне говорит.
– Да, – говорю, – забодался с договорами, с оплатами, с ремонтом.
Он – удивленно: – Какие договора? Это к хозяину. Ты-то что там делаешь?
– Я э… да я в общем и есть хозяин, если что.
Толини Хоникер: – Как хозяин?
– Ну, лавку на рынке открываю. Буду молоко, мясо продавать, а что?
Он: – Правда что ли?
– А зачем мне тебе врать.
– Слушай, а тебе работники нужны?
– Не знаю. Нужны, наверное, – пожимаю плечами.
– Меня возьмешь? – Толини – с надеждой.
– Возьму, а ты же работаешь, как бы и, вроде, уже, хотя – судя по всему он работает без всяких служу, жизнь с плебейкой – это такой гем… порушение основ, короче, или унижение, но этого я другу не скажу.
– Да я, понимаешь, там нелегально. Хозяин за меня налог не платит. Обещал мне больше платить за это, а платит когда 50, а когда и 40, и то не всегда, а сейчас дела плохо идут у него, вот и вообще 30 заплатил. Это только за квартиру, понимаешь?
– Хорошо, – говорю, – подходи после школы на рынок в молочку, это ряды такие. Там спросишь Мара Пела, скажешь, от меня. На работу. Она тебе найдет занятие.
– А с оплатой как?
– Вот день отработаешь, я спрошу у нее, а потом и поговорим как раз завтра. Идет? – Не тороплюсь, кто его знает, как там и что, а то вдруг Маре не понравится или еще как.
– Хорошо, работодатель. Знаешь, не ожидал. Ты же всегда боло любил.
– Да, говорю, вот и отлюбил. Ты ведь тоже когда последний раз гонял.
– Да с тобой тогда, помнишь? – Толини мне.
– Вот я тогда тоже, – задумчиво хмыкаю.
– Тогда это был последний раз, а потом «черненькая» заболела и все.
– Да, сейчас хорошо все с ней? – я переспрашиваю.
– Да, да сейчас хорошо, – Толини.
Ладно, пойду я. – Я прощаюсь и ухожу.
Вот как иногда-то жизнь давит. А я здесь оболтус был и сейчас как сыр в масле. Да, только вот надо решить с флаконами, потом на рынке с местом, потом с Кастело, потом Марти одежда, потом, э, а когда же, это, учиться? Я же, вроде, и ученик еще. блин, и этот Толини Хоникер мне еще и завидует. Да лучше бы я боло гонял – или все же не лучше?
После школы легкий перекус, и мы расходимся, Марти с Валери к Кастело на работу, отчет, я понимаю, заканчивать. Я на рынок к матери Валери, а там видно, что и как.
На рынке подхожу: да, место, что выделили, малость подзапущено было. Его некоторые втихаря под свалку использовали. Сейчас бригада вон как упирается работает. Подхожу поинтересоваться, где найти хозяина. Мне сообщают, хозяина еще не видели, а хозяйка ушла в администрацию, скоро будет. Потом, подумав, добавляют:
– Если на работу, она никого не берет. Приходили уже, поэтому, если что, ждать не надо.
Я вежливо покивал и стою жду, показывается Мара с Толини Хоникером.
– О, пришел, ну я же обещал.
Мара – ко мне: – От тебя он сказал, верно, да? – Отводит в сторону: – Ты его хорошо знаешь?
– Ну, друг, вместе учимся.
– Смотри, а то приходили тут уже. От конкурентов присылают, а потом или продукты испортят, или еще что. Сам понимаешь, торговля дело такое. Хотя да мал ты еще это понимать.
Пришлось надавить: – Понимаете, Мара, я в вашем деле плохо понимаю. Поэтому давайте вы мне объясните, и я буду понимать лучше. Чем вы ничего не скажете, и «Мы» – с нажимом – потом вместе понесем убытки. Вы – оттого, что вы промолчали, а я – потому что просто не знал, мне никто не сказал, хорошо?
– Умный мальчик, далеко пойдешь. Мне когда договор дали почитать, я, по правде, хотела отказать. Очень мне он не понравился. Эти твои закидоны – потом, думаю, может, развеется все с возрастом. Как я понимаю, видел ты их халифатские срамные танцы, но зачем же это все в договоре указывать-то? Договорились бы сами меж собой полюбовно, чай, я не понимаю. Эх, – легонько стукает в плечо, – молодость, молодость. – Потом: – Дальше, по делу. Коль доверяешь, то вот на него и оставлю бригаду этих строителей. Товар, что я сегодня завезла, я уже продала.
Я – непонимающе: – Как можно продать, если еще не открывались?
– Да, зятек.
Здесь есть выражение: «зять – это муж жены и зятек – муж любовницы», но применяют исключительно в деревнях, в городах не принято. Поэтому Витоли слегка режет слух.
– Не морщись, как есть, так и говорю. Молод еще, если что. Так вот, сдала я соседям все оптом и по цене выше раза в полтора, чем у меня берут в Загорье, понимаешь? Уже окупилось, что привезла, и еще мой поехал, к обеду обещался еще сыр и мясо подвезти. То уже на строительство будет деньга. Сейчас пойдем в администрацию. – Она отдала пару распоряжений. Отвела Толини Хоникера в сторону, что-то сказала, он покивал, и мы пошли.
По дороге сказала: – Объяснила твоему, чтобы гнал всех чужих, потому как не надо нам здесь чужие уши. И это, Витоли, – пусть так буду звать, – коль не нравится тебе «зятек», смотри, в администрации там твои подписи только надо. Я где надо, все сделала, понимаешь? – Я кивнул. – Хорошо, раз понял, молодец. Дальше. Продать здесь можно не все: сыр, масло, мясо пойдет. Сметана – может быть, а вот молоко не пойдет. Сейчас привезла пару фляг, а вот летом вряд ли. Да и сейчас уже тепло, пропадет быстро.
– А холодильное оборудование купить?
– Ты что, оно стоит – мою ферму всю продать, на треть не хватит. Дорого, я вон на лед только замахиваюсь, и то дорого, но вот это надо и никуда не денешься. В общем я тебе рассказала, вот как раз пришли. Полный отчет я принесу, с Валери посмотришь. Потом, что не понятно, спросишь. Все расскажу, вроде, нравишься ты мне. Если бы не договор твой, совсем взрослым бы тогда посчитала. Давай, нам к нему.
Заходим, поздоровался, дали бумагу, почитал, покивал на то, что шептала Мара, подписал, дали еще бумагу. Все хорошо, но проторчали два часа в администрации. В следующий кабинет была очередь небольшая, а потом нужный нам куда-то ушел на минутку, ждали полчаса.
Хоть здесь и совершеннолетний с 21 года и подпись, вроде, недействительна, но после договора, а тем более двух о совместном проживании типа нашей росписи в загсе, вот с этого мгновения действует нечто вроде эмансипации, такое неполное совершеннолетие, его может оспорить только кто-то из родителей Витоли и то только до Витолиного совершеннолетия. Поэтому Мара Пэла, конечно, рискует, но не очень, а в администрации им тем более все равно, договор есть и ладно. Витоли копии все оставил где надо. Могут возникнуть, конечно, непонятки с налогами, они-то только после 21 года, вот поэтому поводу, Мара где надо и подмазала чиновникам. Кстати и договор аренды жилья мог Витоли уже подписать, тот стажер то ли не знал этого, то ли скорее перестраховывался тогда.
Вот к семи и явился домой. Здесь как раз одна Марти крутилась, спросил, где Валери, сказала: – Готовит кушать. Я прибиралась, если что, – это она хвастается мне. – Вот кофточку купила. Красивая, да?
Ну кому что, пришлось и посмотреть, пощупать, и оценить, и похвалить, и позвали есть.
Да, вот это началось у меня.
Таким образом вся неделя, которая почему-то всего восемь рабочих дней, и пролетела. Единственный просвет – среда и пятница, когда оторвался по полной с Натали Сергеевной. Хоть душой отдохнул, ну и телом – так, между делом. А то в голове уже только приход-расход и где взять лед подешевле. Эти совсем недворянские заботы, хотя, может, я и не прав. Вон Видэл тоже весь в делах, и что-то мне кажется, не одними лекарствами он только занимается.
Потом был непростой разговор с капитаном стражи Этихо Хонес. Но в конце договорились, что он возьмет на охрану мое место. Это будет мне стоить еще сто злотов, но сам понимаешь. Мне дополнительно не из своего же кармана сверхурочные стражникам оплачивать. Да и усердие – оно того стоит, потому и согласился. Он, чтобы никто ничего не понял, будет заходить и спрашивать: «Другу ничего не передавали?». Это чтобы никто из продавцов ничего не знал. Если что, мол, передать за товар и все. Кому какое дело, придет капитан и все, а что, может, у него родственники из торговцев.
