Юлия Чепухова - Мятеж небес
– Демоны на пляже Санта-Моники, – ответила Микаэлла на немой вопрос в глазах нефилимов. – Вылетайте немедленно, я соберу как можно больше охотников и направлю за вами.
– А где Софи? – спросила Пенни, синхронно поднимаясь с братом на ноги.
– Она спустилась на кухню… перекусить, – не веря, что говорит это, пробормотала Микаэлла. Как может быть еда важнее демонов для нефилима?! – Она вас догонит.
– Она… Что делает? – недоуменно вытаращилась на наставницу Пенни, словно у той выросли дьявольские рога на макушке.
– Ты правильно меня расслышала, Пенелопа, – мрачно отозвалась Микаэлла. – Я беспокоюсь о ней. Что с ней происходит?
– Если бы мы знали, – вздохнул Сайфер, уперев руки в бока. – Она отстранилась от нас. Закрыла свою душу.
– Вероятно, что-то случилось. И мы не знаем об этом. – Согласилась с ним Микаэлла.
– Она также вела себя поначалу, когда была убита ее мать. Я помню тот период, когда мы взяли ее под свое крыло. Софи ведет себя так, словно пережила смерть кого-то близкого. – Промолвила задумчиво Пенелопа, подойдя к краю крыши.
– Но у нее никого кроме нас нет, – возразил ее брат.
– Я уже не уверена в этом. – Пенни грустно взглянула в золотистые глаза брата и взмыла ввысь.
11.
Софира стремительно летела сквозь ночь в сторону главного пляжа города. Было трудно обманывать наставницу, но иначе было нельзя. Никто не должен помешать ей в ее опасной затее. Возможно, она не доживет до зари, но хотя бы попытается разузнать о демоне, что охотился на них. Об этом она думала в предыдущие дни, отказываясь от общения с близнецами, дабы не передумать.
Нефилимы, как ангелы, любят лишь раз. А ее любовь безответна, значит мертва. Познав всю глубину столь сильного чувства, Софира теперь понимала своего отца, и ненависть к нему испарилась бесследно. Любовь стоит того, чтобы пасть. Она стоит тех жертв, что принесли ангелы и их избранницы. И теперь пришел ее черед чем-то жертвовать. Она пройдет сквозь демонический портал, разрушив замыслы демона своим добровольным появлением. Неважно, что случиться с ней, но она хотя бы попытается уничтожить угрозу перед последним полетом в Забвение.
Ветер донес до нее соленый запах морской воды. Вот она и на месте. Черный туман плотной массой клубился у прибрежных валунов, как можно дальше от кромки воды, и поджидал появление своей намеченной жертвы. И как только Софира приблизилась, то из этой подвижной тьмы, что и являлась порталом, начали выбираться жуткие твари. Каждый последующий демон был еще безобразнее и смертоноснее предыдущего. Все относились к низшему рангу. Тупоголовые безвольные солдаты. Их тела были покрыты гниющей бледной плотью. Их кривые конечности венчали острые, как бритва, когти. На мордах вспыхивали демонским огнем красные глаза и щелкали клыкастые пасти, брызжа ядом и слюной.
– Какие очаровашки! – передернулась Софи, и бросилась вниз, рубя направо и налево катаной эту визжащую и шипящую адскую толпу.
Вертясь волчком среди десятков монстров, Софира наносила точные смертельные удары, делая меткие выпады. Многие головы уже скатились на влажный песок к ее ногам. Но их численность лишь приумножалась за счет открытого портала, и Софи запаниковала, что не сможет добраться до него, если так и продолжит свое одиночное сражение против целого легиона.
Услышав боевой клич, раздавшийся с небес, Софи выдохнула с облегчением. Лишь Сайфер был таким громогласным. Ей не хотелось бросаться в портал на глазах у близнецов, но другого пути не было – демонов было слишком много.
Сейчас или никогда, ведь с минуты на минуту явятся охотники, и совершить задуманное при стольких свидетелях станет невозможным. Пенни и Сай и так уже бросали на нее взволнованные подозрительные взгляды. Медлить больше нельзя. Прорубая себе проход к клубящейся мгле, Софи слышала встревоженные оклики подруги позади, но игнорировала их с болью в душе. «Нет, дорогая Пенелопа. Прости меня.»
И когда до портала оставался последние шаги, из него вырвались шипастые щупальца, учуяв приблизившуюся добычу и намереваясь схватить ее. Софи отрубила один отросток, увернулась резко от второго, с силой пнула третий подальше от себя. После того, как еще два щупальца, извиваясь в черной крови, остались неподвижными на песке, остальные с визгом скрылись обратно в тумане. Софи сделала еще пару шагов вперед, двигаясь, как заворожённая к своей цели.
Но вдруг из портала вырвались те же отростки, увеличив свой напор количеством, не давая нефилиму опомниться. Щупальца почти схватили ее в свои адские тиски, как что-то с такой силой сбило ее на землю, что у Софи зазвенело в ушах от удара. Вскинув голову, она сосредоточилась на том, кто ей помешал, и с ужасом увидела Габриеля, опутанного с ног до головы в адские веревки. Их взгляды скрестились лишь на одну ничтожно малую секунду, и плененный светловолосый охотник был неумолимо затянут в портал, который тут же рассеялся, будто легким бризом в теплой ночи.
Оставшиеся демоны, оказавшись в ловушке без пути к отступлению, заметались по пляжу без всякой цели. Когда портал закрылся, связь с их хозяином прервалась, и пешки, придя в себя, оказались дезориентированы. Это позволило нефилимам и охотникам завершить свою работу без всякого сопротивления.
Софи стояла на коленях на том месте, где упала, и невидяще смотрела в то место, где мгновениями ранее был портал. Ее волной накрыл ужас произошедшего. Он принес себя в жертву, чтобы спасти ее. Он занял ее место. Он оттолкнул ее, думая, что спасает. Зачем? Во имя Господа, зачем он сделал это?! Она хотела уйти! Она должна была! Зачем он спас своего врага? Ведь он не чувствовал к ней ничего! Он довольно ясно это выразил там, у клуба. Он должен был радоваться ее смерти, а не спасать ее, черт возьми! Что было в голове у этого охотника?
Когда Пенни и Сайфер подбежали к ней и начали что-то говорить, Софи, наконец, пришла в себя.
– Чертов охотник! Что ты наделал?! Что наделал! – Кричала она в ночь, вскочив на ноги. Ее сотрясала дрожь. Дрожь от волны вины и боли, что пришла второй после оцепенения ужаса. Она виновата в его несомненной гибели! Он спасал глупого нефилима! Не из-за любви, не из-за привязанности к ней. Из-за чувства долга, что был присущ всему добру. Она виновата.
– Софи, прошу тебя, успокойся! Он спас тебе жизнь! – пыталась помочь Пенни, но это лишь подливало масла в огонь. Ярость, ненависть к себе была настолько сильна, что Софи была готова сама вогнать свой клинок в свое сердце. Она виновата.
– Кто его просил? Нет, Пенни! Этот гордец пожертвовал собой лишь ради своего тщеславия! Он такой же, как и все Энжелсы! Такой же… – ее крики сменили хриплые рыдания, повергшие ее вновь без сил на колени. Ее злость была направлена вовсе не на него. На себя. Из-за нее он отправился в ад. Если бы не ее затея, ничего бы этого не было. Все это ее вина. Господь покарал ее. Снова. Она своими руками убила человека, которого любила больше жизни. Что же она наделала?! Ночь разорвал ее хриплый, полный боли и отчаяния крик.
Охотники обеспокоенно переговаривались чуть поодаль. Многие из них были ранены и теперь дожидались фургона из Центра с медицинской помощью. Они не могли так же быстро и самостоятельно излечиться, как дети ангелов. На нефилимах все заживало моментально, если в рану не попал демонический яд.
Пенни и Сайфер поддерживали Софи, рыдания которой утихли, сменившись редкими всхлипами. Они не могли понять ее отчаяния, ведь Брил был ее врагом. Или что-то изменилось? Неужели многовековая ненависть сменилась чем-то иным? Говорить об этом Софи отказывалась, беспрестанно твердя лишь о своей вине.
Сайфер озадаченно хмурился на состояние подруги, пока в памяти не всплыли недавние слова сестры: «Я не уверена в том, что мы единственные родные ее сердцу.» Неужели она полюбила Габриеля?… Нет! Это запрещено! Но состояние Софи говорило об обратном. Никто не будет убиваться так по смерти своего врага, а вот по любимому человеку… Пенни встретила его суровый взгляд, мгновенно понимая своего брата. В ее глазах блестели слезы. Она молча покачала головой и отвела взгляд.
Пенни и Сайфер были, словно одним целым существом, и понимали друг друга без слов. Пенни тоже была встревожена за Софи, и ее искренняя мука на лице говорила об этом. Любовь ангела – сильная и ужасная вещь. Если он не может быть со своей второй половинкой, то его жизнь обращается в бесконечные адские муки. И смерть будет желанным подарком избавления. Поэтому Пенни и ее брат, дабы избежать такой страшной участи в своей бессмертной жизни, как безответные чувства, подарили свою любовь друг другу. Но у Софи не было брата, и она была беззащитна перед чувствами, наделенными и усиленными свыше. И Брил стал именно тем, кто погубил ее не снаружи, а изнутри. Он не мог ответить на ее чувства, ведь это каралось Законом. Нефилимы могли развлекаться с простыми смертными по желанию, утолять свою страсть. Но любовь могли дарить лишь себе подобному. Охотники не вписывались ни в ту, ни в другую категории. Они не должны были иметь с нефилимами никаких отношений, кроме, как сражаться вместе. Полюбив человека, охотник мог завести семью, ради продолжения рода и традиций. Но нефилим был и остается под запретом.
