Павел Корнев - Лед. Чистильщик
– Идем, шутник, – зашагал куратор к лестнице. – С объектом познакомлю.
Мы поднялись на третий этаж, и Владимир Николаевич остановился у распахнутой настежь двери кабинета, сплошь заставленного картонными коробками и стопками перевязанных шпагатом папок.
– Да понимаете, у нас штат не укомплектован, без привлечения вневедомственной охраны никак не обойтись было! Вот ведь все согласования… – Одутловатый дядька лет пятидесяти что-то горячо доказывал сидевшему за погребенным под кучей бумаг столом ревизору, который лишь рассеянно кивал и в дискуссию вступать явно не собирался.
– Родион Леонидович, можно вас отвлечь на секундочку? – выгадав момент, вклинился Шептало в экспрессивный монолог толстяка.
– Конечно, конечно. Слушаю вас, – явственно обрадовался нашему приходу аудитор Счетной палаты. – Борис Федорович, вы позволите?
– Хорошо. Минут через пятнадцать подойду, тогда и продолжим, – потер мясистую переносицу одутловатый и, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, вышел в коридор.
– Какой же он все-таки трудный! – вздохнул ревизор и поднялся из-за стола закрыть окно. Сквозняк перестал шелестеть подшитыми в раскрытые папки листами, и сразу сделалось невыносимо душно.
– Работа у человека такая, – не стал принимать чьей-либо стороны Шептало и указал на меня: – Это заместитель начальника нашего центра повышения квалификации. Он местный уроженец и любезно согласился показать вам достопримечательности города.
– Скорее – достопримечательности общепита, у меня со вчерашнего вечера из-за перелета маковой росинки во рту не было, – улыбнулся я и, прежде чем ревизор успел отказаться от столь неприкрыто навязываемого похода на обед, протянул руку: – Александр Сергеевич.
– Родион Леонидович, – не без колебания ответил на рукопожатие аудитор, умное тонкое лицо которого выдавало потомственного интеллигента. – Тут неплохое кафе совсем рядом…
– Мы на машине, – пояснил я, – по времени точно так же выйдет.
– Соглашайтесь, – проникновенно надавил на ревизора Владимир Николаевич, – а я пока Прокофьеву внушение сделаю.
– Ну если только так… – Родион Леонидович с сомнением оглядел многочисленные папки с документами и неохотно закрыл ноутбук. – Мне собраться надо…
– Во двор выходите, – попросил я и покинул кабинет, оставив ревизора и куратора наедине. А когда спустился с крыльца, меня тут же окликнул куривший у внедорожника Виталий:
– Товарищ!
Подошел к нему, и парень уточнил:
– Тебя как лучше звать, Льдом или Александром?
– Зови Льдом.
– Понял. Говорят, обедать едем?
– Да, только ревизора дождемся. – Я убрал рюкзак на заднее сиденье и, сняв штормовку, остался в одной футболке.
– Ничего по погоде не нашлось? – улыбнулся водитель и выкинул окурок в урну.
– Это обычная джинсовка, только пропитанная чем-то. – Я расправил штормовку, на спине которой серыми нитками было вышито «REMETEE», и, аккуратно сложив ее, убрал на заднее сиденье. – Да ты и сам…
– Ну так-то да, – согласился со мной Виталий, с усмешкой одергивая свой пиджак. Проглядывавшая из-под него белая футболка и вываренные до серости джинсы в сочетании с черными кожаными туфлями придавали вид парню несколько расхристанный, но водитель – не офисный работник, может себе некоторые вольности позволить.
– А вот и господин Раскольников пожаловал, – кивнул Виталий на появившегося на крыльце ревизора.
– Серьезно? – удивился я и помахал Родиону Леонидовичу: – Мы здесь!
– Шучу, Варац он по паспорту, – тихонько рассмеялся парень, забираясь на водительское место. – Куда едем?
– На площадь Ленина. Кинешь там машину где-нибудь на стоянке.
– Возвращаться не будем?
– Было такое пожелание, – подтвердил я и уточнил: – Да, Прокофьев – это кто?
– Борис Федорович-то? Зам по режиму. А что?
– Ничего, просто интересно, – ответил я и предложил подошедшему ко внедорожнику ревизору: – Садитесь вперед, пожалуй.
Родион Леонидович уселся рядом с водителем и устроил на коленях сумку с ноутбуком; я в одиночестве вольготно расположился на заднем сиденье. Виталий направил автомобиль в медленно раскрывшиеся ворота, а когда дворы остались позади, внаглую срезал через две сплошные, перестроился в крайний правый ряд и повернул на проспект Революции.
Ревизор тотчас прилип к окну, да я и сам поглядывал по сторонам не без интереса – в последнее время появлялся в Ямгороде нечасто, и было любопытно оценить, чего тут теперь и как.
Особо, впрочем, изменения в глаза не бросались. Разве что кое-где выросли новые высотки, да еще дороги стали заметно шире, а вот деревьев, наоборот, поубавилось. И автомобили… Автомобилей оказалось столько, что жалкие три остановки мы тащились никак не меньше пятнадцати минут. По московским меркам, может, и ерунда, а вот в Ямгороде раньше такого безобразия не наблюдалось. Особенно по воскресеньям.
Ладно хоть мы сейчас никуда не торопились…
Проехав площадь Ленина, водитель свернул на боковую улочку и загнал внедорожник на платную стоянку позади высоченного офисного здания.
– Ну все, – обернулся он к нам, – дальше своим ходом.
Мы выбрались из охлажденного кондиционером салона в уличный зной, дождались сходившего к будке охранника Виталия, и уже все вместе отправились к мощенной тротуарной плиткой пешеходной зоне.
Облицованные стеклом высотки там соседствовали с отреставрированными купеческими особняками и сталинскими многоэтажками, а праздношатающуюся публику развлекали не только доносившиеся из громкоговорителей веселенькие ритмы, но и несколько команд уличных музыкантов. Ну и так, по мелочи: киоски, тиры, статуи, скамейки.
– В паб? – догадался вскоре Виталий.
– В паб, – подтвердил я.
– Подождите, какой паб? – всполошился Родион Леонидович. – Мы же просто пообедать собирались! Я вообще пиво не пью!
– В пабе отлично кормят. Закажем бизнес-ланч, – успокоил аудитора водитель, совершенно не смущаясь тем фактом, что сегодня воскресенье. – Да вы не волнуйтесь, туда даже иностранцы ходят.
– Ну тогда ладно, – успокоился ревизор и остановился перед бронзовым нищим, сидевшим на тротуаре перед отделением «Альфа-банка» с выставленной для сбора пожертвований кепкой. – Оригинально, – несколько озадаченно произнес он некоторое время спустя.
– Бывший управляющий не захотел на укладку тротуарной плитки скидываться, вот и поставили в отместку, – то ли в шутку, то ли на полном серьезе просветил нас водитель и указал на зеленый навес: – А вон и паб.
Мы поднялись на летнюю веранду питейного заведения, расположенного на первом этаже жилого дома, и улыбчивая девушка провела нас к свободному столу.
– «Очень мил бывает Кролик иногда, – опускаясь на деревянную скамью, пробормотал я давным-давно услышанный по аналогичному поводу от Напалма стишок. – С ним приятно сесть за столик. Да – да – да!»
Родион Леонидович сделал вид, будто ничего не услышал, и отправился мыть руки. Виталий с усмешкой глянул ему вслед и, снимая пиджак, тихонько пропел:
Официант закажет столик, мы присядем вместе с Толей,Мы ему заплатим стольник – пусть идет.
– Ну или так, – кивнул я и уставился на футболку водителя: – Слушай, Виталий, ты из протестного электората или это шутка юмора такая?
На футболке черным по белому было напечатано: «Жулик и Вор».
– А, – махнул рукой парень, усаживаясь напротив, – друзья подарили.
– Родион Леонидович такого не одобрит.
– Мне-то что? Мое дело маленькое: рули себе да рули.
– Ну-ну, – хмыкнул я и отвернулся к окну.
Там – деревья, лавочки, статуя городового. Дребезжащие штангами троллейбусы, разномастные маршрутки. Симпатичные девушки и просто прохожие.
Несмотря на зависшее в безоблачном небе солнце, под тентом было прохладно; здесь гулял легкий ветерок, и хотелось не просто пообедать, а посидеть более основательно. Холодное пиво, тихая музыка, неспешная беседа. Для второй половины выходного дня – лучше не придумаешь. Да и в программу буднего вечера такие посиделки вписались бы просто замечательно.
Вот только вернувшийся из туалетной комнаты Родион Леонидович поддерживать светскую беседу не собирался и, сделав заказ, немедленно уткнулся в свой ноутбук.
Я показал Виталию меню и отчертил ногтем строку с «Гиннессом», но парень лишь отрицательно покачал головой. У меня с досады даже возникло желание перебраться за барную стойку. Не попроси об одолжении Владимир Николаевич, точно бы на этих язвенников-трезвенников плюнул.
К счастью, заказа долго ждать не пришлось; правда, ели мы тоже в полной тишине. Виталий поглядывал то на меня, то на ревизора, но никаких попыток завязать разговор не предпринимал, я тоже помалкивал. И лишь когда и с первым и со вторым было покончено, водитель подозвал официантку.
– Девушка, – улыбнулся он, – у вас ведь ирландский паб?
