Михаил Атаманов - Дорога к рыцарству
Скрип входной двери. Я повернул голову, увидел стоящую в темном дверном проеме белую фигуру и сразу же узнал высокородную леди. В длинной светлой ночной рубахе, она напряженно всматривалась в темноту. Затем встретилась со мной взглядом и поняла, что я не сплю.
– Иди за мной, Петр! Только тихо! – строго приказала девушка, развернулась и скрылась за дверью.
Неужели Фириат оказался прав? Вряд ли дочь герцога пришла среди ночи просто поговорить о погоде. У меня душа ушла в пятки. Сомнительно, конечно, что Камилетта отправит меня на плаху, но вот прогнать из замка вполне могла, и что уж говорить, – это было бы справедливо.
Делать нечего, пришлось вставать и идти следом за своей нанимательницей. На мне были лишь шерстяные подштанники, так как сумка с моим бельем осталась в обозе, идущем в Холфорд из замка, и еще не прибыла. Моя верхняя одежда висела в шкафу. Я подошел к дверце и потянул на себя. Раздался противный мерзкий скрип несмазанных петель.
– Ты чего шумишь?! – испуганно зашептала девушка из коридора.
– Нужно же мне одеться… – прошептал я в ответ.
– Дурак! Мы же никуда не идем, я просто хочу с тобой поговорить наедине. Выходи как есть. Видел ведь, что я тоже не слишком одета.
Я удивленно пожал плечами и вышел в коридор. Там было значительно холоднее, чем в жилой комнате, студеный воздух холодил голые плечи, но возвращаться за рубахой я не решился, чтобы лишний раз не раздражать дочь герцога. Камилетта поднялась по лестнице на третий этаж и повернула в короткий темный коридор. Деревянные половицы предательски заскрипели под нашими босыми ступнями. Девушка остановилась, приложила палец к губам и едва слышно проговорила:
– Тихо! Няньку не разбуди!
На цыпочках мы прошли опасное место и поднялись по лестнице на четвертый, самый последний этаж башни. Тут уже Камилетта уверенно прошла вперед и указала на огонек ночного светильника за дальней дверью:
– Нам туда. Идем скорее, Арбель закроет за нами все двери, чтобы никто не мог подслушать.
Только тут я увидел стоящую в темноте у стены полностью одетую и даже вооруженную эльфийку. Она молча кивнула мне, пропуская вперед и закрывая дверь на лестницу. Следом за благородной леди я прошел в ее спальню.
– Теперь уже можно и света добавить, – облегченно проговорила дочь герцога, увеличивая огонек светильника. – Признайся, Петр, ты удивлен моим ночным визитом?
– Еще как удивлен, – нервно усмехнулся я, прокручивая в уме слова темного эльфа.
Тут неслышно появилась Арбель. Она закрыла двери спальни на массивный засов, сложила руки на груди крест-накрест и осталась часовым у двери. Камилетта недовольно сказала ей что-то по-эльфийски, та удивленно переспросила. Высокородная леди еще повторила, а затем добавила на всеобщем языке:
– Арбель, я вполне доверяю своему пажу, так что за меня не переживай. А твоя задача – не пускать сюда никого, даже моего отца и няньку. Любой ценой, даже ценой своей жизни ты должна задержать посторонних в коридоре. Если меня увидят ночью наедине с пажом в моей спальне, да еще в таком виде, это будет… конец всему… это даже хуже, чем смерть.
Арбель молча кивнула, открыла засов и вышла в коридор, плотно затворив за собой дверь.
– Итак, Петр, мы с тобой остались наедине. Я очень серьезно рискую, пригласив тебя сюда, но так нужно. Напомни, пожалуйста, сколько раз я проиграла тебе сегодня?
– Да какая разница… Это совершенно неважно, я был неправ и…
– И все же разница есть, – прервала меня Камилетта на полуслове. – Петр, я всегда выполняю свои обещания. Итак, сколько?
– Семь раз, – ответил я, опуская глаза.
Камилетта задумалась, смешно наморщив свой лоб:
– Не нужно меня щадить, Петр. Восемь раз. Ведь, когда появилась моя нянька, я швырнула оружие, признавая тем самым поражение. Придется мне выполнить свое обещание. Только дело в том, что я ни разу не целовалась, – смущаясь, призналась дочь герцога. – Однако я не хочу оставлять никаких неоплаченных долгов перед завтрашней очень важной церемонией.
Камилетта достаточно неловко ткнулась губами мне в подбородок и совсем уж засмущалась. Действуя по наитию, я осторожно обнял девушку, и она вдруг прижалась ко мне всем телом, зашептав:
– Петр, я безумно боюсь завтрашнего дня. Отец сказал, что завтра в толпе могут быть убийцы, нанятые нашими противниками. Он пообещал, что нас будут охранять лучшие телохранители, но… в толпе гарантировать полную безопасность невозможно. Обещай мне, что завтра будешь все время рядом и защитишь меня в случае опасности!
– Я не отойду от тебя ни на шаг и буду все время начеку, – пообещал я Камилетте.
Она подождала несколько секунд и, не дождавшись от меня продолжения фразы, наморщила носик.
– Совсем не таких слов я ждала, – недовольно проговорила девушка.
Дочь герцога предприняла вторую попытку поцеловать меня, ее губы робко прикоснулись к моей щеке. Затем Камилетта набралась смелости, приподнялась на цыпочки и поцеловала меня прямо в губы. Я стоял неподвижно, боясь лишний раз пошевелиться и напугать и так сильно смущающуюся девушку. Она медленно и задумчиво провела рукой по моим плечам, затем встряхнула головой и решительно посмотрела мне прямо в глаза:
– Вообще-то я всегда думала, что поцелуй – это действо, в котором участвуют двое. Мои служанки в замке Древний Брод рассказывали, что ты прекрасно целуешься. Почему сейчас ты стоишь истуканом? Я тебе не нравлюсь как девушка?
Вопрос был не такой уж простой, каким мог показаться на первый взгляд. Признаться, я и сам до сих пор не разобрался в своем отношении к дочери герцога. Она была, безусловно, красивой, даже очень. Интересной, разносторонней, временами совсем непредсказуемой. Все это, правда, было щедро замешано на самодурстве, эгоистичности, истеричности, но это было не главное. Я никогда ни на секунду не забывал, что Камилетта – высокородная леди, наследница одного из самых влиятельных родов в этой части Империи, и мои романтические отношения с ней абсолютно запрещены местными законами. Поэтому я начал, тщательно подбирая слова, формулировать пространный ответ на этот каверзный вопрос, но Камилетта приложила палец к моим губам:
– Петр, у меня к тебе маленькая просьба. Мне действительно очень страшно. Не исключено, что завтра моя жизнь оборвется. Давай не будем опошлять эту последнюю ночь и пообещаем отвечать только правду даже на самые неудобные и сокровенные вопросы. Согласен?
– Согласен! – честно ответил я, хотя и не знал, что она захочет узнать у меня.
Камилетта посмотрела мне прямо в глаза и попросила страстно, словно любимую девушку, поцеловать ее или объяснить, почему я этого не делаю. Вместо ответа я сильнее прижал к себе дочь герцога и поцеловал прямо в губы. Похоже, несмотря на свои слова, высокородная леди сперва растерялась и в первые секунды даже попыталась вырваться из моих объятий, но я не отпустил ее. А потом она уже и сама начала целоваться со мной.
– Ты сильный и надежный, это сразу ощущается. Знаешь, каких слов я ждала от тебя, когда попросила быть все время рядом и защищать меня? – тихо спросила меня дочь герцога, когда наши губы прекратили бесконечно долгий поцелуй. – Я надеялась, что ты пообещаешь защитить меня от любой опасности даже ценой жизни.
– Обещаю, – подтвердил я, и мы снова поцеловались.
Потом Камилетта вдруг резко отстранилась, стала очень серьезной и сказала:
– А вот теперь, Петр, я хотела бы услышать от тебя честный ответ. Я тебе нравлюсь?
– Да, Ками. Ты мне действительно очень нравишься как девушка, – признался я совершенно откровенно. – Если бы не непреодолимая разница в нашем происхождении и положении в обществе, я бы однозначно влюбился в тебя. Но мы слишком разные, и я не питаю никаких иллюзий.
Дочь герцога удовлетворенно чмокнула меня в щеку и весело улыбнулась:
– Ты прав. Однако, мой паж, ты все же иногда забываешь о моих титулах и благородной крови. Например, сегодня во время тренировочного поединка…
Она заметила мою смущенную и даже испуганную реакцию на эти слова и весело рассмеялась:
– Если бы мой отец или его соглядатаи увидели этот бой, тебя бы уже вздернули на виселице за такое отношение к дворянской крови. Но не волнуйся, я не собираюсь жаловаться отцу и не держу на тебя зла. Это был хороший урок для меня, и я уже сделала из него необходимые выводы насчет моих бойцовских умений и твоего характера. А теперь, в благодарность за твою прямоту, я честно признаюсь тебе, в каком качестве я вижу тебя рядом с собой.
Она загадочно улыбнулась, медленно провела рукой по моей обнаженной спине и тихим-тихим шепотом стала говорить, непрерывно глядя мне прямо в глаза и изучая мою реакцию на свои слова:
– Петр, я совершенно не люблю и никогда не смогу полюбить своего жениха Хуарда Копелло. Ты его завтра сам сможешь увидеть во дворце правителя Холфорда и, надеюсь, поймешь меня. Он младше меня почти на три года, это изнеженный испорченный ребенок, который настолько глуп и самовлюблен, что даже не понимает, что наша с ним помолвка – вовсе не следствие его красоты и неотразимости. Это всего лишь голый расчет в политической игре, и мальчишке просто повезло. Мне же наоборот…
