Анна Виор - Легенда о свободе. Крылья
Мамочка Инал… Сердце Ого сжалось еще сильнее. Где она? Что с ней? Он тут бездельничает, пьет, пристает к девушкам, тоскует по Фенэ, а о своей кутийской маме почти забыл… Что он за сын!
Нужно бы вернуться в Ару и выручить ее из рабства. Как бы он хотел, чтобы она увидела этот город! Ей бы здесь понравилось: сады, красивые дома, добрые и приветливые люди…
Но граница закрыта, думать о вызволении нужно было тогда, когда он проходил через врата. Но тогда он был как пьяный от неожиданно свалившейся на него свободы. Да и Фенэ… Он чувствовал такую к ней благодарность, что готов был добровольно везде следовать за ней, а уж когда она подарила ему настоящий кутийский меч!..
Все равно – это плохие оправдания для кутийца, оставившего в рабстве свою мать. Одно дело, когда он сам был рабом, а совсем другое, когда он свободен и носит оружие. И даже умеет им пользоваться: немного, и не так конечно же, как Вирд, но умеет.
Тренировки с мечом, что проводят с ним то Харт, то Гаил, то Брай – еще одни тариец из солдат Агаята, – единственная здесь отрада… ну не считая, конечно, хорошеньких девушек…
Вот одна из них – с крутыми бедрами, тонкой талией, грудь вздымается под мягкой тканью сорочки. И лицо вроде ничего: длинные ресницы, сладкие губки… Девушка несла к их столу новый кувшин с вином. Она соблазнительно покачивает бедрами, но Ого знает, что здешние девушки, в отличие от арайских, очень строгие: ущипни ее – и поднимется крик, прибежит хозяйка заведения, и Ого выкинут за дверь. Поэтому он закинул руки за голову, чтобы они сами не потянулись к манящим округлостям, и смотрел, как она грациозно разливает вино.
– Как долго мы тут пробудем? – спросил Харт, обращаясь к Эй-Га. – Фенэ нам уже не платит, а те деньги, что заплатила, скоро закончатся. Тебе-то все равно, ты выиграл больше, чем заработал, а я скоро останусь без куска хлеба.
– Да не волнуйся ты так, Харт, кусок хлеба я тебе куплю, так уж и быть, – улыбается утариец. – Может, поступим на службу к Мастеру Агаяту?
– Кто вас возьмет? – буркнул Гаил; он все еще огорчен проигрышем.
– А чем мы не такие? – возмущается Харт.
– Арайцы, – просто отвечает тарийский воин, и Харт сникает.
– Чем там закончилась битва на границе? – спрашивает утариец, потягивая вино.
– Говорят, ничем. Никто не выиграл, никто не проиграл. И с границы никто не уходит, – говорит Гаил задумчиво. – Нам приказано оставаться в Шеалсоне.
– А что за слух про эффов?
Ходили слухи, что на стороне Арайской Кобры сражались тысячи эффов. Но если это правда, то почему никто не выиграл? Ого этих тварей видел вблизи и не раз даже был свидетелем того, как эфф приносил голову раба в зубах. Против этой зверюги даже меч не поможет. Сражайся эффы на стороне арайцев – здесь бы уже была Ара, а не Тария.
– Кто-то говорит, что они перебили весь Золотой Корпус, – пожал плечами Гаил.
– Что за корпус такой? – Эй-Га заинтересованно подался вперед.
Гаил недоверчиво посмотрел на него:
– Что-то много я вам, арайцам, рассказываю…
– Да ладно, – примирительно говорит лучник, – мы же люди Фенэ – не императора. А она – почти что ди Агаят.
– Чего? – не понял Гаил.
– Ну, жена Агаята.
– А-а-а! Да и Фенэ эта ваша… Говорят, она не простая арайка – дочь и вдова каких-то высоких чинов. И Мастера Агаята она что-то слишком быстро охмурила… И глаза у нее хитрые…
Ого усмехнулся: это последнее – да!
– Так что за корпус? Золотой, ты говоришь? – Эй-Га очень хочет узнать подробности битвы. А может, его привлекает слово «золотой».
– Корпус из Одаренных. Мастера Смерти их еще называют… Не верю я, чтобы ваши эти эффы хоть одного из них убили. Вот не верю!
– А ты эффов-то видел?! – возмущается Харт.
– Не видел, ну и что?
– А то, что если бы и вправду увидел – то обделался бы! – хохочет утариец.
– Еще говорят, – Гаил перешел на шепот: похоже, вино все-таки действует на него, развязывая язык, – что Кодонак здесь, в Шеалсоне…
– А это кто? – спросил Ого.
– Командующий Золотым Корпусом, вот кто! Только что он тут делает?
– Может, приехал за Вирдом, чтобы забрать его в Золотой Корпус? – предположил Харт.
– Зачем ему Целитель? – Все здесь знали, что у Вирда Дар Исцеления, а о сражении в Тарийском лесу Гаилу не рассказывали. Он задумчиво чешет в затылке и продолжает: – Хотя… может, оно и хорошо, когда под рукой Целитель?
Золотой Корпус? Одаренные – Мастера Смерти? Ого снова вспомнил о Вирде. Друг он ему или нет? – думал он, а мысли начинали туманиться от вина. И его золотую мамочку нужно спасать. Если Вирд ему друг, то он поможет. Пойдет вместе с ним в Ару. Его-то пропустят – и туда и обратно… Он допил свой кубок и некрепко встал на ноги. Вот сейчас же пойдет к Вирду и спросит его: «Скажи, Вирд-Рохо, кто принял тебя, как своего сына, когда ты попал в рабство и скулил, как щенок под забором? Не моя ли золотая мамочка? Ты мне был как брат! А сейчас ты – чужой! Ты столько всего можешь: и сражаешься, как Мастер Смерти, и исцеляешь, а об Инал и не подумал! А ведь это она о тебе заботилась, когда ты болел, она даже свой обед – единственую лепешку, не ела сама, а делила иной раз между нами! А теперь ты все забыл?!»
Не обращая внимания на вопросительные окрики Эй-Га и Харта, Ого вышел, пошатываясь, из таверны и побрел к дому госпожи Миче. Пока он шел, хмель немного выветрился из головы, и поэтому язык почти не заплетался, когда он просил слугу госпожи Миче позвать Вирда. Старый лысый слуга упрямился и выспрашивал, кто такой Ого, и если бы сам Вирд не вышел в этот момент на порог, то, может быть, он так и не пропустил бы его вовнутрь.
– Рохо! – вскричал Ого.
Хотя Рохо ли?.. Почти такой же высокий, как сам Ого, стройный, одетый в шелковый кам (так, кажется, это называется) – красный с синим, в туфли из такой же блестящей ткани, совсем новенькие. Смотрит настороженно и пронзительно, будто заглядывает в душу.
Но тут Вирд улыбнулся, и на сердце Ого потеплело: он!
– Что ты тут делаешь, Ого?
– А что, уже не хочешь видеть друга? У тебя теперь друзья более знатные?
– Ерунда! – Вирд подошел к нему. И тут же нахмурился:
– Ты пил?
– А что мне еще делать в этом болоте? Пить… Есть… Фенэ меня не любит…
– Пойдем, прогуляемся, – предложил Вирд, и они пошли вдоль длинной вечерней улицы Шеалсона по каменной мостовой, встречая немногочисленных прохожих.
– Я вот зачем пришел!.. – решительно начал Ого, но продолжить так же бойко не получалось, все приготовленные слова почему-то забылись, осталась только главная мысль: – Пойдешь со мной в Ару?
– В Ару? – Вирд удивился. – Ты же собирался идти с нами в Город Семи Огней.
– Собирался и пойду… когда-нибудь… Но сейчас мне нужно в Ару – туда и обратно!
– Зачем?
– Как зачем! – Ого не вспомнил слов, но свой гнев на Вирда ему припомнился. – Вызволить мою золотую мамочку! Она-то осталась у Оргона! Никогда не думал об этом?!
Вирд не ответил и виновато опустил голову.
– Так пойдешь?
– Ого! Ты знаешь, что я люблю Инал почти так же, как ты, она мне заменила мать… но… как? Как мы попадем в Ару теперь, когда идет война? Попасть сюда нам помог Мастер Наэль, а я не думаю, что он согласится вернуться опять в Ару.
Ого вздохнул – все правда. Мысли прояснились окончательно. Это здешнее молодое вино быстро ударяет в голову, но так же быстро и выветривается.
– Ты прав. Но если бы ты знал, как я по ней скучаю! А как представлю, каково ей там, у Оргона, так кусок в горло не лезет!.. Да еще и Фенэ…
– Ты огорчился из-за Агаята?
– Огорчился, – признает Ого.
Они немного помолчали, каждый о своем.
– Скажи, Вирд, это правда, что тебя хочет забрать с собой этот Кодонак?
– Забрать? Куда? – удивляется Вирд.
– В Золотой Корпус. В Мастера Смерти!
– Да нет… Нет больше Золотого Корпуса… распустили. А Кодонак?.. Он меня учит.
– Чему?
– Обращаться с Даром. Ему сто шестьдесят два года, Ого! – Вирд поворачивается к другу, его глаза блестят, он почти превращается в того мальчика Рохо, которого знал Ого.
– Сколько?! Столько не живут! Представляю, какой он старючий! Он же еле ходит, наверное! Как он может командовать корпусом?!
– Никакой он не старючий и выглядит не старше Наэля. Думаешь, почему Долгожителей так называют?
Ого задумался: сто шестьдесят два года – и выглядит не старше Мастера Наэля?.. Вдруг ему в голову пришла неожиданная мысль:
– Так и ты тоже проживешь… столько лет?
Вирд опускает голову и молчит, словно ему неприятно об этом говорить.
– Не знаю. Я, похоже, какой-то не такой даже для Одаренного, – наконец отвечает он сдавленным тихим голосом. – Они говорят, что я – Мастер Путей.
– И что это значит?
– Что я разве что летать не могу! Вот что! – Вирд, кажется, злится.
– А ведь здорово было бы, если б ты умел летать! Мы слетали бы с тобой в Ару – забрали мою мамочку – и назад! – Ого смеется, а Вирд смотрит на него внимательно и пристально, будто всерьез задумался над его словами.
