Наталья Косухина - Корпорация Лемнискату. И замкнется круг
Схлопнув сообщение на телефоне, я застонала. Мы поговорим раньше, чем я думала.
Набрав номер бабули, после первого же гудка я услышала жизнерадостный голос.
– Привет, ба. У меня поручение от Ивана Ивановича…
– Я все знаю. Приезжайте с Родригесом сегодня к нам в резиденцию, здесь мы с вами обоими и поговорим.
– Но, ба, там ведь все наши родственники!
Мои сумасшедшие родственники!
– Ничего, переживет. Все, я вас жду.
Раздраженно отключив телефон, я повернулась, чтобы пойти проверить, как там Амелия, и увидела в дверном проеме Родригеса. Я в очередной раз поразилась тому, какой он огромный.
– Поговорим? – таким привычным для меня, слегка хрипловатым голосом спросил он.
– А может, отложим? Сейчас не очень подходящее время.
Калеб вопросительно вскинул брови.
– Нам нужно решить вопрос с вашим творцом, а потом отправляться к моим родственникам.
Родригес удивленно моргнул.
– Сейчас январские праздники, и вся семья собралась вместе в резиденции, – пояснила я. – Там же находятся и бабушка с дедушкой. Они пожелали, чтобы я приехала с тобой, должны что-то нам рассказать.
– Понятно. Все же очень необычно, когда твои бабушка и дедушка знамениты.
Время показало, что победа четы Фордайс над дуовитами и сведения, добытые ими и переданные корпорации, бесценны для Лемнискату. Это принесло им известность. И не могло не сказаться на самих Фордайсах, особенно на бабушке.
– Ты даже не представляешь насколько, – пробормотала я.
Протиснувшись мимо Калеба, я отправилась в медицинское крыло, которое находилось двумя этажами ниже, проверить нашего беременного творца. Родригес пошел за мной.
Доктор уже завершил осмотр, и, ожидаемо, мои слова подтвердились.
Войдя в палату, я увидела, что она плачет.
– Вы что, с ума сошли?! – воскликнула я, подходя к ней.
Она испуганно замерла, недоуменно глядя на меня.
– Вы разве не знаете, что в вашем положении нельзя расстраиваться?
– В моем положении… – горько усмехнулась Амелия. – Что мне теперь делать? Ни мужа, ни работы…
Я с удивлением посмотрела на Калеба, который был совершенно растерян и не знал, что делать и что сказать.
– Вы уволите ее?
– Нет. Насколько я знаю, в Лемнискату довольно приличные декретные.
– Тогда почему вы решили, что все плохо? Да, ваша жизнь изменится, но ведь у вас появится ребенок, это же прекрасно! Или вы решили избавиться от него?
– Нет! – горячо воскликнула Амелия.
– Тогда вам не о чем жалеть. А эмоции… С ними вам помогу я.
И, положив руки на плечи Амелии, я начала перетягивать на себя ее страдания, врачевать ее душу.
– Необыкновенно! – выдохнула моя пациентка. – Как же повезло творцам вашего филиала, что у них есть вы!
– Рада, что смогла помочь, – неловко выдавила я, чувствуя взгляд Калеба.
– Но как, должно быть, тяжело вам самой. Такое сложно даже представить, – добавила Амелия.
– Действительно сложно, – обронил Родригес.
Я невольно покраснела. Он знает, каково это. Многие годы он часто разделял со мной мое состояние…
– Амелия, если ты хочешь, чтобы тот… сомнительный мужчина был с тобой, мы можем этому поспособствовать.
– Что, доставите мне его в коробке, перевязанной бантиком? – хмыкнула творец.
– Да. Может, не совсем здоровым, но он будет рядом с тобой и будет заботиться о семье.
– Нет, не нужно. Ведь я буду знать, что он делает это не по своей воле. Спасибо, Вера, мне теперь намного легче. Думаю, меня отправят домой, да? – посмотрела она на Калеба.
– Увы. В таком состоянии ты не сможешь нам помочь.
– Вы вылетаете вечерним рейсом, – добавила я, – я уже договорилась. Секретарь на ресепшене проводит вас в комнату отдыха и снабдит всем необходимым. Вещи из гостиницы доставят.
– Спасибо.
Еще раз просканировав состояние Амелии, я кивнула и отправилась к лифтам. Родригес вновь последовал за мной.
– Когда мы поедем в… резиденцию? – раздался за моей спиной его голос.
– Сейчас, – ответила я. – Я лишь загляну к себе, чтобы захватить куртку.
– Я тоже должен одеться, у вас очень холодные зимы.
Смотря вслед недовольному гиганту, я не смогла сдержать улыбки.
Уже через час мы расположились на заднем сиденье машины, которая несла нас над заснеженными просторами вперед.
– Мы сможем там поговорить с глазу на глаз?
От неожиданного мысленного вопроса я вздрогнула.
– Не уверена. Ты просто не представляешь, какие шумные у меня родственники, – вздохнула я.
– Не представляю. Я сирота.
Испуганно взглянув на Калеба, я попыталась извиниться.
– Не надо. Ты же знаешь, я не переживаю об этом.
Вспомнив наше общение, я тихо заметила:
– В детстве переживал.
Он махнул рукой.
– Когда это было!
Я смотрела на сидящего рядом со мной мужчину и поражалась его внешней мощи, внутренней силе и абсолютному спокойствию. Очень уравновешенный и здравомыслящий человек.
Между нами разница в возрасте около пяти-шести лет, но рядом с ним я чувствовала себя словно маленькая девочка рядом с опытным дядей. Он – скала, способная защитить от всего.
Его жене очень повезет.
– О чем ты думаешь?
– О тебе.
– Поделишься мнением?
– Нет.
– Так я и думал, – огорченно вздохнул Калеб, а я, наблюдая, как мы снижаемся, не смогла сдержать улыбки.
В дверь родного дома я стучала нерешительно, не зная, чего ждать. За Родригеса я боялась, и очень. Моя сумасшедшая семья могла кого угодно напугать. И когда мама распахнула дверь и стал слышан детский визг со второго этажа, я обреченно вздохнула.
– Добрый вечер, мама.
– Здравствуй, дочка, – кивнула мне родительница, уставившись за мое плечо. – И вы, молодой человек, тоже здравствуйте.
Калеб, настороженно поглядывая на маму, вошел в дом.
– Представишь нас?
– Конечно, – я нервно заправила волосы за уши. – Мама, это Калеб Родригес, творец первой степени Западного филиала. Калеб, это моя мама Ксения Разинская.
– Очень приятно, – пробормотал мой спутник.
– Мне тоже. Я очень надеюсь, что вы защитите мою дочь?
– Мама!
– Я постараюсь, даю слово, – совершенно серьезно ответил гость.
– Вот и прекрасно! Мы скоро садимся ужинать, полагаю, вы присоединитесь к нам? Вам надо лучше питаться, вы очень худой.
И, развернувшись, мама направилась в сторону кухни, а мы с Калебом в растерянности застыли на месте.
Как мужчина под два метра ростом, шириной в плечах с хороший шкаф и весом более ста килограммов может быть худым? Безусловно, он не толстый, но гора мышц не может похвастаться худобой.
Только шокированный Родригес разделся, как в холле появились бабушка и дедушка.
– Калеб, позволь… – начала я.
– Я Анастасия Фордайс, а это мой муж Редклиф. Мы с нетерпением ждали тебя, нам предстоит долгий разговор.
Родригес вопросительно на меня покосился, и только я хотела хоть как-то объясниться, как из библиотеки показался папа с книгой в руках. Оторвавшись от нее, он подошел к нам и представился гостю.
– Позвольте выразить сочувствие в связи с тем, что вам предстоит весь вечер общаться со старой грымзой, – заметил отец и снова скрылся в библиотеке.
– Это кто тут старый? – уперла руки в бока бабушка. – Ты себя-то в зеркало видел, очкарик?!
Бабушка действительно выглядела намного моложе отца, несмотря на то, что была вдвое его старше. А дедушка, обхватив супругу за талию, только тихо посмеивался.
– Думаю, нам лучше пройти в гостиную… – начала я, но меня снова прервали.
В холл выбежала детвора и при виде Калеба восторженно застыла. Оценив ситуацию, я решила, что с ними ему сейчас будет безопаснее, поэтому сделала ход конем.
– Дети, это Калеб. Он владеет многими боевыми искусствами. Уверена, он не откажется с вами поиграть.
Гость удивленно посмотрел на меня, но буквально через секунду детвора облепила его и утащила в неизвестном направлении.
– Вера!
Посмотрев на бабушку, я удивленно приподняла брови.
– Как долго ты с ним знакома?
– Часов шесть. А что?
– Ты меня обманываешь!
– Нет, – покачала я головой.
Пристально всмотревшись в мое лицо, бабуля поджала губы и заметила:
– Правду говоришь. Странно.
– Это хорошо, что они поладили, им придется многое пережить вместе, – заметил дедушка, увлекая бабулю в сторону гостиной.
А я отправилась разыскивать Родригеса, чтобы не дать детям его замучить, а потом полвечера посвятила попыткам оградить Калеба от своей семьи. В итоге, когда мы садились ужинать, Калеб посмотрел на меня через стол, и в голове раздался его голос:
– Меня еще никто так самоотверженно не защищал. Я тронут.
Раздраженно выдохнув сквозь зубы, я вгрызлась в куриную ножку. Гость же продолжал невозмутимо поглощать ту гору еды, которую ему наложили, и никто бы не подумал, что мы с ним общаемся.
– Будешь смеяться надо мной, брошу тебя на произвол судьбы.
