Сергей Юрьев - Нашествие с севера

– Я тороплюсь, – напомнил о себе кавалер, скосив глаза на пару дюжин Служителей во главе с Нау, которые, растягиваясь в цепь, осторожно к ним приближались.

– Вот ответ! – сказал лорд, не спеша достал из кармана монету и таким же медленным движением приложил ее ко лбу собеседника.

Монета моментально прилипла, раскалилась и через долю мгновения уже светилась яркой звездочкой во лбу прислужника Нечистого.

– Я тебе это припомню… – зловеще пообещал кавалер и, вновь обернувшись черным туманом, впитался в землю. Только оплавленная монета осталась лежать на снегу.

Сделав над собой усилие, он открыл глаза, но ничего не увидел. Лишь ворсинки вонючей шкуры щекотали щеку и лезли в нос. Но чихнуть он тоже не мог – в голове и так от малейшего шевеления гремел колокол. Камил приподнялся на локте и прислонил лоб к прохладной каменной стене, и ему стало чуточку полегче. Только теперь он начал потихоньку вспоминать, что же с ним произошло. Он вспомнил непомерно огромный кубок в своих руках и множество пьяных рож, которые уставились на него с какой-то пещерной жадностью, и еще там была Сиятельная Элис, но почему-то она даже не взглянула в его сторону, она лишь слушала лживые речи этого лорда из-за гор… Он мельком подумал, что королева хоть и добра, но уж слишком доверчива, непростительно доверчива… Чужаки слишком вольготно чувствуют себя в замке, они заняли лучшие помещения, а Нау, это пучеглазое страшилище, ей, кажется, стал дороже ее верных слуг, то есть слуги… Скорее бы уж этот лорд увел свои войска, пока местные девки не нарожали от них ублюдков…

Вдруг он увидел отблеск факела на сводчатом потолке, а потом услышал чьи-то осторожные шаги. Ему стало бы страшно, если бы голова гудела не так сильно, и на всякий случай он успокоил себя, подумав, что это несут на покой какого-нибудь не в меру упившегося бражника. Но шаги смолкли, и раздались негромкие голоса – собеседники явно заботились о том, чтобы их никто не услышал.

– Ты всех предупредил?

– Ага. Только Лотара долго искал. Он в толпе бродил за стенами и у разносчиков угощался…

– Не переугощался?

– Да нет… А он хоть целую бадью выпьет – ему всё равно ничего не будет.

– Еще раз обойди всех и напомни, чтоб не опаздывали… Всё могут решить мгновения.

– Значит, в полночь у кельи…

– Да, в полночь.

Голоса удалились вместе с отсветом факела, и вскоре шаги затихли. Камил лежал ни жив ни мертв, и самые страшные предположения теснились в его воспаленном сознании. Заговор! Сегодня в полночь… Они убьют королеву, и Пальмера окажется в их власти. Надо предупредить Гордога. Он хоть и якшается с этими, но всё-таки Хранитель… Или нет – самой королеве! Скорее! Только бы встать… Как здорово – это он раскрыл заговор… Так он вернет благосклонность… Преданность должна вознаграждаться…

С трудом, но он заставил себя подняться и нетвердой походкой, держась за стенку, направился туда, где, по его мнению, был выход.

Герант чертил знаки оберега на стенах галереи возле входа в свою келью. Он выцарапывал их серебряной монетой, отчеканенной в память о победе, той самой победе, которую еще предстоит одержать, если, конечно, им очень сильно повезет, и если Творец не оставит их наедине с Врагом.

Первым пришел Олф с сотником Даном. Сотник, явно не ждавший сегодня никаких новых приключений, угрюмо встал чуть поодаль, а Олф подошел к Геранту вплотную.

– Что за дела на ночь глядя? – спросил он, тронув Святителя за рукав.

Герант как раз закончил чертить последний знак, и надпись вспыхнула в полумраке мерцающим серебристым светом. Олф от неожиданности отпрянул, но в глазах его мелькнуло любопытство.

– Сейчас остальные придут, тогда и скажу. – Герант прижал к себе посох и выглянул наружу через раскрытую ставню, там на стене стоял стражник, который в полночь разжигал огонь в бронзовой чаше. – В гости пойдем…

– В какие гости?!

– К хозяину меченосцев.

Олф понимающе кивнул и пошел к Дану.

Вскоре примчался Фертин в сопровождении Оса. Он тут же подошел к Олфу и спросил о чем-то вполголоса, но тот лишь указал на Геранта, и ему тоже пришлось смириться с ожиданием. Вместе с Сольвей пришел Ион, хотя Герант его вовсе и не звал, но книжник весь вечер не расставался с ведуньей и сюда пошел с ней, почуяв что-то необычное. Нау тоже пришел не один – за ним увязался Юм Бранборг, наследник Холм-Дола, который еще в самый разгар пира заметил, что Ос о чем-то оповещает мастера Олфа. Юм потом пытался выспросить у него, в чем дело, но Ос молчал так загадочно и многозначительно, что было ясно – где-то что-то затевается.

Последним ровно в полночь появился Лотар Воолтон и начал многословно извиняться за то, что чуть не опоздал, просто зашел к своим вещичкам захватить тесак, ведь не просто же так они все здесь скопились…

– Каждый из вас сам волен решать, отправится ли он со мной или пойдет дальше развлекаться, – твердо сказал Герант, в упор глядя то на одного, то на другого из собравшихся. – Сегодня Нечистый показал, что в покое нас не оставит, и он не оставит нас, пока мы не закроем ему лазейку в наш мир. Я не уверен в том, что наша вылазка завершится успехом… Скорее всего, из тех, кто пойдет со мной, никто не уцелеет… Я просто знаю, как попасть туда, откуда вылазит всяческая нечисть, и это можно сделать прямо сейчас…

– Герант, они заперли вход! – напомнил ему Олф. – Когда мы сегодня утром перебили оборотней в подземелье, я пытался вышвырнуть их вонючие трупы сквозь стену, чтобы не тянуть время и не возиться с их сожжением. Камень как камень…

– Есть другой путь. – Герант подошел вплотную к своим будущим спутникам. – Ос начертал на стенах своего узилища знаки оберега, того самого, который сейчас у Лотара…

– Да, у меня. Я теперь без него никуда, – сообщил Воолтон, опасаясь, что оберег зачем-то пригодился старым хозяевам и они решили забрать его обратно.

– Те же знаки я написал на этих стенах, и теперь, держась за серебро оберега, можно переместиться туда по коридору Силы, если на то будет воля Творца.

– Лорд сердиться будет, что без него… – заметил Олф.

– Мы либо победим, либо погибнем, – ответил Герант. – Победителей не судят, а покойников – тем более.

– Пусть отец отдохнет, – сказал Юм, и в голосе его прозвучало легкое злорадство. – А то он меня совсем за ребенка держит.

– А зачем так спешить? – поинтересовался Фертин, который не испытывал большого желания возвращаться в лабиринт, из которого он с таким трудом выбрался.

– А ждать чего?! – ответил вопросом на вопрос Герант, который и не особо рассчитывал, что все, кого он звал, пойдут с ним.

– Я иду! – сказал Лотар и протянул Геранту оберег.

Святитель положил его себе на ладонь, и тут же другие ладони легли на него сверху, а посох, который Герант сжимал в правой руке, стал нагреваться, впитывая в себя Силу.

Вдруг в конце коридора раздался многоногий топот и чьи-то невнятные крики. В конце галереи показались зажженные факелы. Впереди толпы стражников бежал Камил, но, указав пальцем на странное сборище, он крикнул: «Вон они!» – и отпрыгнул в сторону, уступая дорогу Веллету и бегущим за ним воинам. Но вперед вырвался Элл Гордог, который первым успел вцепиться в первую попавшуюся спину, которая оказалась спиной Фертина. И в этот момент порыв ветра, казалось, сдул с места всех, кто стоял, сбившись в плотную кучку. А когда стражники заполнили галерею, тех, на кого донес Камил, там уже не было. Вместе с ними исчез и Элл Гордог, Хранитель Ворот Пальмеры… Лишь один Лотар Воолтон остался растерянно стоять посреди гаснущего свечения. Он просто замешкался, решив последним положить руку на оберег, чтобы никто не подумал, будто его обуяла жадность и он переживает за свою вещь. Хранитель Ворот успел его опередить…

Глава 11

Вторгаясь в пустоту, сам становишься частью ее.

Опутавшая ее темнота пропускала звуки, и первым, что она услышала, были шаги удаляющегося Мороха. Теперь она была обречена на что-то вполне сравнимое со смертью, но это была смерть, которая могла растянуться на века. Гейра совершенно не чувствовала своего тела, и это для нее было самой тяжелой потерей, даже большей, чем утрата всего мира, в котором она была вольна быть жестокой и властной, чувственной, непреклонной, свободной, безудержной…

– Аспар-р-р-р… – раздался едва слышный голос откуда-то извне.

– Иблит-т-т-т… – вторил ему другой, шепчущий, дрожащий ползучим эхом.

– Луциф! – Третий был подобен всплеску отпущенной тетивы.

Голоса умолкали и возникали вновь, переплетались между собой, сливались в общий гул, подобный пению морского прибоя. Они звали, стонали, а молчание их было тягостней стона… Но зовущие не слышали друг друга, лишь хрупкая оболочка узилища Гейры впитывала в себя их голоса, доносившиеся до нее на грани умирания, увязая во тьме, поглотившей ее. Но внезапно она ощутила, будто что-то согревает ее грудь, а черный бархат, окутавший ее зрение, подернулся какой-то едва заметной рябью… Голоса затихли, а вместе с ними куда-то пропал ее страх перед вечностью, который до сих пор сковывал ее волю и разум, при этом распаляя ее жажду, с которой она явилась сюда, в недра Алой звезды. И вот сейчас вожделенная цель была рядом, и она осталась наедине с той силой, к которой так стремилась. Цель была рядом, но она была еще более недостижима, чем в тот момент, когда Гейра, гонимая внезапным порывом и застарелым иступленным страхом, мчалась верхом на гарпии к Алой звезде, навстречу гибели или величию, величию… величию…