Юрий Иванович - Затерянный город, или Каждому свое
Ну и лучший дипломат стаи это понял чуть ли не раньше всех:
– Раз он тебя признал с таким теплом и откровением, то можешь не пользоваться цепочкой. Отныне и до своего полного взросления Алматекезендрав Четвертый будет к тебе привязан, все свои действия и передвижения согласовывая только с тобой.
– Что значит «до полного взросления»? – еще больше заволновался я. – Мы ведь договорились: доставляю вашу святыню в мир Черепахи, передаю ее в руки ваших собратьев как подтверждение моей аккредитации посла и устно добавляю от вас приветы и пожелания о встрече. Или я чего-то не понял?
– Да нет, все верно ты понял. Но… – замялся дипломат, – теперь все зависит от нашего уникума. Скорей всего он останется в среде наших собратьев мира Черепахи. Они для него в миллион раз родней и ближе, чем какой-то чиди… Мм! Извини, я хотел сказать – человек. Э-э… точнее сказать, мы-то все равны, ибо разум имеем все…
Вот это монстр загнул! Ха!
Но за мишурой словесных кружев четко прослеживался откровенный расизм – некоторое презрение и к таким, как я. На фоне этого оставалось лишь поражаться самому факту передачи в мои руки максимально ценного и значимого, что имелось в здешней цивилизации.
Или вручение колыбели – уже сам по себе некий тест на пригодность к контакту на высшем уровне? Не удивлюсь, если при неприятии нас, людей, белокожее дите расы тираннозавров сбежало бы обратно в лес. Вполне возможно, что его никакая цепочка не удержала бы. Да такое и представить трудно: правительство земного государства вдруг взяло и отдало самого великого в будущем колдуна в руки своих легендарных врагов. А? Нонсенс!
Если еще больше утрировать ситуацию, то это словно я отдал бы ребенка в лапы зроаков, надеясь, что они донесут сей дар моим разумным собратьям в ином мире.
Нет уж, меня не проведешь! Был в происходящем действе и остается до сих пор некий предохранительный клапан, некая перестраховка, при которой уникальный белый зубастик вернулся бы в свою стаю. И не факт, что при таком экстренном возвращении нам не досталось бы «на орехи». Просматривался в этом всем некий «троянский конь».
И в данный момент этот «конь» довольно игриво стал покусывать меня за мочку уха. А в ментальном плане у меня в голове довольно отчетливо прозвучало желание, созвучное словам: «Не пора ли нам подкрепиться?»
Мне ничего лучше не пришло в голову, чем ворчливо прошептать для ближнего радиуса действия: «Сейчас вернешься к своему папе – он тебя и накормит!»
А на общем вещательном канале я сделал отчаянные попытки откреститься от подобной посылки.
– К огромному своему сожалению, я вынужден отказаться от вашей святыни! – говорил я вслух, поэтому Леня меня хорошо слышал и одобрительно кивал. – И для этого много причин.
– Какие? – тут же донеслось снизу.
– Речь шла только о предмете, письменном послании или о каком-нибудь артефакте, ценном для истории. Живые существа в этот список не попадали…
– Любой список реформируется с учетом текущей необходимости!
– …И самое главное: ваш уникум не сможет шагнуть в портал, предназначенный для людей! Так что…
Не успел я еще и руками развести в бессилии перед обстоятельствами, как на ментальном уровне раздался радостный писк, формирующийся в разоблачение для меня:
– Мне не надо «шагать»! Я могу все время оставаться на плече своего Лайда!
Очередной шок сознания вылился в вопрос: «Эта мелочь хвостатая копается у меня в памяти?! Или читает мои мысли?!» На что тут же последовал радостный ответ только что упомянутой мелочи: «Ой! У тебя так много в памяти интересных картинок! Здорово!»
Еловая жизнь! Шишкой ей по лбу! И мне такое надо?! И как перекрыть доступ к этим самым картинкам?! Ведь у меня там чего только нет! В том числе и того, что не рекомендуется детям «до шестнадцати».
Пытаясь лихорадочно придумать новые, более веские аргументы против такой вот «посылочки», я уловил доносящееся снизу удивление:
– Невероятно! Алматекезендрав назвал тебя Лайдом…
– Неужели это такое страшное ругательство? – попытался я пошутить.
– Наоборот! Это самый почетный титул-обращение, которым удостаивается наш белый собрат, когда становится взрослым. Он адекватен рангу советника, учителя, высшего наставника с непререкаемым авторитетом. Такое крайне редко случается в истории, и тогда Лайд обучает магии самых умных воинов, самых умных философов и наиболее искусных ремесленников, мастеров и взращивателей пищи.
– М-да? Ребенок явно ошибся… Какой из меня Лайд?..
– Не скажи, Доктор, в любом случае уникуму нашей расы виднее.
И что мне оставалось делать?
Леня уже понял всю суть моей беседы и пришел к определенным выводам:
– Борь! А вы классно смотритесь. Ты – как старый пират, прячущий свое обезображенное шрамами лицо под серебристой маской с рогами. И Алмаз у тебя на плече – как белый ручной попугай. Только вот у попугая вместо клюва – пасть с зубами. Ну и хвост слишком длинный. Как у обезьяны.
– И ты, Брут? – попытался я его укорить и все-таки поплелся к штурвалам нашей Ласточки. Но вслед мне раздалось:
– А колыбельку – куда девать?
– В общий багаж, потом разберемся.
Несмотря на свою воспитанность и вежливость, прощаться с ящерами и выступать перед ними с заключительной речью я не стал. Улетел не прощаясь, как обычно поступают хитрые и лживые англичане.
Глава сорок первая. Спешная эвакуация
Мнения о ящерах у меня остались самые неприятные.
Обманули они меня, однозначно насмеялись и обидели. Слишком ушлыми оказались и хитрыми. Специально, наверное, драться начали между собой, чтобы я расслабился, посмеялся и уверовал в свое умственное превосходство. Потом взяли и подложили мне свинью. Или подвели под монастырь? А может, правильнее: пошили меня в дурни?
Чего хотели, того и добились. На фоне сидящей у меня на плече радости припрятанный и не возвращенный владельцам крииль виделся откровенной насмешкой. Несущественная мелочь, не иначе.
Тогда как с живой посылкой хлопот, чувствую, мы не оберемся. Корми его, лелей, оберегай. И что там еще этой мелочи надо?
«Кушать! Мне давно пора кушать! – чуть не заплакал Алмаз. – Мне уже плохо… Я слабею…»
«Забыл спросить, чем его кормят! – спохватился я в тот момент, когда уже перелетал через крепостную стену Пупсограда. – Надо было ему хотя бы веток наломать…»
«Сам ешь свои ветки!»
«Или травы нарвать?..»
«Сам жуй свою траву!» – капризничал опекаемый.
«Э-э!.. А что ты вообще употребляешь в пищу?»
«Грибы, ягоды, наше зерно и прочие злаки. Улипах в грибном или ягодном соусе», – порадовал меня детеныш.
Но сомнения не рассеял: «Так ведь улипахи вроде как не подходят вегетарианцам?»
«Могу кушать все, что ест мой Лайд!»
Ягод с грибами у нас хватало, все равно все запасы с собой не заберем. Так что, как только приземлились возле нужной нам площади, сразу насыпали в одну пиалу ягод, во вторую жареных грибов, ну и в третью налили воды. И все это поставили рядом с колыбелью.
Наблюдать, как ящер-дитя питается, оказалось делом увлекательным. Подцепит гриб коготками, отправит в пасть. Туда же закинет две-три ягоды. И вдумчиво так, степенно пережевывает, прикрыв глаза от удовольствия. Затем воды в рот набирает и смешно ее заглатывает, запрокидывая голову. Словно птица на водопое. Потом вновь очередной кусочек гриба когтями цепляет.
Но сколько на дивную зверушку… точнее, на собрата по разуму ни пялься, сама работа от этого не сделается. Поэтому я всех работоспособных в нашей команде сгрузил на нужной башне и запряг в процесс компактной упаковки самого ценного, что мы берем с собой. Благо, что Леня с подобным действом был знаком хорошо и о моей грузоподъемности знал. Мы с ним когда-то уже шагали насмерть перегруженные в мир Трех Щитов.
Добра хватало, душа болела и плакала при взгляде на то, что придется оставить. И хоть имелись шансы на возвращение в Пупсоград, гарантий, что у нас это получится, не было никаких. Вот потому аллегорические жаба с хомяком, живущие в одной каморке моей души с жадностью и запасливостью, выли, ругались и бились головой о стенки. Бились-то они, а неприятно подсасывало в районе поджелудочной железы у меня.
А! Что я еще делал из обязательного, так это провел «вечернюю дойку», собрав с янтаря на телах Лени и «карапузов» скопившуюся за день энергию. Пусть и медленно, зато уверенно мой резервуар наполнялся. Теперь я уже и повоевать мог в случае чего.
Затем с парой инвалидов, взявших в кружок опеки Алмаза, я на платформе отправился в два иных места проверять уровни накопленной энергии. Вначале проверил «Ласточку-VIII», стоящую на подзарядке в башне с девятым номером. И немало при этом порадовался: примерно на одну пятнадцатую, но сегмент датчика заполнился. Иначе говоря, аккумулятор заряжался. Этак он через дней десять – пятнадцать станет полнехонек и можно будет лететь хоть на край света.
