Павел Корнев - Мор
– Святыми клянусь, так и есть! – уверил нас жандарм.
– Здорово! – обрадовался Тянис и хлопнул напарника по плечу. – Ну ты силен!
– Нашел – кого? – скептически поморщился я.
– Чернокнижника! – выдал Лазас, борясь с застежками длинного серого плаща. – Это все он воду мутит!
– Кто такой и с какого перепугу ты решил, что он чернокнижник?
– Николя Бергис, перебрался к нам из Руга после того, как провинция отошла к Лансу. Родители у него местные, вот и вернулся.
– Ну и?..
– Сейчас, сейчас, – засуетился невозмутимый обычно Юозас. – Постоянной работы нет, но денежки водятся. И видели его на улице в последнее полнолуние, видели! Сегодня только выяснил, что тот ночью к погосту шел! А зачем нормальному человеку в такое время на кладбище? Не верю я в такие совпадения!
– Давайте проверим, – не особо впечатлившись услышанным, пожал я плечами.
Лучше проверить сомнительную версию, чем упустить ниточку лишь потому, что не пожелал под дождь выходить. Непрофессионально это, как ни крути.
– Я с вами! – засуетился Витаутас.
– Еще чего! – возмутился Лазас.
– Пусть идет, – разрешил я, накидывая плащ. Немного подумал и прихватил с собой сумку. – Давайте быстрее!
– Уже бежим!
Дождя на улице не было. На улице шел снег. Низкие свинцовые тучи затянули небо и, едва не цепляясь за возвышавшуюся над крышами домов башню ратуши, лениво ползли над городом. Студеный ветер рвал с листьев пожухлую листву и гнал рябь по многочисленным лужам.
Не зима и не осень. Межсезонье.
Еще и снег.
Мокрые холодные хлопья летели прямо в лицо, я натянул на голову капюшон и залез в карету. Ко мне поспешил юркнуть Тянис, а потом и назвавший кучеру адрес Лазас забрался следом. Пара мордоворотов устроилась на задках, и мы отправились в путь.
Проехали центр, свернули к набережной, покрутились среди серых, похожих на нахохлившихся воробьев двухэтажек и вскоре остановились возле одной из них. Я выбрался из кареты, заметил неподалеку вывеску винной лавки и сглотнул слюну.
Выпить бы сейчас не помешало. Погодка еще та.
– Идемте, господин Март, идемте! – заторопился Юозас.
Поднявшись вслед за шпиком на второй этаж, я оценивающе осмотрел дверь и поморщился. Полотно прилегало к обналичнику косяка тютелька в тютельку – нож не просунуть. А значит, и щеколду без шума не поддеть.
Плохо. Не хотелось бы чернокнижнику фору давать. Пусть приданные нам мордовороты производят впечатление парней крепких, но кто знает, сколько им понадобится времени, чтобы выломать запоры?
– Он точно дома?
– А где ему еще быть? – пожал плечами жандарм. – Ну что, ломаем?
– Погоди, – шикнул я и полез в сумку. Выудил из нее длинную жесткую проволоку и прикоснулся к дощечке, прикрывавшей смотровую прорезь. Слегка надавил – и та легко ушла в сторону. На пальцах остались какие-то непонятные волокна, я стряхнул их на пол и просунул в щель загнутый крючком конец проволоки. Осторожно подцепил им щеколду, но стоило потянуть запор вверх, как немедленно раздался резкий перезвон.
Беса в душу! Этот гад колокольчик прицепил!
Боялся домушников? Или опасался нежданных гостей?
– Ломайте! – отшатнулся я назад.
Бугаи разом шибанулись в дверь, раздался скрежет, но дверь выдержала, и тогда жандармы ударили снова.
Есть!
Выломанная щеколда отлетела в сторону, мы ворвались в квартиру и разбежались по комнатам.
– Чисто! – сообщил с кухоньки Витаутас.
Гостиная тоже оказалась пуста, и тут из спальни откликнулся Юозас:
– Он здесь!
Я рванул к нему, вытолкал за порог загородившего дорогу жандарма и выругался:
– Бесов праздник!
Николя Бергис был мертв. Хозяин квартиры неподвижно замер на кровати, и лицо его походило цветом на падавший с неба снег.
– Вот сволочь! – Лазас подскочил к тумбочке, на которой стояла початая бутыль и бокал с остававшимся на дне вином. – Успел яд выпить!
Я приложил руку к шее покойника, вытер пальцы о полу плаща и покачал головой:
– Не думаю.
– Что такое, господин Март? – насторожился Юозас. – Что-то не так?
– Он мертв никак не меньше пары часов.
– Вот как? – пожевал нижнюю губу жандарм. – Неужто кто-то предупредил?
– Отравился? – с восторгом присвистнул присоединившийся к нам Витаутас.
– Сам не видишь, что ли? – фыркнул Лазас.
– Ну и дела!
– Так, – одернул я их. – Осмотрите квартиру. Если он чернокнижник, должны остаться доказательства. Начните с гостиной.
– Так точно, господин Март! – бросился выполнять распоряжение паренек. Его умудренный жизнью напарник немного помялся, но тоже покинул комнату.
А я взял бутылку, глянул на этикетку – «Рубин Заката», – и вернул ее на место. Огляделся по сторонам и с раздражением пнул валявшийся на полу ботинок. Почему с раздражением? Так ведь у кровати лежал лишь один ботинок, второй оставался на ноге мертвеца!
Вот скажите мне, кто станет разуваться, сознательно выпив смертельную дозу яда? А?
Проверив висевшую в шкафу верхнюю одежду, я заглянул в сундук и разворошил аккуратно сложенные там рубахи и штаны. Все новое, никаких следов штопки. И ткань не из дешевых.
По всему выходило, что денежки у хозяина квартиры водились. Так какого беса он стал пить пойло, цена которому полгроша за штоф? Купил что попало в ближайшей к дому лавке, лишь бы напиться? Непонятно.
– Нашли что-нибудь? – крикнул я, решив пока не делиться ни с кем своими подозрениями.
– Нет! – откликнулся Тянис.
– Может, мне в спальне пошукать? – предложил Юозас.
– Давай, – разрешил я. – Вит, на тебе кухня.
Сам вышел в коридор и пригляделся к выломанной щеколде. Снял с нее несколько длинных ворсинок, похожих на волокна, что приметил, когда возился с проволокой, и задумался. Если хозяин квартиры не наложил на себя руки, убийца должен был как-то запереть за собой дверь. Проще всего в этом случае придержать щеколду с помощью веревки, а потом выдернуть ее через смотровую щель.
Но почему отравитель сразу не покинул место преступления? Почему не попросил запереть за собой дверь хозяина? Ведь яд точно подействовал не сразу. Какой резон так рисковать? Неужели пытался что-то отыскать?
Покачав головой, я прошел в гостиную и остановился у распахнутого буфета. Поочередно проверил пыльные бокалы и вскоре наткнулся на один протертый.
Ага, понятно – убийца выпил с жертвой, а потом вернул стакан в буфет. Умно.
Но раз так, ничего интересного нам тут обнаружить не удастся. Кто-то их предупредил…
– Есть! – заорал вдруг Юозас. – Нашел!
Мимо меня по коридору тут же пронесся Тянис; я пошел следом. Находкой жандарма оказалась обнаруженная на антресолях длинная плоская шкатулка, лакированную крышку которой кто-то изгадил изображением вывернутого наизнанку символа Изначального Света. В паре мест рука охальника срывалась, и гладкую доску расчертили глубокие царапины.
– Заперто, – зачарованно прошептал Витаутас.
– Убери руки! – одернул его Лазас. – Ну господин Март, что скажете?
– Очень интересно, – задумался я.
Не эту ли шкатулку искал отравитель? Но если он ее искал, то почему не нашел? Времени-то было в избытке. Неужели запаниковал? Непонятно.
– Ну господин Март! – едва не подпрыгивая на месте, заторопился паренек. – Будете открывать? А можно мне?
– Стой ты! – вновь осадил его Юозас. – Нам не с руки с эдакой мерзостью дело иметь!
– Да и мне тоже, – поморщился я. – Ладно, такие вещи с кондачка не решаются, надо подумать.
– Но как же? – опешил Лазас. – А вдруг там улики?
– Надо подумать. Никуда не уходите и ничего больше не трогайте.
Я погрозил жандармам пальцем и вышел из квартиры. Спустился на крыльцо, подошел к закутавшемуся в плащ кучеру и распорядился:
– А езжайте-ка вы, милейший, пока за доктором каким, в ядах разбирающимся…
– А что так?
– А надо.
Кучер больше вопросов задавать не стал и укатил, а я постоял на улице, потом накинул на голову капюшон и зашагал к винной лавке. Спустился в узкий подвальчик, вдоль дальней стены которого были выложены на бок бочки с ввернутыми кранами, и требовательно постучал по прилавку ребром серебряной монеты.
– Чего вам, господин хороший? – встрепенулся дремавший прямо тут же на тюфяке продавец. – Какого вина изволите?
– «Рубин Заката» в бутылях есть?
– А то! – задрав вязаную кофту, парень почесал пузо и зевнул: – Возьмете?
– А получше что-нибудь?
– Куда уж лучше? – удивился продавец. – Полгроша за бутыль с обменной тарой!
– Недешево, – согласился я. – И часто берут?
– Берут иногда…
– А сегодня?
– А вам-то чего? – насторожился парень. – Странные вопросы вы задаете, господин хороший! Покупать-то будете чего?
