Алекс Орлов - Подземная война

– Держу пари – уже случалось! – сказал Винзель, спускаясь к остальным. – И что вы делали, матушка, когда вам преграждали дорогу?

– А что я могу делать? – пожала плечами матушка. – Я начинаю наставлять несчастных, ведь прожила уже немало и многое повидала.

– И лихие люди слышат ваши призывы?

– Кто не дурак, тот слышит, – ответила женщина.

– А для дураков там припасен арбалет, – добавил ван Гульц.

– Арбалет для другого, – сказал матушка. – А для дурака и кинжала хватит.

– Хозяин, поди сюда! – крикнул лейтенант Рубенс и трактирщик немедленно выскочил на крыльцо.

– Какого хлеба вам надобно, матушка? – спросило офицер.

– Ну, пусть несут свежего – мне не важно какая мука – ржаная или пшеничная. Я свежее люблю.

– Из свежего – пышки, госпожа, – поклонился хозяин, понимая, что к этой простой женщине преклонных лет, господа офицеры прониклись уважением.

– Вот их и неси.

– Сию минуту…

Трактирщик убежал и вскоре вернулся с высокой стопкой горячих пышек.

– О! – обрадовалась матушка. – Я все беру!

Она собралась достать кошелек, но лейтенант Рубенс ее остановил.

– Нет, матушка, позвольте я вас угощу, – и подал трактирщику несколько монет. Тот поклонился и убежал, а стопка пушек перекочевал в руки матушки, которая быстро спрятала их в холщовый мешок, а потом в седельную суму.

– Куда теперь? – спросил ван Гульц.

– В Фарнель.

– В Фарнель? Так и мы туда же!

– Прямо сейчас? – спросила женщина.

– Прямо сейчас.

– Я могу пойти с вами – кашеваром. Но вы должны платить мне по серебру в неделю.

– Это нам по силам. А что вам для этого нужно?

– Двух помощников и медный котел.

– У нас всего этого в избытке. Даже кашевар имеется, только говорит, каналья, что в дороге каша не сварится.

– Сварится, – сказала матушка. – Еще как сварится, поверьте мне, я не первый раз кашу варю для ходового отряда.

– Тогда милости просим. Вы не против, господа?

– Ни в коем случае! – улыбнулся Рубенс.

– Буду счастлив, – не так радостно ответил Винзель. В этой женщине он видел, пока неясную для себя, угрозу.

Едва рассвело, у дверей шалмана Кудеяра появились первые четверо посетителей, в то время, как вчерашние еще дрыхли в «нумерах» – нишах подвального помещения, расположенного под самим шалманом.

– Ну что, Криклый, давай, трезвонь.

– А чего я-то?

– Ты все замутил, ты орал пошли к Кудеяру. Вот пришли.

– Не, ну кинули-то тебя, Лопата!

– Кинули меня, – согласился бродяга с подбитым глазом и синяком на пол лица. – Но орал ты. И если бы не орал, мы бы добили этот бочонок с тухлым пивом.

– Да, Криклый, – поддержал Лопату третий из компании. – Сейчас бы уже допивали.

– Ну и потравились бы, – сказал Криклый, однако делать было нечего. Он действительно выступал за справедливость, за месть, за наказание, то да се. Но это было в пригороде, в шалмане какой-то шлюхи, где их кормили, едва ли не крысами. Там хмель тухлого пива сыграл с Криклым дурную шутку – он почувствовал себя героем и потребовал немедленно идти к Кудеяру за воровской правдой.

И вот они пришли к Кудеяру, но на стылом предутреннем воздухе геройство куда-то улетучилось вместе с хмелем и Криклого била нервная дрожь, хотелось сбежать отсюда и зарыться в каком-нибудь сарае, пока не рассветет.

Но отступить теперь – означало напрочь растерять остатки авторитета, сильно пошатнувшегося после неудачного ограбления лавочника из Нахаловки. Торгаш первым достал тесак и едва не распотрошил троих налетчиков, так что им потом пришлось неделю лечиться травами и тратить остатки пропивных денег на чистые тряпки и лекаря.

При этом именно Криклый был закоперщиком этого ограбления, уверяя, что хозяин – каша, надави и отдаст все деньги – даже спрятанное в саду золотишко.

Собрав остатки мужества, Криклый постучал.

– Бей сильнее! – потребовали сподвижники.

Криклый стал бить сильнее, мечтая о том, чтобы в шалмане все перепились, его бы никто не услышал и он, без позора, смог бы уйти отсюда живым. А вот выйди сюда сам Кудеяр, неизвестно, как это воспримет.

«А хорошо бы он к тетке уехал. В деревню,» – подумал Криклый постучав в третий раз. Но не успел он подумать о том, может ли у Кудеяра в деревне оказаться тетка, как узкое окошко в двери открылось и показалась заспанная рожа замкового шалмана – Момли.

– Че нада? – просипел он.

– Эта… – Криклый оглянулся на свою компанию, ища поддержки, но те притихли, словно мышки.

Поняв, что нужно опираться только на себя и остатки авторитета, Криклый сказал.

– Я Криклый, с Вонючкина тупика.

– И че?

– С хозяином побеседовать надо.

– Сейчас? – удивился Момля и зевнул.

Криклый надеялся, что его громогласно пошлют подальше и тогда его репутация и жизнь будут спасены, ведь явиться в такой час к Кудеяру, означало разбудить его, а разбудить такого человека по пустяку, означало… Лучше даже не представлять.

– Не, ну ежели он спит, то мы с пониманием… – негромко произнес Криклый. Момля почесал бороду и сказал:

– Сейчас погляжу.

И захлопнул окошко.

Криклый обернулся к товарищам и натянул на лицо нервную улыбку.

– Молодец, Криклый, – поддержал его Лопата.

– Молодец, – подняли руки Коржик и Записной.

Криклому немного полегчало, но тут он услышал недовольный голос Кудеяра. Криклый узнал его, хотя слышал всего пару раз.

– Ну и что там за гости?

– Дык, тебя просют, целое обчество, не мог не побеспокоить, – отвечал Момля.

Дверь шалмана распахнулась и пред онемевшим Криклым возник сам Кудеяр, в замшевых коротких сапогах, в шерстяных синих шароварах и расстегнутой шелковой рубахе. Непокорный чуб спадал на глаза и Кудеяр отбрасывал его движением руки.

– Кто такие и чего хотите? – спросил он, стараясь держаться вежливого воровского фасона. Считалось, что авторитет должен быть приветлив каждому вору, пусть даже самому мелкому.

– Дело к тебе, Кудеяр… – промямлил Криклый, едва не обратившись в вору «ваше благородие».

– Что за дело?

– Воров обижают, Кудеяр.

– Кто обижает? – удивился Кудеяр отбрасывая со лба вьющиеся волосы.

– Тут как бы… Рассказать требуется, – произнес Криклый, полагая, что уж теперь то ему дадут под зад коленом, но неожиданно Кудеяр отступил вглубь помещения и сказал:

– А проходите, зал у нас пустой, там и поговорим.

Это была победа. Это был миг торжества и обернувшись к своим, Криклый, небрежным жестом пригласил их следовать за ним. И они последовали.

В зале было тихо, даже не скажешь, что это тот самый шалман о котором в городе много говорили не только жители, но и воры.

– Давайте к столу, братва, – сказал Кудеяр занимая место за ближайшим столиком.

Гости не успели рассесться на жестких стульях, как Момля притащил пару кувшинов слитого с остатков пива и тарелку говяжьих котлет, слегка надкусанных, но для пришлой братвы это не имело значения.

Они были очарованы доступностью такого человека, как Кудеяр.

– Так, с кем я имею дело? – спросил он когда все заняли свои места.

– Я Криклый, с Вонючкина тупика, – снова представился Криклый.

– А я – Лопата. Меня многие знают, – представился Лопата, слегка смущенный из-за теплого приема.

– Слышал про тебя, Лопата.

– Я – Коржик. Я по булочным работаю, черствяк тырю, свежие булки торгаши ближе к себе ставят, а потому черствяк взять проще.

– Знаю тебя, Коржик, – кивнул Кудеяр.

– А я Записной, я шрикер, Кудеяр.

– Записной? Никогда не слышал, – качнул головой авторитет.

– Ну как же! Небось слышал, как на день города человек в дерьмо свалился?

– Не только слышал, но и видел.

– Так это был я! – обрадованно воскликнул Записной. – Я ж кошелек тиснул у начальника городской стражи, а они меня почти за руку схватили! Бежать было некуда, а тут эта яма… Я подумал – оттуда точно доставать не станут!

– И не ошибся, – кивнул Кудеяр и улыбнулся. – Молодец, башковитый. А кошель утопил?

– Нет! Хотел утопить, если б тянуть взялись, но они носы позажимали да ушли. Тут я сам выбрался, а потом в пруд побежал, да до вечера и просидел, пока запах не выветрился. А в кошеле было пять золотых.

– Хорошо взял.

– Дык, за такое можно и в дерьме искупаться.

Все сдержанно посмеяться, глядя на реакцию Кудеяра. Похоже, что пока он их мочить не собирался.

– Ладно, люди добрые – чего явились?

– Явились потому, Кудеяр, что один расфуфыренный фраер нанял нас на дело, да не сказал, с кем будем нос к носу толковню вести, – сказал Криклый.

– То есть?

– Значит так. Чикур нашел нас троих и сказал, что расфуфыренный фраер с золотишком в кармане, хочет нас нанять, чтобы какого-то пустого человечишку в канаву закатать.