Роман Кузнецов - Хранитель Врат
– Красиво сказал, – подытожил Спец. – Душу греет. Но подожди, какая дружина, какой Кощей? Какой из тебя воин? Тебе лет двадцать пять от силы, ты и в армии наверняка не служил.
– И ты туда же. Я же предупреждал, что не поймешь.
– Так объясни.
– Опять… Ладно… Я воин. Был убит в этих местах давным-давно, только душа осталась вот в этом Кинжале. Паук, в чьем теле я сейчас пребываю, меня впустил к себе. Теперь я вместо него.
– Так ты один из них?
– Нет. Я – человек, они – нет. Это сущности из мира Нави. Вы их бесами называете. Верховодит ими сущность высокого порядка. Санек у нее на побегушках. Хотя сейчас это уже не Санек, а демон довольно высокого уровня. Сейчас их главный ищет себе подходящее тело. Если он возродится, мало никому не покажется. Я с ним не справлюсь. Поэтому я хочу его укротить до того, как он выберет тело. Других шансов у меня нет. Так понятно?
– Понятно. – Спец выразительно посмотрел на Бригадира, но, не найдя у него поддержки, продолжил: – И как ты его успокоить собираешься?
– Еще не знаю, но вам лучше уходить. Идея с вертолетом мне не нравится, но лучшей у меня нет.
– А ты что, не с нами?
– Нет, Бригадир, я не зря про воинов разглагольствовал. Мой долг – бороться с Навью. Пока тварь окончательно не возродится, у меня есть шанс. Я не могу уйти с вами.
– Я тебе помогу.
– Нет, Бригадир, я сам. Ты только помешаешь. Не обижайся, ты не знаешь этого мира. Я сам.
– Странный ты. Но выбор твой.
– Во сколько завтра вертолет?
– Часов в девять, не раньше. Вряд ли они по темноте вылетят.
– Тогда я вас покину на рассвете, вы без меня справитесь.
– Справимся, – заверил Спец. – Тем более что нас уже шестеро.
– Тогда я спать, у меня завтра дел много. Вам того же советую. Разбуди вон Крота или Макса, пусть дежурят. Твари сегодня вряд ли уже сунутся, но на всякий случай присмотреть надо. Они завтра на марше нападут, так что сегодня выспаться надо. Сами решайте, я спать.
С этими словами Рахман растянулся прямо на полу и закрыл глаза.
Глава 25
Утро выдалось хмурым. Тяжелые облака недовольно ползли по небу, расталкивая друг друга. Они меняли форму и цвет, распадались на отдельные хмурые тучи, которые беспорядочно носились, сталкивались и разлетались, слипались в огромные грозовые образования. Неяркое солнце изредка стыдливо выглядывало в немногочисленные разрывы, играя зайчиками в отмытых до зеркального блеска стеклах транспортного вертолета, стоящего на летном поле. Возле вертолета на рюкзаках сидели близнецы и лениво перебрасывались ничего не значащими фразами с тремя крепкими бородатыми парнями в камуфляжной форме. Еще один хмуро сидел в сторонке. Все они были хорошо вооружены и экипированы.
Чуть поодаль нервно мерил шагами летное поле всклокоченный Карузо со следами побоев на невыспавшемся лице. Вчера вечером он получил дополнительные разъяснения от Барина. Однако залеживаться в больнице было нельзя. Его быстро подлатали и отправили выполнять новые задачи. Как ни странно, он успел. И вот сейчас, загрузившись амфитаминами под завязку, он нарезал круги у вертолета, стараясь снять нервное напряжение за счет двигательной активности. Получалось не очень. Гости запаздывали, и прямо пропорционально их опозданию росло напряжение Карузо.
Но вот наконец на аэродром въехал тонированный «мерседес». За ним подскочил «Брабус». Ухоженный водитель почтительно открыл дверь, и из машины вышел Александр Карлович Зибберг. Не обращая внимания на подскочившего Карузо, он повернулся к «мерседесу», из которого вышли двое молодых людей атлетического сложения и встали по разные стороны двери. Замок щелкнул, дверь поползла вбок, и оттуда вышли двое, выводя третьего, вернее, третью. Когда они подошли ближе, все раскрыли в изумлении рты, уставившись на одурманенную чем-то девушку лет двадцати пяти с очень миловидным лицом в обрамлении светлых густых волос. Но изумляло не это: ее размеры, достойные самых смелых фантазий Рубенса и Рембрандта, не вписывались в современные стандарты женской красоты. Ее вообще было трудно вписать в какие-либо рамки. Рост за два метра. Вес не меньше ста тридцати килограммов. С близкого расстояния она напоминала монумент женщинам-героям шпалоукладчицам, отлитый на заводе бетонных конструкций имени Розы Люксембург и выставленный в железнодорожном депо номер четыре. Девушка пребывала в заторможенном, сонном состоянии. Могучие плечи были безвольно опущены, перевитые буграми мышц руки перехвачены в районе запястий цепочкой наручников, выглядящей очень ненадежно на фоне огромных ладоней, по размеру больше похожих на совковые лопаты.
При этом, несмотря на габариты, она была довольно гармонично сложена и издалека смотрелась очень привлекательно. Даже талия была отчетливо видна. Только обхватить эту талию мог лишь сильный и очень смелый человек.
– Кто это? – обалдел Карузо.
– Девственница, – коротко ответил Александр Карлович довольным голосом. – Летит с нами.
Карузо открыл было рот, чтобы задать уточняющий вопрос, но тут на взлетное поле влетели два «мерседеса». Через несколько мгновений из них выскочили трое крепких молодцов и сноровисто открыли заднюю дверь. Оттуда вышел моложавый светловолосый мужчина в песочного цвета брюках и такой же куртке и с тростью в руке. Он презрительно окинул взглядом окружающих и остановился на девушке.
– Что это? – спросил он.
– Девственница. Стопроцентная. Все как заказывали, – не без гордости ответил Зибберг.
– Я просил достать девушку, а не шагающий экскаватор. Как мы ее удержим?
– За имеющееся время удалось достать только это. А удержать сможем, не впервой.
– Да ее и танком не удержишь! Как ты ее в машине-то довез? Где откопал?
– В секции сумо. Победитель краевых соревнований, олимпийская надежда.
– Комсомолка, спортсменка… Девушка, короче, – глубокомысленно изрек мужчина с тростью. – Учти, держать ее в узде – твоя забота. Демонология по твоей части. За нее головой отвечаешь. На такую приманку такой сом клюнет!
Произнеся это, мужчина отвернулся и направился к остальным членам сборного коллектива, собравшимся в кучку у вертолета. От него исходила такая волна силы, что небрежно ковыряющие в зубах головорезы дружно встали и одернули форму. Только один остался сидеть, демонстративно осматривая оружие.
– Меня зовут Лев Кириллович. Я отвечаю за проведение операции. Нам надо прилететь, забрать украденное и улететь обратно. Если интересующего нас предмета нет, придется прогуляться и его найти. В любом случае к вечеру должны вернуться. Раньше для решения этой тривиальной задачи была направлена группа Спеца. Мне сказали, вы знаете, кто такой Спец. Так вот, Спец сообщил, что попал под завал и у него есть раненые. Формально мы летим за ними. Однако если вы считаете, что наша цель – раненые, то спешу вас разочаровать. Наша цель – предмет, который группа Спеца украла. Его мы должны забрать. Весьма вероятно, что Спец не захочет его отдавать, тогда его придется уничтожить. Но не раньше, чем он отдаст мне то, что мне принадлежит. Вполне возможно, я бы сказал, очень вероятно, что Спец затеял свою игру и захочет захватить вертолет, а вас всех убить, к этому тоже надо быть готовыми. Там есть еще и туристы, которые тоже будут пытаться вас убить. Почему так, объяснять не стану, сами все увидите. Там вообще вас ожидает много странностей, так что без сантиментов. Сначала стреляем – потом спрашиваем. Все трупы, если таковые будут, сжигаем. Но запомните: живых не трогать. Только по моей команде. И вообще в нашей экспедиции действует только одно правило – мое слово. Это закон. Оно не обсуждается, а только выполняется, каким бы странным ни показался приказ. Любое неповиновение строго карается. Открытый бунт карается смертью. Все ясно?
Бандиты озадаченно молчали.
– Тогда для облегчения нашего взаимопонимания проведем небольшой обряд. Мне нужна будет ваша кровь, совсем немного. Мои помощники сейчас возьмут образцы. Это не больно.
– А кто тебе сказал, что мы захотим тебе свою кровь давать? Такого уговора не было, – произнес бородач с наглой рожей, рассматривающий пистолет. – Вот с твоих помощников я хоть литр тебе нацежу, а свою я принципиально не проливаю.
Лев Кириллович остановился, изумленно вскинул бровь, потом тяжело и печально вздохнул и подошел к задавшему вопрос. Тот демонстративно сидел и нагло ухмылялся во всклокоченную рыжую бороду. Лев Кириллович разочарованно покачал головой и произнес, обращаясь к Александру Карловичу:
– Я ведь просил нормальных подобрать, чтобы хоть немного с головой дружили. А вы мне опять одних дебилов подсовываете. Зачем мне этот генетический мусор? Сколько его вывозить можно?
Белоголовый ткнул тростью в плечо мордоворота.
– Ты, урод, ты вообще понимаешь слово «генетический»?
– Что?! – заорал бородач и вскочил.
