Игорь Негатин - Рысь Господня
– Меньшее?!
– В данном случае, Жак…
– Вы обрубили единственную нить, которая могла привести нас к этому неизвестному.
– Полагаю, что он сам даст о себе знать и это произойдет очень скоро.
– Что? С какой стати?
– У меня появилось нечто весьма интересное и достойное его внимания.
– Что именно? – насторожился я.
– Гобелен из замка Буасси.
– Что?!
– Господи, да не кричите вы так, – поморщился де Брег и оглянулся. – Ну гобелен, ну и что? Обычная, если разобраться, тряпка, которую вешают на стену, дабы уберечь свои кости от сырости.
– Он был у шевалье Дампьера?!
– Его передал Дампьеру один из монахов, который, к моему великому сожалению, сумел убежать и скрыться. Мне просто повезло, что вчера вечером я решил прогуляться по улицам и подышать свежим воздухом. Весна, знаете ли… Кстати, утром я получил письмо от его преподобия отца Раймонда. Он изъявил желание видеть нас обоих сегодня вечером.
– Зачем?
– Откуда мне знать? Неисповедимы пути Господни! Кроме этого, я получил послание от аббата Хьюго, который приглашает заглянуть к нему завтра утром. Два послания за один день. Как вам это нравится? Не слишком ли быстрая реакция для раненых святых отцов? Может быть, и нет этого третьего?
– Раздери меня дьявол…
– Не богохульствуйте, Жак де Тресс. Это не к лицу юноше.
– Признаться – мне это совсем не нравится.
– Вот и мне тоже, – вздохнул шевалье. – Так вы будете завтракать или нет?
– Благодарю, у меня совсем нет желания.
– Зря. Баранина сегодня просто на загляденье.
– Орландо, какая может быть баранина? Сегодня же постный день!
– Неужели? – всплеснул руками де Брег. – Как же я оплошал! Надо есть побыстрее, дабы не соблазнять вас видом этого блюда, достойного, кстати, самых наивысших похвал!
– Не знай я о вашей истинной сущности, шевалье… – начал я и замолчал.
– Позвольте продолжу? – хмыкнул де Брег. – Не зная о моей истинной сущности, вы бы предположили, что Орландо де Брег и есть та самая третья сила в этой истории? Я прав?
– Почти, – честно ответил я. – Вы словно играете со всеми, кто так или иначе замешан в истории рода Буасси.
– Нет, Жак де Тресс… – протянул шевалье. – Это было бы уж слишком просто и слишком скучно! История графского рода лишь одна из множества частей мозаики, которая может сложиться в очень неприятную картину.
– Хорошо, тогда объясните мне одну вещь…
– Какую же? – Он поднял голову и прищурился.
– Зачем вам все это?
– Что именно? Извольте выражать свои мысли точнее.
– Все эти заговоры, междоусобицы святых отцов, грехи простых мирян, ведьмы, которые никогда не были связаны с нечистым, но тем не менее заслужили ваше неудовольствие. Вы с легкостью покрываете преступления, а зачастую откровенно поддерживаете разбойников. Вы готовы умолчать о совершенных преступлениях или спасти преступника от заслуженной кары, но иногда готовы даже осквернить могилы, дабы докопаться до правды и покарать виновных.
– Еще немного, и вы назовете меня самим прародителем зла на земле.
– Нет, это не так, но смысл некоторых деяний непостижим для меня. Иногда… Иногда мне кажется, что ваше проклятье лишь один из способов познания мира.
– Боже упаси от таких познаний, но… Отчасти вы правы, Жак! Дело не только в том, чтобы избавиться от проклятья, отравившего мою жизнь. Скрестив меч со своим отцом, я убил последнее, что связывало меня с прошлой жизнью. Разумеется… Разумеется, кроме Ирэн де Фуа, но этой мечте, как вы понимаете, не суждено сбыться.
– Разве вы не хотите быть человеком?
– Быть человеком… – поморщился де Брег. – Быть христианином… Красивое и зачастую пустозвонкое слово, украшающее продажные души. Эти слова любят повторять святоши, погрязшие в грехах и пороках. Шлюхи, продающие свое тело, гораздо честнее многих служителей Святой Церкви. Мне любопытно другое: в чем разница между проклятым зверем и человеком? Где та грань, которая отделяет зверства хищника от преступлений, поощряемых пастырями? Не знаете? Вот и для меня это остается большой загадкой. Пойдемте, провожу вас к дому графини, – предложил де Брег и поднялся. – По дороге заглянем ко мне домой, я покажу, что именно изображено на гобелене, который послужил источником стольких бед и несчастий…
Глава 50
– Гобелен, как я понимаю, был украден из личных покоев отца настоятеля, – продолжал рассказывать де Брег, пока мы добирались до его дома. – Признаться, я бы почувствовал себя весьма скверно, узнай, что аббат сдался и добровольно отдал Дампьеру этот кусок тряпки. Пусть и не собственноручно, а прибегнув к помощи так некстати убежавшего монаха. Слава Всевышнему, отец Хьюго избежал моих подозрений! Настоятель, как мне стало известно от брата-привратника, уже развил бурную деятельность в поисках этой пропажи, и суматоха в монастыре началась задолго до рассвета. Монахи, да помилует Господь их изнеженные руки, готовы рыть землю в поисках неизвестной святыни, похищенной из кабинета аббата.
– Святыни?!
– По крайней мере, – хмыкнул шевалье, – именно так была прозвана эта пропажа.
– Это же кощунство! – возмущенный его рассказом, я даже остановился.
– Бог мой, Жак… – скривился де Брег, будто съел что-то кислое. Кислое и жесткое. – Не будьте же таким наивным! После череды событий, в которых имели честь принять участие, это всего лишь досадное недоразумение, связанное со здешними святыми отцами. Я уже не вспоминаю о других тайнах…
– Чему же вы улыбаетесь?
– Я улыбаюсь?! Помилуйте, Жак де Тресс!
– Ваши глаза… Они смеются.
– Жак, мы с вами стали свидетелями поистине удивительных событий! Признаться, все это доставляет неописуемое удовольствие и вызывает мой недюжинный интерес. Разумеется, кроме опасности, которой подвергается графиня, но эту беду мы сумели немного отдалить, а если подумать, то и отвести от рода де Фуа.
Мне еще не доводилось бывать в доме Орландо де Брега, и, надо признаться, было весьма любопытно взглянуть на его жилище… Это было небольшое здание, расположенное – как вы наверняка помните – неподалеку от ворот святой обители. Каменный двухэтажный дом, крытый бурой, потемневшей, а местами и позеленевшей от времени черепицей. Несмотря на скромные размеры, он был раза в два больше, чем мой собственный. Окна первого этажа забраны коваными решетками – весьма частое украшение на здешних домах, как средство против воришек, промышляющих на улицах Баксвэра.
Чистый и довольно ухоженный двор, конюшня и флигель, где, как понимаю, жили слуги. Несколько деревьев, радующих взгляд распускающейся листвой, и мохнатый плющ, опутавший одну из стен. Орландо распахнул дверь, и взгляду предстала довольно большая комната. Камин, чьи камни были украшены затейливой резьбой, несколько широких полок, голова кабана и десяток разнообразных клинков, висящих на побеленной стене. На левой стене – выходящей во внутренний двор – два узких окна со свинцовыми переплетами и непрозрачными стеклами желтого цвета, которые хорошо пропускали свет, но оставляли в тайне все происходящее в комнате. Несколько закрытых шкафов и широкая лестница, ведущая на второй этаж. Все эти подробности, пусть и весьма интересные для гостей, привлекали мое внимание гораздо меньше, чем гобелен, который был подвешен к одной из потолочных балок.
Кусок плотной материи шириной чуть больше трех локтей и длиной около восьми. На нем был изображен замок с четырьмя сторожевыми башнями и квадратным донжоном. У его подножия, окруженного густым лесом, виднелось большое озеро, в котором, словно в зеркале, отражалась неприступная крепость, а на берегу изображена кавалькада охотников, гнавшихся за… О Господи…
– Это же… – начал я, но осекся и посмотрел на де Брега.
– Вы правы, Жак, – усмехнулся он. – Эти неизвестные нам господа охотятся на женщину в компании двух оборотней. Хорошая картина, не правда ли?
– Вы уверены, что это… что это оборотни? – спросил я.
– Не думаю, что где-нибудь на землях Буасси обитают звери, похожие на волков, но умеющие бегать на двух лапах. Тем более с человечьими руками. Как это мило, не правда ли? Надо заметить, что мастера, изготовившие это полотно, весьма искусны в своем ремесле. Мне еще не приходилось видеть гобеленов столь тонкой работы, а я, вы уж поверьте на слово, повидал их немало!
– Ничего не понимаю…
– Кстати, Жак, это еще не все загадки, – заметил шевалье. – Если взглянете на полотно с обратной стороны, то увидите пять сквозных отверстий, расположенных по кругу. На лицевой стороне они видны плохо, но если сделать следующее…
Де Брег взял пять тонких щепок, которые лежали на столе и, судя по всему, уже были использованы для исследования этого гобелена. Проткнув материю насквозь, он вставил их в отверстия и подошел ко мне.
