Михаил Парфенов - Грешница
– Больно… Еще больнее… будет.
Геберт почувствовал, как мурашки пробежали у него по коже. Столько усталости и безнадежности прозвучало в этих словах!
– Умоляю. Может пострадать мой друг. – Он опустился на колени перед кроватью. – Вы вернете мне долг, рассказав, что замышляет этот человек.
Истончившиеся белые губы, рассеченные трещинами, дрогнули в ухмылке.
– Меня наняли… Пообещали много денег… Говорили, что нужен охранник. А нужна была жертва. Но я не мог противиться… Одурманил… Я стал делать все, что скажут. Пошел вперед… Упал в ловушку… Бросили… – Речь темного мага становилась все более туманной. Он говорил с большими перерывами, с трудом заставляя свое горло издавать звуки. – Ключ – у смотрителей, они знают правду. Исчадия бездны под городом… Любят нашего брата… Жертва отвлечет их… Он хочет войны. Он найдет ключ и откроет клетку! Выпустит зло!!!
Последние слова мужчина прокричал, выгибаясь дугой и суча руками. Вбежала медсестра со шприцем в руках, отругала Геберта и прогнала его из палаты.
Мысли юноши путались. В голове появлялись ужасные картины возможного будущего. Мальчик не знал, что ему делать и куда обращаться. И тогда он отправился к единственному человеку, которому мог сейчас доверять.
Амира распахнула дверь и сразу завопила:
– Я никуда не пойду! Не хочу домой, не хочу, не хочу, не хочу!
– Успокойся, это я! – Геберт зажал уши и прошел внутрь.
Аристократка прекратила верещать и удивленно уставилась на него.
– Что-то случилось? На тебе лица нет.
Рыжий маг молча уселся на заправленную кровать, на которой раньше спала Сантера, отыскал взглядом потертый рюкзачок и взял его в руки. Почти сразу оттуда с пронзительным свистом выскочил голем ведьмы и принялся летать под потолком, врезаясь в стены и закрытое окно.
– Геберт, останови его! – испуганно воскликнула Амира, прикрывая голову руками.
Мальчик подпрыгнул и схватил голема за куцее крыло.
– Бросила тебя хозяйка, да? – заметил он, поглаживая большим пальцем шершавое веко.
Голем затих, чувствуя тепло человеческих рук.
– Какая гадость! Только Сантера могла завести такого уродливого питомца. Я старалась не трогать ее вещи, но по ночам внутри ее рюкзака что-то шуршит и воет. Геб, ты не мог бы забрать его с собой? Я боюсь спать с ним в одной комнате!
– Хорошо. У меня как раз появилась возможность вернуть эти вещи их законному владельцу.
– Что ты имеешь в виду?
Геберт собрался с мыслями и выложил ей все, что узнал. Глаза Амиры распахивались все шире и шире, пока девушка не стала похожа на фарфоровую куклу.
– Только не говори, что ты собираешься в это вмешаться!
– Просто я чувствую, что произойдет что-то очень плохое. Надо это остановить.
– Геберт, ты спятил? – Амира всплеснула руками. – Тебе заняться нечем? Подумай лучше о себе!
– Но нельзя же все оставить как есть?!
– Можно. Просто расскажи обо всем смотрителям. Они остановят этих ненормальных. В конце концов, это их работа!
– Если рассказать все смотрителям, Сантеру посадят в тюрьму. И к тому же они как-то замешаны в этом. – Геберт упрямо насупился. Он надеялся на другую реакцию с ее стороны. Может быть, даже помощь, но никак не упреки.
Тонкие брови белокурой аристократки удивленно поползли вверх:
– Ты хочешь спасти ее? Точно, я так и думала! Эта ведьма – корень всех твоих бед!.. Геберт, пойми, у тебя появилась возможность пробиться в высшее общество. Ее нельзя терять. Второго такого шанса у тебя уже не будет.
– Ты начинаешь говорить как Сантера. Деньги и роскошь – это еще не все. Есть вещи, на которые нельзя закрывать глаза.
Геберт разочарованно вздохнул, закинул рюкзак за плечо и неспешно двинулся к выходу. Вслед ему летело гневное:
– У тебя все равно ничего не выйдет! Она не станет слушать – ей наплевать на тебя! Ты погибнешь из-за своего упрямства!
Рыжий маг не слушал. В некоторых вопросах он действительно становился упрямее барана. И тогда Амира применила единственное возможное средство – то средство, которым хоть раз в жизни пользовалась любая девушка или женщина. Она подбежала и порывисто обняла рыжего мага.
– Прости, прости. Умоляю, не ходи туда. Тебя убьют. Ты мне нужен.
Геберт шумно сглотнул. Рука его безотчетно крутила ручку двери в форме птичьей сжатой лапы.
– Я не хочу тебя терять, Геберт. Забудь обо всем. Останься со мной, – тихо произнесла Амира.
Так было всегда. Те, кто желал вершить великие дела, всегда подвергались не менее великим искушениям.
В центральной штаб-квартире Правопорядка и Магического Урегулирования телефон разрывался от звонков. В Элисенти произошла целая серия взрывов. Они прогремели в разных магических гильдиях города, с разным временным интервалом. Несколько десятков людей, по слухам состоящих в одной враждебно настроенной группировке, ворвались в общежития магов, вооруженные самодельным оружием. Практически все смотрители были сорваны с мест и отправлены в горячие точки для прекращения конфликтов.
Борей Кантонетти, глава смотрителей, невысокий широкоплечий мужчина с редкими темными усиками над верхней губой, тоскливо посмотрел на часы, висящие над полками с делами преступников. Почти полночь. Он мог сейчас быть дома с женой и детьми, а вместо этого вынужден находиться у себя в кабинете и следить за ходом операции.
Семь гильдий. Семь проклятых гильдий проклятых магов! И среди них такие влиятельные, как «Синяя птица» и «Золотой лист»! Самодельная взрывчатка, принесенная на территорию магов добровольными смертоубийцами, сделала свое дело. Куча раненых, в перестрелке погиб один из самых талантливых руководителей отряда быстрого реагирования, а подлые журналюги уже раздувают эту историю до небес. С их слов выходило, что именно он, Кантонетти, не разглядел группу террористов, сформировавшуюся у него прямо под носом!
За дверью что-то громко хрустнуло, раздался слабый крик. Глава смотрителей тяжело поднялся из своего кожаного кресла и выглянул в соседнюю комнату. Кроме десятка служащих, отвечающих на звонки, посреди офиса стояла сгорбленная старуха, с ног до головы укутанная в черное тряпье. Она судорожно сжимала в грязных руках длинную узкую жердь.
– Помогите, помогите, родные! Они за мной идут! Убивать меня хотят! – прокричала старуха, указывая жердью в окно. Снаружи, на освещенной фонарями площадке, никого не было, но в такое время не стоило расслабляться.
– Проверьте, – коротко приказал Кантонетти.
Несколько молодых парней поспешили на выход.
– Вы не пострадали? – Это уже было обращено в сторону трясущейся старухи.
– Нет, милок. Спасибо тебе за заботу. Ты лапочка, – спокойно ответила она низким сиплым голосом.
Глава смотрителей прищурился, стараясь разглядеть лицо подозрительной карги. Но дырявая тряпка полностью скрывала его от глаз Борея.
За окном вспыхнуло зеленое пламя. Оставшиеся в штаб-квартире смотрители испуганно повскакивали со своих мест.
– Что это было? – воскликнул один из сотрудников.
Старуха, продолжавшая стоять в центре, широкой, уставленной столами комнате, неожиданно выпрямилась во весь свой отнюдь не маленький рост. В ее осанке появилась властность и сила. Сквозь ветхую ткань блеснули пронзительно-зеленые огоньки глаз. Жердь в грязных руках описала полный круг и молниеносно врезалась в живот ближайшему смотрителю. Тот упал, пытаясь вновь научиться дышать. Следующий удар палки сбил с ног другого парня, кинувшегося на нее сзади.
– Нехорошо, милок. К старым женщинам нужно уважение иметь, – осуждающе щелкнула языком старуха.
Ее голос прозвучал неожиданно сильно, звонко… молодо.
Борей Кантонетти кинулся в свой кабинет за жезлом боли. Он уже понял, что их обманули самым низким способом. Незваная гостья, похожая на чернильную кляксу и обрывок тумана одновременно, тем временем ловко перемещалась по комнате. Жердь в ее руках плясала, жаля всех, кто подворачивался под руку. Каждый раз, когда ее оружие достигало цели, раздавался влажный хруст переломленных костей – удары нападавшей были просто чудовищной силы.
Увернувшись от пули, помолодевшая старуха сломала руку последнему смотрителю, врезала ему локтем в лицо и закончила все это кулаком по затылку. Мужчина упал как подрубленное дерево, напоследок вцепившись в тряпье мертвой хваткой, и стянул его. Старуха чуть покачнулась, невозмутимо отряхнула руки, развернулась и увидела дуло пистолета, направленное ей в лицо.
Глава смотрителей, никогда и ни с кем не сражавшийся, никогда даже не стрелявший из настоящего жезла боли, едва удерживал оружие трясущимися руками. Ужасная гостья, словно чувствуя это, уверенно обхватила дуло пальцами, задирая его вверх.
– Тебе страшно? Ответь мне, человечек, – промурлыкала она, опасно щурясь.
– Я хочу жить, – внезапно признался Борей. Из его глубоко посаженных глаз потекли слезы. – Пожалуйста… Я хочу вновь увидеть детей. Уходи… Не хочу умирать…
