Олег Фомин - Льдом и мечом
— Старые знак-к-к-комые, — стрекочет Зарах многоголосьем.
— Ты изменился в лице, Эгорд, — замечает Ямор. — Испугался? Ну да, я же не сказал, что здесь сила демона возрастает во много раз. Этот проказник без моего согласия сбежал в ваш мир чуть-чуть пошалить, но не знал, что там ослабнет. И тем не менее создал армию, даже успел повеселиться. А тут — вот он, настоящий Зарах!
У Эгорда болит шея, приходится круто задирать голову, чтобы видеть Зараха в полный рост. Этой громадине ничего не стоит расправиться с ним за секунду. Ямор объявит начало дуэли — и Зарах раздавит моментально: хвостом, языком, лапой, без разницы. Ему даже не придется сдвигаться с места. Так же легко, как Эгорду — раздавить муравья.
— Сожру тебя, человеч-ч-чек! — трепещут зеленые хлысты.
Ямор исчезает огненной вспышкой, оказывается за спиной Эгорда размером с человека, на плечо мстителя ложится тяжелая красная рука.
— Понимаю, — говорит с деланным сочувствием, — верный друг рискнул жизнью, преодолел столько испытаний, чтобы вытащить тебя отсюда, а когда почти получилось, ты подписал себе и ему смертный приговор. Ну, не подумал, поддался соблазну, со всеми бывает… Что поделать, ты уже дал согласие.
Эгорд в ярости разворачивается ударить, но кулак падает в пустоту, перед ним лишь Тиморис — сидит в ржавой грязи, голова упирается в древко косы, из лица будто вынули мышцы, безучастный померкший взгляд затерян в кучах бурой пыли.
Воин-маг отводит глаза, к щекам приливает краска, чувствует себя в центре толпы, которая отказывается забросать его тухлыми яйцами, на такого даже тухлые переводить жалко.
— А теперь правила. — Ямор снова в небе. — Бой один на один. Начнется, когда ты войдешь на арену. Если кто-то из бойцов сбежит или будет выброшен за пределы круга, ему засчитывается поражение. И никаких третьих лиц. Если твой приятель пересечет черту, сам или какой-то магией, это тоже проигрыш.
Ямор отлетает от круга.
— Выше нос, Эгорд. Победишь — и верну вас домой! Ах, совсем забыл… Если проиграешь, позволю Зараху вторгнуться в ваш мир снова.
Эгорд холодеет. Драконы и демоны все еще в подчинении Зараха. Сейчас беспомощны как улитки, можно перебить всех до единого, но когда Зарах вернется, в их головы опять проникнет его воля, и тогда…
— Войди в круг! — Ямор улыбается во всю ширь.
Зарах внушает ужас величиной, кажется, что это та самая пирамида, откуда чудом удалось сбежать. Демон трясет воздух шипением, струи зеленого пара шумно гонятся из-под громыхающей чешуи, каждая пластина с могильную плиту, лапы перетаптываются, крошат металлическую почву, брюхо в коричневом тумане, хвосты и языки в нетерпении брызжут зелеными каплями.
Эгорд умрет, как только шагнет на арену, без сомнений. Нет смысла рассчитывать на реакцию, скорость, тактику. Это может перевесить могущество врага, когда он силен в два, три, четыре раза. Да хоть просто в разы. Но когда песчинка против горы…
Делает шаг к черте. Огонь плавно расступается, позволяет увидеть раскаленную дужку границы.
Замирает.
— Ну же, грозный мститель, чего медлишь? — Ямор изображает недоумение с явным удовольствием.
— Иди сюда, блоха! — требует Зарах. — Вот он я, слабый, беззащитный, убей меня! Забыл, как я жрал ноги твоего дружка? Он же так орал, звал на помощь, а ты наблюдал как последний трус! Давай, смой с себя позор!
Эгорд закипает, на руках трещит лед. Надо рваться в битву, за Витора, за всех, кого отняла эта лживая жирная тварь. Но что это даст? Эгорд пополнит список жертв, следом убьют Тимориса, а Зарах продолжит атаку на мир людей. И все из-за безрассудной жажды мести.
— Где же твоя храбрость, герой? — хохочет Ямор.
Демоны один за другим присоединяются к повелителю в веселье, сначала шипят, затем смеются, через минуту орда дрожит в диком хохоте, заливается фонтанами слюны, когти тычут в Эгорда, неистово призывают всех, каждую пылинку смотреть на посмешище.
— Ну не хочешь сам, пусть идет твой приятель! — «добродушно» предлагает Ямор. — Хотя у него шансов меньше, но хотя бы хватит решимости.
— Давай, трус, сделай шаг… — шипит Зарах. — Ты же дал слово!
— Чего тянешь, как болван? — Ямор показывает раздражение, выжидающе кружит над ареной, словно маячит по комнате из угла в угол. — Пускай за тебя бьется твой спутник, да хоть кто в преисподней! Если, конечно, согласится. — Пролетает низко над толпой, ручища хватает за горло случайного демона. — Эй, не хочешь помочь нашему робкому пареньку?
Но демон, похоже, не понимает слов, пасть изрыгает безумный хохот, голова дергается в приступе экстаза, так обычно ведут себя задыхающиеся в курительном дыму завсегдатаи притонов. Смеется, потому что смеются все.
— Не хочет. — Ямор отбрасывает демона, перелетает на другой край толпы, когти цепляют демонессу. — Может, ты хочешь драться за человека, красавица?
Бестия, судя по ошалевшему взгляду, хочет другого, и не с Эгордом, а с Ямором. Уже закатывает глаза на пике сладострастия от одного лишь понимания, что ее сжимает в объятиях сам царь демонов. Стонет, облизывает, жадно обвивает руку Ямора всеми конечностями.
— Эх, жаль. — Ямор стряхивает пылкую девицу. — Никто не желает встать на защиту бедного Эгорда. Придется тебе самому.
Языки Зараха сплетаются в вихревые узоры, зеленые нити вырисовывают в воздухе движущиеся сцены, Эгорд узнает Витора, тот храбро кидается на Зараха, защищает каких-то людей, но Зарах стискивает хвостом, отгрызает ноги, Витор отползает, зовет на помощь, разматываются его кишки… Языки скручиваются в Эгорда, изображают его перепуганное лицо, как он удирает, спотыкается, несется без оглядки…
Эгорд в бешенстве, хватает меч, чувства бросают к арене, почти все тело покрывает лед, его ростки касаются висков.
Застывает в опасной близи от черты. Грудь мощно вздымается и опускается, из-за чего лед то трескается, то срастается…
— Хватит медлить! — рычит Ямор. — Если сейчас же не…
— Леарит, — обрывает Эгорд.
— Что? — Царь демонов резко разводит ладони, приказывая толпе умолкнуть, накрывает гудящая тишина. — Повтори.
Эгорд поднимает острый взор.
— Ты сказал, меня может заменить любой в преисподней, — напоминает громко. — За меня сразится Леарит!
Глава 28
Ямор меняется в лице, на нем каменеет суровая задумчивость. Зарах поворачивает голову к царю, громадное тело чуть сжимается, словно черепаха собирается спрятаться в панцирь. Пронимает даже тупую мелюзгу, отовсюду приливы испуганного шепота. Ямор рычаще хмыкает, прищелкивает пальцами.
На арене появляется Леарит.
Грязную мглу рассеивает облако света, Эгорд прищуривается, демоны с недовольным ворчанием отпрыгивают, кольцо зрителей становится шире. Зарах делает шаг назад, хвост приближается к границе арены, сегмент вспыхивает, обугливается, Зарах с шипением отдергивает.
Леарит на коленях, голова опущена, все еще крутятся черные стальные змеи, не дают шевельнуться.
Ямор вновь щелкает пальцами.
Змеи разлетаются дымом.
Фигура в серебристых полужидких доспехах выпрямляется, волосы удлиняются, их белизна становится чище. Леарит медленно озирается, находит Эгорда.
Лицо из линий света, глаза из радуги… Эгорд думал, что никогда их не увидит. Девушка улыбается, кивает. Резко поворачивается к Зараху, тот вздрагивает. Леарит взлетает, изящный силуэт феи увеличивается раз в пять, разгорается копьями лучей, из спины вырастают сотканные из света крылья, сплетаются с волосами в монолит. В руках возникает огромный солнечный меч.
Тиморис поднимается, в больших, как яблоки, глазах зачарованный блеск.
— Ну ты даешь, дружище… Подцепил такую дамочку, да еще здесь! А я думал, это я орел…
Эгорд не слушает, тоже полон восторга. Сейчас Леарит как никогда богиня, во всем великолепии, не из плоти, а какой-то иной, высшей материи. Зарах хрипит, туша по зову шкуры, что отчаянно жаждет уцелеть, жмется назад, но обжигает невидимый купол арены. В Зарахе срабатывает механизм загнанной крысы. Страх уступает свирепому вою, демон вскидывает сабельную пару лап, хвосты свистят, сливаются в режущий кокон.
— Нет! — раздирает толпу женский крик.
Эгорд оборачивается.
В гуще демонов кто-то яростно проталкивает коридор, монстры разлетаются как придорожные камни, на открытое пространство вырывается демонесса. Кожа частично окаменелая, местами блестит сталь, по всему телу горят жилы с пульсирующей магмой.
Милита!
Пропорции сильно искажены, в них еще узнается девушка, даже переузнается, но в ней много звериного, хищного.
— Не смейте! — ревет Милита. — Зараха убью я!
— Не вмешивайся! — кричит Эгорд. — Ты не справишься!
— Заткнись! Все прочь!!
