Нана Блик - Лилиан
– Я люблю тебя, Лилиан! И всегда буду! Я никогда не отворачивался от тебя и всегда следовал за тобой. Я свой выбор сделал ещё тогда в сарае, отказавшись от человеческого естества в пользу вечного пребывания с тобой, хотя тогда я и представить не мог, что я настолько сильно буду любить тебя – слишком безропотно и беззаветно. – Сэм подался вперёд, чтобы поцеловать, но замер перед моими губами. – Ты спасла меня. Ты пожертвовала жизнью своей сестры ради меня, дав мне желанный ответ на так давно мучивший меня вопрос. Теперь я знаю, что значу для тебя в действительности и какое место занимаю в твоей жизни.
Я удивлённо посмотрела на Сэма. Оказывается, и в нём скрыты пороки и желания. И я раз и навсегда уяснила, что не бывает чисто чёрного или чисто белого. Даже в безупречной чистоте всегда найдётся капелька тьмы, ровным счётом так же, как и среди клубистого мрака всплывает тонкая пелена надежды и света. Сэм прервал мои размышления своим крепким, жёстким и наглым поцелуем, словно возвращая на место и привязывая меня сильнее к себе.
– Я люблю тебя, Сэм! – освобождаясь от поцелуя, произнесла я.
– И я люблю тебя, мой падший Ангел! – произнёс Сэм, продолжая целовать.
Спокойствие и тишина обитали вокруг. Так давно мучащий нас демон наконец-то повержен, конечно, не без жертв, как я бы хотела, но особое состояние облегчённости росло в моей голове как на дрожжах, возвышая меня над всеми проблемами.
– Я хочу похоронить Меган сама, – произнесла я, когда мы все более или менее стояли твёрдо ногами на земле. – Оставлять здесь её просто нельзя, и я не хочу, чтобы мама Сара видела её такой. Пусть лучше думает, что она сбежала и где-то скрывается. – Я пожала плечами, не зная, как именно оценят мои слова парни. – Возможно, когда-нибудь я скажу ей, где захоронена её дочь, а пока лучше пусть будет блаженное неведение. Думаю, так будет лучше!
– Я с тобой согласен. – Сэм спокойно обсуждал это со мной, словно у него в душе что-то изменилось, будто тумблер переключателя перевели в другое положение.
– Где мы её похороним? – Майкл положил руку мне на плечо и чуть-чуть сжал его.
– А что если похоронить её у нашей часовни? Мы сможем всегда ухаживать за её могилой. И так Меган всегда будет с нами и наяву и в нашей памяти. – Эрик произнёс это, находясь рядом с телом Меган и, как ни странно, поправляя её дико разбросанные по бетонному полу волосы.
– Это отличная идея, Эрик! – Я была более чем довольна этим предложением. Раз я не смогла сберечь Меган, то хоть таким образом буду заботиться о ней и оберегать вечный сон моей милой сестрёнки.
Одев Меган в пышное темно-синее платье, мы уложили её в белый выполненный в классическом стиле шкаф со стеклянными вставками с трёх сторон. Плавные линии и округлые формы шкафа подчёркивали как нельзя лучше образ спящей вечным сном принцессы, а синее платье, контрастируя с мертвенно-белым лицом девочки, дополняло её воистину аристократический облик.
Когда Меган, наконец, мирно покоилась в земле, на город уже спускались сумерки. Четверг плавно сдавал свои позиции, уступая место кровавой пятнице. На всё про всё у меня оставалось лишь двенадцать часов и что-то подсказывало мне, что следующая ночь будет не такой простой, как я думаю. На могиле Меган в качестве надгробной плиты мы установили необработанный кусок скалистой породы, на котором я когтями выцарапала напутственные слова «Спи спокойно, моя сладкая девочка» и последний тихий плачь моей мрачной души:
Тебе ли Ангел златоглавыйПокоиться среди земли,За что тебе тогда ЛукавыйПозволил жить среди семьи.Ох, если б знали небеса,Что жизнь средь нас так коротка,И вечно злые голосаМне не дадут забыть тебя!
Рядом с плитой я посадила всего одно деревце, которое как нельзя лучше выражало всё то, что было у меня на душе и являлось моей вечной непосильной ношей, – молодой кустик плакучей ивы.
В дом мы зашли около часа ночи. Последнее часы до злополучного часа «Икс» решено было провести всем вместе. Мы просто сидели на диване и болтали о том о сём. Мы, несмотря на все свои страхи и опасения, воодушевлённо строили планы на будущее. Чтобы жить среди людей, нам надо было как-то вписываться в их слегка однообразную и скучную жизнь. Сэм решил, что хочет заниматься преподавательской деятельностью и будет вести курс психологии в школе, которую я ещё совсем недавно посещала. Майкл и Эрик в качестве моих родных братьев, живя вместе с нами в одном доме, возложат на себя обязанности охранников, рабочих и садовников. Я же решила открыть свой благотворительный фонд помощи тяжелобольным детям и быть его основателем, президентом и главным меценатом. К тому же так мне будет гораздо проще находить и спасать чистые, самоотверженные и неискалеченные души, такие как у девочки Стейси. Я набралась смелости и рассказала парням про мою милую зеленоглазую русалочку, поведав о том, как мы познакомились с ней в хосписе. Я пересказала им сказку, которую сочинила для Стейси. Затем легко и просто объяснила парням причину того, почему совершенно неожиданно решила спасти её, не найдя в её детской душе ни крупинки сумрачного пепла. Ещё мне пришлось для полной картины их восприятия открыть тайну того, как я тайком от них навещала Стейси в её доме по пятницам и как решила расстаться с ней, потому что не могу и не должна присутствовать в её жизни. Одним из признаков моего доверия к ним было то, что я рассказала парням о подарках, которые вручила на память девочке, и о медальоне, который совершенно неожиданно для меня подарила мне её мать. И в знак моего глубочайшего доверия к ним я рассказала о письме матери Стейси и тех чувствах, которые проснулись у меня после его прочтения или возродились в душе, словно из пепла. Сэм был так поражён тем, как я могла с такой несвойственной мне любовью говорить о ребёнке и восхищаться ей. Но это действительно было правдой. Оказывается и такое возможно: смертоносный монстр как я может спасти и любить ребёнка так безропотно и безнадёжно, просто так и от всей души. А разве это милое дитя возможно было не любить? Разве можно не любить этого ангела, сошедшего с небес и по какой-то нелепой ошибке слишком рано собирающегося вернуться обратно?
– Ангелы, безусловно, должны присутствовать на этой грешной земле среди людского скопища! – сказала я, лёжа на диване и стискивая в руках огненно-красную подушку. – Если я захочу жить в Аду, то я лучше спущусь к Отцу, чем позволю создать его здесь, на этой ещё не совсем безнадёжной земле.
– Предлагаю выпить за это по бокалу нашего лучшего игристого или по два! – Майкл воодушевлённо бежал на кухню за хрустальными бокалами и прохладной бутылочкой шампанского «Кристалл».
– Полностью поддерживаю твою идею! – Эрик смеялся над тем, как Майкл торопливо орудовал на кухне.
– Ну, давайте выпьем за нас и за наше будущее! – Сэм поднял наполненный до краёв бокал шампанского, и звенящий игривый звон хрусталя наполнил комнату.
Затем ближе к обеду мы начали обсуждать наши действия при появлении столь неприятных для нас гостей. Я упорно настаивала на том, чтобы Майкл, Эрик, а главное, Сэм находились в это время только в здании особняка. Демонов Галла не сможет остановить никто за исключением их кошмарной Богини, почему-то совсем не внушающей мне доверия, змееподобной Эрешкигаль. Я была в этом вопросе непреклонна, поэтому все споры быстро сошли на «нет».
– Поскольку свора опричников будет находиться рядом со мной и под моим присмотром, ты, Сэм, будешь в полной безопасности в доме. – Я взяла Сэма за руку и посмотрела на него умоляющими глазами. – Прошу тебя, не позволяй мне пережить это ещё раз! – Мои слова звучали так жалобно, выражая всю боль и страх, который я испытала, когда демон, вселившийся в Меган, чуть не разрушил центр моей вселенной. Сэм для меня как некий ориентир в непроглядной темноте, как ось, вокруг которой я вращалась, и ядро, вокруг которого и формируется моё бытие.
Для решающей битвы я подготовилась как внутренне, так и внешне, подобрав совсем несвойственного мне цвета одежду. Белоснежный бархатный комбинезон с большим вырезом на спине, оголяющим даже мою поясницу, и лодочки на чрезмерно высокой шпильке, на которой вряд ли обычный человек смог бы нормально стоять, а не то, чтобы ходить или тем более бегать, вырисовывали мой причудливый образ. Белый цвет был выбран вовсе не случайно. Больше всего на свете я бы не хотела уподобиться приходящим в наш мир карателям ни внешне, ни внутренне, несмотря на то, что делать нам предстояло одно и то же. Также я не хотела снимать и свой медальон, чтобы он, болтаясь на шее, напоминал мне о свете, который хотя и где-то глубоко, но всё-таки существует в моей душе. Недавно познанная мною теплота, с которой ко мне могут относиться люди, помогала мне насколько возможно не только визуально отличаться от Галла.
«Это ради нас, нашей семьи и ради всех людей, которым угрожают или которых уже используют демоны», – как мантру повторяла я про себя фразу снова и снова, стоя на нашей открытой террасе.
