Михаил Костин - Опаленные войной
– Вы меня удивляете, сир, неужели вы до сих пор верите в слухи? – Минар покачал головой. – Имперцы попытались захватить одного их моих людей. Он просто заблудился, а они устроили на него охоту, гнали по лесу, как зверя, но я их остановил. Всех. А что до самого каравана, мы его не тронули, даже еду не взяли. Вот вам правда, а не слух.
Повернувшись, Минар начал спускаться с холма.
– Его нужно остановить! – сир Друзо бросился следом за бывшим оруженосцем.
– Отставить! – махнул рукой сир Джам. – Силой тут ничего не сделаешь. Он прав, по-своему, но прав, и это его правда. Для того чтобы Минар понял нас, – он должен оказаться в сходных с нашими обстоятельствах. Видят Духи, я не хочу для него такого, но почему-то уверен – ему придется пройти и через это… Все, мы возвращаемся.
Во время нового штурма Орнаво решил не терять людей на стенах, а попытаться взломать ворота колдовского города. Его люди за ночь изготовили четыре тарана из исполинских стволов каменных сосен. Для верности их заостренные комли оковали железом. Тараны подвесили на цепях, укрепленных на толстых балках, и поставили на катки. Сверху эти сооружения закрывали огромные щиты, собранные из бревен среднего размера, положенных в два ряда. Такую защиту не могли пробить ни стрелы, ни копья.
План офицеров из штаба Орнаво был прост: установив тараны рядом, наемники должны были снести ворота целиком, слитно ударяя окованными бревнами в створки. Таким образом, для воинов генерала сразу открылся бы широкий проход, и в город смогут войти не отдельные отчаянные рубаки, а имперские когорты целиком. А после захвата привратной площади, Орнаво смог бы ввести в город войска и начать планомерное истребление несговорчивых защитников.
На рассвете загрохотали барабаны, гнусаво взвыли боевые трубы и четыре уродливых тарана поползли к воротам. Сир Джам наблюдал за этим с одной из городских башен. По его сигналу ополченцы принялись обстреливать осадные сооружения из луков и арбалетов стрелами с зажженной паклей, но толстые бревенчатые навесы надежно скрывали толкающих катки таранов наемников, а сырые воловьи шкуры гасили огонь. Точно также не сумели нанести врагу урона и каменные глыбы, которые защитники принялись сбрасывать на тараны, едва те приблизились к воротам.
Все четыре сооружения остановились одновременно. Истошно закричал один из наемников, насмерть придавленный катком. Дергающееся в судорогах тело оттащили в сторону, и по сигналу капитана в золоченом нагруднике воины принял раскачивать тараны. Омерзительный скрип цепей сопровождал многоголосое пение наемников и резкие крики их предводителей.
– Сейчас начнется, – сказал кто-то из ополченцев.
Сир Джам стиснул зубы. Все четыре тарана синхронно ударили в ворота. От сильного грохота заложило уши. Высокие створки затрещали, но выстояли.
– Резерв – на привратную площадь! – распорядился сир Джам и, оставив сира Бэррона распоряжаться обороной на стенах, сам отправился к месту возможного прорыва имперцев. К моменту, когда он по узкой каменной лестнице спустился вниз, тараны еще трижды ударили по воротам. Сир Джам увидел, что часть окованных железными полосами досок раскололась, толстые штыри, вбитые в них, повылетали, и сквозь многочисленные трещины видны перекошенные злобой лица наемников, потрясающих мечами и секирами.
– Сир, – один из рыцарей вышел из строя, готовых встретить врага. – Мои люди чувствуют, что гранитные плиты, которыми замощена площадь, трясутся, словно там, под землей, кого-то бьет дрожь.
– Делайте что должно, – устало сказал сир Джам и вытащил меч из ножен. – А там будь что будет.
В этот момент тараны сокрушили ворота, и они рухнули на камни грудой обломков. С радостными воплями наемники рванулись в арку, бросая дротики и копья, но ни одно из них не долетело до вставших стеной защитников Рам Дира. Сир Джам и остальные воины с изумлением увидели, что оружие врага вспыхивает в воздухе и сгорает полностью, вместе со стальными наконечниками и втоками, оставляя после себя только облачка серого пепла.
Крики наемников смолкли – похоже, они были напуганы и озадачены. Но пронзительный окрик капитана вывел «солдат удачи» из оцепенения – и, размахивая алебардами, гизармами и протазанами, они полезли через груду обломков, оставшихся от ворот.
Камни под ногами сира Джама и прочих защитников города словно вздохнули, вспучившись горбом, и тут же опустившись. На мгновение сиру Джаму почудилось, что арка ворот превратилась в исполинский рот, выдувавший воздух с невероятной силой. Но нет, это был не просто воздух, это было обжигающее дыхание самой смерти! Словно незримый огненный вихрь налетел на наемников, сбивая их с ног и сжигая заживо! Воины не успевали даже вскрикнуть, объятые пламенем. Те из них, что шли во второй волне атаки, попытались остановиться, чтобы избегнуть внезапной и ужасной гибели, но тщетно – вихрь налетел на них, сжег и обрушился на дубовые балки и цепи таранов.
Осадные сооружения вспыхнули все сразу и сгорели почти мгновенно, без обычного для пожаров дыма и треска. Вскоре на площадке перед воротами остался только пепел. Отряд наемников численностью почти в две сотни перестал существовать.
Имперские солдаты, стоявшие поодаль и готовые вступить в город следом за «солдатами удачи», в панике разбегались, справедливо полагая, что огненное дыхание колдовского города сожжет и их тоже, но Рам Дир, устранив непосредственную угрозу, успокоился.
Сир Джам вспомнил, как врата города не пускали внутрь людей, злоумышлявших против его новых хозяев, и понял, что союзник у него все же есть, и союзник этот может быть могущественнее и сильнее любой армии.
К удивлению защитников Рам Дира, все оружие и доспехи наемников остались невредимыми, они, в отличие от копий и дротиков, летевших через ворота внутрь города, не сгорели. Шлемы, кольчуги, латы, поножи и наручи вперемешку с мечами, щитами, алебардами и секирами лежали в кучах серого пепла.
Защитники города сгрудились у ворот, с изумлением и страхом глядя на все это. Старшина ополченцев Дова первым отважился войти под арку. Он поднял золоченый нагрудник капитана наемников, покрутил в руках и передал идущему следом горшечнику Роуфу, что сопровождал его везде:
– Возьми. Для меня будет тяжел, а тебе в самый раз.
Сир Джам провел ладонью по вспотевшему лицу, огладил бороду и распорядился:
– Оружие и доспехи собрать, раздать тем, у кого нечем воевать и защищаться.
Со стены спустился сир Бэррон.
– Вот это да! Да в таком городе можно обороняться даже против всех армий мира!
– Ох, надеюсь, ты прав, дружище, – ответил ему сир Джам и вздохнул. Почему-то очередная победа совсем не вселяла в него надежду.
Глава 7
Сир Бэррон со своими людьми вернулся под утро. Пройдя тайным ходом под городской стеной, воины вошли в подземелье под одним из зданий, сгибаясь под тяжестью оббитых медными листами сундуков.
Стражники, охранявшие двери в подземный ход, с удивлением смотрели на добычу отряда сира Бэррона.
– Вы что, купеческую лавку ограбили? – спросил один из них, обращаясь к воинам, с трудом несущим сундук с выпуклой крышкой.
– Э, брат, бери выше! – весело, несмотря на усталость, ответил тот. – По-моему это имперское месячное жалованье!
После чуда, случившегося у ворот, захват каравана с казной для вражеского войска еще сильнее укрепил дух защитников города. Теперь им уже не казалось, что все они смертники, обреченные погибнуть под мечами и копьями имперцев. Пока солдаты радовались и пересказывали историю, сир Бэррон докладывал сиру Джаму в зале Совета:
– …обоз мы заметили еще до полуночи – он шел по лесной дороге под надежной охраной. Сразу стало ясно, что это не репу с брюквой для походных котлов везут. Мы проследили, и когда он вошел в заросшую лесом низину в нескольких лигах от лагеря имперцев, напали с двух сторон. У нас трое раненых, из охраны не ушел никто, сказалась внезапность. Сундуки мы не вскрывали, времени не было. Но уверен, там оплата имперским солдатам.
– Ты все же удачливый человек, сир Бэррон! – впервые за все время осады на губах сира Джама появилась улыбка.
– Не думаю, что здесь замешана удача, ведь это вы направили меня на вылазку, вы сказали как выбраться из города и куда отправится на охоту, – сир Бэррон внимательно посмотрел на бывшего второго капитана, – сир Джам, скажите, честно, вы знали?
Правитель Рам Дира улыбнулся шире, взглянул на карту города и сказал: – Завтра можно попробовать еще пощекотать пятки Царственному Лису, а то и самому генералу Орнаво…
Ни сир Джам, ни сир Бэррон, ни кто-то другой из защитников не знал, что в эти же минуты в ставке генерала разворачивались весьма драматические события. Генерал, узнавший о пропаже обоза с жалованьем, пришел в неописуемую ярость. Он метался по шатру, рубя золоченым мечом походную мебель, опорные столбы и древки знамен. Двое вестовых, рискнувших войти с докладом о прибытии командиров наемных отрядов, лишились голов, третий «отделался» раной в плече и упал, заливая кровью дорогие мерисские ковры.
