Иар Эльтеррус - Только мы

Люди кучковались, обсуждали случившееся, делали какие-то предположения, но никто и ничего толком не понимал. Все сходились на одном – происходит что-то очень серьезное. Но официальная власть молчала, делая вид, что все в порядке, что все, как всегда, списывая происшедшее на природные катаклизмы. Ученые, мол, скоро объяснят, что да как. Никто, понятно, в это не верил, в России народ давно отучился верить власть имущим, еще с советских времен, а уж теперь и подавно.

У многих бесследно исчезли близкие, они подавали на розыск в полицию, но там только разводили руками, говоря, что народу с каждым днем пропадает все больше. На ушедших байкеров даже не принимали заявления, бурча, что нет смысла искать. Однако куда-то девались не только байкеры, но и множество других неформалов – ролевиков, кукольников, музыкантов, художников, самодеятельных актеров, реконструкторов и многих других. Причем чаще всего люди возвращались в свои квартиры, которые затем оказывались пустыми. Некоторые пропадали в лесу, альпинисты не возвращались с маршрутов, туристы из походов. Возможно, они погибли, вот только тел так ни разу и не нашли. Впрочем, вскоре полиция и искать перестала, особенно после нескольких нашумевших случаев, когда кое-кто ушел на глазах множества свидетелей.

В небольшом кафе за двумя сдвинутыми столиками сидела небольшая группа разномастно одетых людей. Их возраст тоже был очень разным – от двадцати до пятидесяти, если судить по внешнему виду. Официантка, принеся кружки с пивом, скользнула по ним равнодушным взглядом. Она один раз попыталась вслушаться в их разговор, но эти вполне нормально выглядящие люди несли такой бред, что уши вяли. О каких-то там силах, других мирах, магии, заклинаниях, гномах и орках. В общем, полная чушь. Впрочем, плевать, чего только в баре не наслушаешься. Главное – платят, не буянят, не матерятся. И ладно.

– О, пивко! – оживился полноватый живчик в джинсовом костюме и хайратнике. – Может, в последний раз пробуем…

– Ты думаешь, ТАМ пива не будет? – скептически изогнула бровь черноволосая девушка в облегающем черном платье.

– А кто знает, что будет ТАМ? – усмехнулся еще один парень, нескладный очкарик. – Но я здесь все равно не останусь. Я попрощаться пришел. Все же кое-что здесь мне было близко…

– Нам будто не близко… – тяжело вздохнул коренастый крепыш в кожаном жилете.

– Хочешь остаться?.. – насмешливо поинтересовалась белобрысая некрасивая женщина лет тридцати, очень небрежно одетая.

– Что я псих, что ли? – хохотнул крепыш. – Здесь все кончено. Лазарь нам показал, да и Беспалый то же самое говорил. А как уходили байкеры вы сами помните…

– Да уж такое не забудешь… – хохотнул потасканного вида болезненно худой паренек. – Жаль, мы уходим тихо. А то долги кой-какие остались, особенно с урлой…

– А что с ними можно сделать? – презрительно фыркнула черноволосая. – Здесь все прогнило. Знаешь, я рада, что нам дали шанс, хоть и жаль родителей. Но им ведь ничего не объяснишь – просто не поймут.

– Не поймут… – со вздохом согласился очкарик. – Считают, что существует только то, что можно потрогать руками. Мне до сих пор бросает в дрожь, как вспомню, что из меня пытались сделать менеджера… – Он брезгливо передернул плечами. – Только не вышло. Кстати, ребят, а вы заметили, что тех, кто сдался, не позвали?.. Не инициировали?..

– Скорее, их звали, но они не услышали, – возразила белобрысая и процитировала. – «Они сами завязали себе глаза. Они сами заткнули себе уши».

– Все равно жаль, – понурился крепыш. – Сколько вместе пройдено было, а потом… – Он обреченно махнул рукой. – Тор, например, даже говорить о нашем не хочет, он теперь Александр Васильевич, уважаемый коммерческий директор… Тьфу!

– Он сам выбрал, – безразлично пожала плечами полноватая мрачная шатенка.

– Грустно все это… – сказал кто-то еще.

– Каждый отвечает сам, – оторвавшись от пива, пробурчал живчик.

– Ты еще скажи, что «каждый выбирает по себе», – вспомнил слова старой песни крепыш.

– И скажу! Это именно так. И не хрен пенять на обстоятельства! Сам выбрал – сам и виноват. Все, точка, конец цитаты!

В этот момент в кафе ввалилась «конкретная» компания коротко стриженых, громко хохочущих молодых людей.

– Приперлись, гопники паскудные… – скривился крепыш. – Последние минуты спокойно не посидеть…

– А не хрен ли с ними? – зло усмехнулась черноволосая. – Давайте лучше прямо отсюда свалим, а? Пусть поглядят!

– Может, поквитаемся напоследок? – предложил очкарик.

– Зачем?.. – укоризненно посмотрела на него белобрысая. – Они и так уже наказаны, страшнее не накажешь. Ты только подумай – их лишили надежды на что-либо вообще! Они этого еще не осознают, но вскоре…

Она зловеще оскалилась и добавила:

– Так что уходим. Мы здесь просто лишние!

– Официантка, счет! – повернулся в стойке бара крепыш.

Ролевики вывернули карманы и побросали на стол все свои, уже не нужные им деньги. Затем дружно встали, каждый поднял сжатую в кулак правую руку вверх. И мгновенно изменились, словно выпрямились, сбрасывая с себя груз лет и безнадежности. Между их кулаками возникло золотистое сияние, распространяясь с каждым мгновением все больше, охватывая их собой. Из ниоткуда раздалась нечеловеческая, завораживающая музыка. Работники и посетители кафе в недоумении и страхе уставились на происходящее, ничего не понимая.

– Эй, вы чо там? – тупо выдавил один из гопников. – Охренели, бля?.. Ща мозги вправим…

– Себе вправляйте! – брезгливо бросил кто-то из ролевиков. – Оставайтесь и варитесь в своем дерьме! А мы уходим туда, куда никого из вас никогда не пустят! Счастливо оставаться!

С этими словами каждый ролевик сделал шаг вперед и растворился в золотом тумане, оставив после себя звенящую тишину. Туман тут же рассеялся. Потрясенное молчание упало на кафе. Даже гопники с раскрытыми ртами смотрели на место, где только что стояли неформалы.

Глава 13

Идти – не дойти, и петь – не допеть

На лютом ветру, на последнем пределе.

Все лишнее прочь, ты обязан успеть

Зажечь свой огонь в самом сердце метели.

Ты легче, чем пух, ты прозрачен, как звук,

Не знает никто, где сегодня ты бродишь,

И голос струны оживает в тепле твоих рук,

И поет бесконечные гимны свободе.

Странники, эхо миров,

Летящие в воздухе искры небесных костров.

Полковник Новицкий сидел за своим столом и хмуро смотрел на опустевшую рюмку – привычное средство не помогало расслабиться. Да и о каком расслаблении речь, когда творится такое? Когда все висит на волоске? Начальство трясло его как грушу, требуя хотя какого-нибудь результата, а он ничего не мог сделать, хуже того – почти ничего не понимал. Неформалы по-прежнему выскальзывали из пальцев, уходя неизвестно куда. Ни один из исчезнувших не вернулся и не дал о себе знать даже близким.

О том, чтобы поймать Лазарева или кого другого из ключей или замков речи уже не шло – Новицкий успел убедиться, что это попросту невозможно. Попробуйте поймать того, кто способен мгновенно перемещаться куда угодно! А стрелять на поражение нельзя. Полковник вспомнил, что случилось с принцем Фейсалом после убийства ясноглазых, и содрогнулся. Да и патриарх не просил, а умолял ни в коем случае не причинять какого-либо вреда неформалам, говоря, что последствия будут необратимыми.

На память пришел разговор с высшими церковными иерархами, которым о происходящем сообщил Папа Римский. Они, впрочем, и сами о многом догадывались, а кое-что и знали точно. Бегство с Земли всех, кто не принимал «ценности» этого мира, перепугал церковников до смерти, они-то, в отличие от мирских властей, прекрасно понимали, что это означает.

– Господь забирает лучших… – губы Патриарха, когда он произносил эти страшные слова, дрожали. – Мне страшно, но я обязан сказать это вам. Видимо, вскоре грядет Суд… Тот самый Суд…

– А вы где были и что делали?! – с яростью выдохнул Новицкий. – Виллы себе покупали и мерседесы?! Это же ваш долг был – научить людей, что можно, а чего нельзя делать по законам Всевышнего!!!

– Наш… – опустив голову, признал Патриарх. – Мы крепили Церковь, думали, что Бог нас за это простит, а Он не простил…

– И что теперь, всем каюк?! – буквально выплюнул полковник. – Что теперь делать?!!

– Не знаю… Мы сейчас вызвали в столицу не замешанных в наших сварах священников. Из глубинки, не испорченных, не принимавших реалии нашего мира. Они были слишком неудобны своей фанатичной верой, и их ссылали в дальние епархии, чтобы не мешали. Поймите, мне тоже не нравилось происходившее, но я ничего не мог сделать, слишком сильна система, интересы слишком многих были затронуты…

– Попрошу вас все же кое-что мне прояснить, – с огромным трудом взял себя в руки Новицкий. – Почему лучшими считаются те, кто практически ничего не достиг в жизни? Они же даже пользы никакой почти не приносили, эти ч… – он едва не чертыхнулся, – неформалы. Их же очень мало!