Юрий Иванович - Игры с богами
– Договорились… Ласка! Иди сюда! – Малышка нехотя слезла с колен нахмурившейся женщины и медленно двинулась к брату. – И помоги мне с корзинками. Возьми вот эту маленькую… Пошли!
Но та так и не дошла, остановилась на полпути и потребовала:
– А Элен что, не идёт с нами?
И Труммер решил дать полные разъяснения:
– Пока никак не получается. Ты ведь знаешь, что у нас было всего двести златов. И то на три мы закупили продукты. Данному господину следует оставить сто шестьдесят, да и сама госпожа Элен с сестрой Аннет желают получить за первый месяц сто двадцать златов. Считать умеешь? Вот и считай. И не забывай, что нам ещё жить на что-то надо. Затем на дорогу потратиться мне придётся, отправившись на вызов к дэме Азнаре. Ну и напоследок мастеров для починки окна нанять.
Ласка ничего не говорила. Стояла и пялилась круглыми, полными слёз глазами на брата. Зато не совсем своевременно со своей «помощью» влез боочи:
– Ну раз денег нет, то конец разговора. Выметайтесь! И не мешайте мне настоящих клиентов зазывать!
Раздался первый всхлип, грозящий перейти в нечто совсем ужасное, но тут вскочила на ноги Элен:
– Перестаньте третировать ребёнка! – строго заявила она всем. И тут же перешла на личности: – Вам, дон Сэлвик, не пристало разыгрывать из себя жестокого и бессердечного грубияна. Вам это не к лицу. Тогда как вы, молодой человек, ведёте себя как неопытный мальчишка! Мало того, что не интересуетесь мнением своей сестры, так ещё и сами не умеете толком даже торговаться. Представляю, как вы воспитаете девочку и во что она превратится, когда вырастет под вашим влиянием. А ты, Ласка, никогда не спеши плакать. Умей добиваться своего другими способами и никогда не сдавайся. Ещё ничего не решено, а ты уже насквозь промочила платье слезами. Стыдно так себя вести в десять лет!
У кого-то сразу высохли слёзы, кто-то покраснел от смущения, у кого-то отвисла челюсть, но виноватыми ощущали себя все трое. А Элен окончательно перехватила бразды ведения разговора:
– Каковы условия проживания у вас в доме?
– Э-э-э… тесновато будет, – признался парень. – Моя спальня в чердачном помещении, одна комната – для Ласки, одна… так уж получается, для тебя с твоей сестрой.
– Ладно, можно и потесниться, мы не гордые, – заявила учительница с напором. – Сто шестьдесят златов вы готовы заплатить дону Сэлвику?
– Если бы оплата шла только ему! – хмыкнул Поль в некотором раздражении. – А так я понял, что и вы бесплатно работать не собираетесь…
– Прежде чем что-то понять, следует спросить! А уже потом делать выводы! – довольно строго продолжала госпожа Макиллайна. – Поэтому предлагаю правильный вариант вашего вопроса, дон Труммер: «А не соблаговолит ли мадам Элен вместе со своей сестрой Аннет поработать воспитательницами и учительницами моей драгоценной сестрички некоторое время бесплатно?» Повторяйте!
– Мм?.. Ну да… Это… А и в самом деле, не соблаговолите ли?
– Соблаговолю! – торжественно изрекла мадам. И тут же раскрыла объятия ринувшейся к ней девочке. И первое нравоучение сделала ей: – Видишь, как всё просто получается, когда хочешь чего-то добиться? – погладила дитя по головке и требовательно уставилась на Поля. – Но в будущем, когда у вас появятся соответствующие средства, вы вознаградите меня и мою сестру соответственно! Правильно я понимаю ваше молчание?
– Да, да! Конечно! – заверил тот и сразу же спохватился: – Хотя всё будет зависеть от моего заработка. А он, знаешь ли, не совсем стабильный… Да-с!
– Тогда рассчитывайся с благородным доном Сэлвиком, и поспешим в твой дом. Ребёнка срочно надо откармливать. Одна кожа и кости!
– А-а… твоя сестра Аннет?
– Ничего с ней день или два не случится. Пока ей нельзя двигаться, поживёт и у дона Сэлвика. Правда?
Вышеупомянутый дон в самом деле оказался и добрейшим, и благороднейшим. Потому что заверил от всей души:
– И не сомневайся, Элен. Пусть Аннет вылёживается и набирается сил. Тем более что на её содержание я с Поля много не возьму, всего лишь два злата в день.
Труммеру тоже ничего не оставалось, как согласно кивнуть. Тем более что цена вполне умеренная, никак не грабительская. Раз уж боочи трудоустроил женщин, то и кормить отныне их не обязан. Вот пусть клиент и раскошеливается.
Сто шестьдесят златов отсчитывал с душевными терзаниями. Всё-таки за такие деньги в самом деле можно было нанять пять нянь, да ещё приходящих и питающихся за свой счёт. Не говоря уже о том, что утверждение о профессорах из Параиса не было голословным. Те могли и в самом деле оказаться без портков, но всё-таки…
Четыре злата на фоне остальной суммы ушли вообще без сожаления. И тут же пришла догадка: как минимум два злата придётся потратить на переноску Аннет на носилках, если она сама идти не сможет. А что потом?
Потом деньги кончатся. Очень скоро. А вознаграждение ещё не скоро. Да и на вызов к Кобре придётся в любом случае тащиться. А если она лютовать начнёт? Да убьёт ненароком?
«Тогда хоть Ласка останется жить под должным и верным присмотром. Надо будет новое завещание составить, чтобы дом остался сестре, а учительницы смогли бы жить вместе с ней как её опекунши. Точно! Так и сделаю!»
Приняв такое решение, успокоился окончательно. А покинув палатку, сразу забыл о неимоверных расходах. Ну разве что мелькнула мысль на дальнем плане сознания:
«А ведь дэм Прогрессор не поверит таким расходам. Надо будет перестраховаться и послезавтра, забирая Аннет, взять расписку у боочи, то бишь у благородного дона Сэлдрика. Хм! Хотя что я несу? Какой работорговец, будучи в здравом уме, даст на самого себя такой компромат?.. Ну и ладно, как будет, так и будет!..»
Нести корзинки, особенно далеко и долго, оказалось неудобно. Появилось желание нагрузить и Элен, идущую рядом с Лаской и ведущую оживлённый диалог. Да неуместная, полная сострадания жалость остановила. Раз сестра увлечена, нечего прерывать интересный разговор. К тому же новая няня ещё наносится продуктов с рынка ежедневно! Как-никак это будет её прямая обязанность. Не только воспитывать и учить, но и готовить, стирать, покупать продукты.
Правда, в голову тут же стали закрываться вполне уместные, но несколько запоздалые сомнения:
«А будет ли такая мадам стиркой заниматься? И уборкой по дому? И готовкой? Как бы мне не пришлось ещё отдельно прачку нанимать, кухарку и служанку… Ха! Я тогда точно с ума сойду!»
Хорошо, что мрачные мысли закончились в момент прибытия к дому. Зато начались новые, ещё более неприятные: входная дверь красовалась отсутствием какой бы то ни было записки и оставалась чуть приоткрытой.
Кто-то в доме уже вовсю хозяйничал, воспользовавшись отсутствием его хозяев.
Глава 23
Перебор
Не всегда встречи лучших и старых друзей получаются радостными и бесшабашными. Порой они омрачаются треволнениями и текущими неприятностями. Да и не только ими, а реальными опасениями за свою жизнь. Так происходило и в данном случае.
Изначально Поль выхватил пистолет, изготовил его к стрельбе. Потом зашептал Ласке, совершенно забыв при этом о нянечке:
– Стой здесь и не смей входить до моего разрешения! Если начну стрелять – тут же беги на улицу. Дальше действуй по обстановке: либо прячься, либо поднимай криками соседей.
Лишь заметив краем глаза, как ребёнок был живо подхвачен на руки и снесён с крыльца, понял, что Элен Макиллайна свою новую воспитанницу в обиду никому не даст.
Затем, осторожно приоткрывая дверь, двинулся вперёд. Сделав первый шаг в прихожую, замер по двум причинам. Первая: из кухни доносились странные звуки, словно кто-то рубил нечто и натужно при этом «ухал». И вторая причина: взгляд уткнулся в сползшую на пол накидку, за которой виднелись округлые бока… Труммер даже сморгнул пару раз, желая удостовериться, что ему не кажется! Но после этого уже никаких сомнений у него не осталось: на полу в его прихожей лежали три здоровенные чешуйчатые пиняссы!
Что это такое, а’перв знал прекрасно. Потому что одна из его первых миссий с Бенджамином как раз и была связана с поиском этих растений на их прародине. Порой впадающий в болтливость Прогрессор много рассказал об этом чуде. Причём и некую тайну приоткрыл об истинном назначении пиняссы. Считалось, что она помогает властелинам постоянно омолаживаться, а это было совсем не так. Чудесный плод позволял вечно живущим дэмам постоянно оставаться в хорошем настроении, поддерживать тонус, тягу к новому и радоваться жизни. Этакий афродизиак против хандры.
Что нисколько не снижало баснословной ценности плода и не устраняло смертной казни любого, кто посмел бы на эту панацею покуситься. То есть поневоле запаникуешь, когда, возвратившись домой, застаёшь причину собственной смерти валяющейся у себя под ногами.
