Денис Новожилов - Тридевятое царство. Удар Святогора
– А вот теперь все делаем быстро, – распорядился Михаил, и два силуэта метнулись к колодцу. Первым в него прыгнул Еруслан, Михаил схватил его за ноги и тут же принялся тащить наружу. Еруслан вытащил за руку Колывана, вид у однорукого богатыря был изможденный.
– Надо было им глубже рыть колодец, – усмехнулся он, – не верили, что меня спасут.
– Идти можешь? А бежать?
– Придется, – кивнул Колыван, – о чем вы думали вообще, тут Святогор рядом.
– Дружина своих не бросает, – снова сообщил Михаил, – бежим, нам еще Ивана спасать.
– Да вы сдурели совсем, – сердился Колыван, – у вас какой приказ был? Княгиню спасать. Зачем на меня тратили время?
– Без тебя нам решетки не сломать, – на бегу бросил ему Михаил, – моих силенок не хватает.
– Я сейчас тоже не в полной силе, – признался Колыван. Из бокового прохода вышел стражник, но богатырь резким ударом в голову сбил его, страж, не успев крикнуть, рухнул на землю.
– Быстрей, быстрей, – торопил всех кот. Троица богатырей и Баюн вломились в темницу.
– Ты смотри, дуракам везет, – прокомментировал их возвращение Лютополк.
– Давай, Колыванушка, попробуй решетку сломать, – взмолилась Аленушка.
– Нечего дурью маяться, – осерчал Колыван, – княгиню надо спасать. Иван подождет.
– Давай, Колыван, не тяни время, – поторопил его Михаил, – чем быстрее сломаешь решетку, тем скорее побежим.
– Я без Ивана никуда не пойду, – поддержал товарища Еруслан, – не по-богатырски это – друзей в плену оставлять.
– Вот дурни… – взвыл Колыван, поняв, что тратить время на препирательства бессмысленно. Он напрягся, упершись спиной в одну решетку и единственной рукой – во вторую. Теперь решетки шевельнулись, но гнулись медленно, Михаил с Ерусланом уперлись так же, пытаясь помочь. Теперь решетка оказалась согнута так, что человек средней комплекции и смог бы протиснуться, но Иван Быкович был крепок и широкоплеч.
– Я умру тут с вами, – взвыл кот тихо, – вы думаете, ночью стража тут не меняется? Это Чернигов, тут войско отменное. Здесь еще и ночные обходы есть. Нам же еще из города надо уйти…
– Не гундось под руку, – огрызнулся Колыван; он сделал еще одно усилие, и стальной штырь вылетел из гнезда, открывая путь к побегу.
– Бежим, – Иван Быкович выбрался из каморки, – только куда? Как из города-то выбраться?
– По реке, – распорядился Михаил, – у нас и лодка есть, давайте за мной.
– Не получится, – Колыван даже во время бега держался поближе к Аленушке, – выходы из города стерегут, и речные тоже. Там десятки стражников на заставах, лодку мигом заметят.
– Только не нашу, – весело успокоил его Михаил, – у нас лодка особая.
Отряд выскочил на берег, тут стояла женщина; непонятно, что она забыла ночью на берегу, но на беглецов не смотрела.
– Эту я взял на себя, – пояснил кот, – давайте все под лодку.
– ПОД ЛОДКУ?
– У нас лодка не простая, у нас лодка подводная. – Еруслан с Михаилом перевернули самую обычную с виду лодку днищем вверх.
– Давай под нее, – скомандовал Михаил, и все беглецы, прижимаясь друг к другу, полезли под днище.
– А теперь – в реку.
– Холодно же… – Аленушка опасливо поглядела на студеную воду.
– Давай ко мне на спину, – распорядился Колыван.
– Вам-то что, вы богатыри, а я замерзну, – пожаловался Лютополк; лезть в холодную реку ему не хотелось.
– Хочешь, оставайся тут.
– Проклятье… ненавижу вас, богатырей. – Галицкий воевода нырнул под днище.
Лодка с беглецами, спрятавшимися под ней, устремилась в реку.
– И вот так вот – по дну, перебирая ногами, – сообщил Михаил.
Днище лодки скрылось под водой.
– А дышать как?
– Тут такая трубка есть, – похвастался Еруслан, – через нее будем дышать.
– Ненавижу вас… – Баюн, весь мокрый, перебирал лапами в воде. Как и любой кот, он не любил рек, да и вообще воды.
– Терпи, киса, – похлопал его по спине Иван ободряюще, – будешь морской котик, то есть речной.
– Уже наверняка всполошились, – сообщил всем беглецам Колыван, – ищут нас.
– Собаки их на берег быстро приведут, – согласился Еруслан, – но они если и будут искать, то обычное судно. Никто никогда не догадается, что у нас такая необычная лодка, подводная.
– Надеждой одной и живем, – испортил всем настроение Лютополк, – вот как обратится Вольга в осетра, тут нам и конец.
Какое-то время все угрюмо перебирали ногами по дну, наконец Иван не выдержал:
– Да темно же, хоть глаз выколи. Даже осетр ничего не увидит.
– Вот чему я сейчас ужасно рад, – выдал Колыван, – это тому, что рыбы не умеют, как собаки, нюхать. Кто бы мог подумать, что такая штука нам жизнь спасет…
Компания беглецов значительно повеселела. Аленушка, кот и Лютополк попеременно прикладывались к трубке, чтобы подышать, богатырям было проще, задерживать дыхание они умели надолго.
Необычная подводная лодка медленно, но верно удалялась от Чернигова в сторону стольного Киева.
Глава 36
Песье чутье
Домовой Нафаня только горестно всплеснул руками, увидев возмутительную картину. Толстый рыжий кот нагло спал, свернувшись клубком. И это в то время, когда мыши могут проникнуть в сарай и съесть все зерно! Это непорядок. Нафаня резко дернул рыжего нахала за хвост, грубо прервав кошачий сон. Зверь только недовольно мяукнул, но спорить с домовым не стал, себе дороже.
– Все должны быть при деле, – пробормотал домовой себе под нос, – везде должен быть порядок.
Он, Нафаня, может быть, – главный домовой на Руси. А что? Микула Селянинович – главный богатырь, а Нафаня за его домом следит. Что из этого следует? То-то и оно. В избе Микулы всегда порядок, все при деле. Котов много, за всеми уследить непросто. Но это понятно: где зерно – там и мыши, без котов никак нельзя. Сам Нафаня мышей гонять уже не может, старость – не радость. Да и раньше не особо выходило, очень уж шустрые зверьки эти мыши, а главное – много их. А вот собака всего одна, зато настоящий сторожевой пес. Дружка даже домовые уважали, пес был взрослый и умный.
Хозяин сегодня дома, не пошел никуда. Гостей, что ли, ждет? Нафаня тихо проскользнул мимо богатыря, Микула что-то мастерил за столом и его не заметил. На самом деле заметил, конечно, от богатырского взора не укроешься. Только делает вид, что не замечает, это он так уважение оказывает старому домовому. У людей пройти мимо, не замечая, за грубость считается. У домовых не так, домовой – он незаметным быть должен; если домового заметили, значит, плох он совсем.
Дел-то вроде бы и не осталось. Корова подоена, пол подметен, мышей пока не слышно. Порядок кругом. Нафаня любил порядок, как и дом, в котором жил. Странно, что некоторые считают домовых родом нечисти. Какая же он нечисть? Даже племянник, Кузя, и тот не нечисть вовсе. А озорной, потому что молодой еще, сундук со сказками свой еще не собрал. Вот соберет сундук со сказками свой, сразу поумнеет. Возле Микулы быстро соберет, это только кажется, что богатырь только пашет да сеет, вокруг него всегда что-то происходит.
Раздался одиночный взлай Дружка: гости пожаловали. Умный пес только подал знак – гость не опасен. Дружок никогда не ошибался: кто знает, каким образом, но людей он видел насквозь. Микула поднялся со скамьи, встретить гостя. Деревенский староста пришел, наверняка, он часто приходит.
Нафаня выглянул за околицу. Никакой это был не деревенский староста, возле калитки стоял худой человек в черной одежде. Нафаня не любил людей в черных одеждах, от них редко можно было ждать чего-то хорошего, но волноваться еще рано. Раз старый пес его не счел злым и опасным, скорее всего – так и есть.
– Добрый день, – поздоровался Микула, – вы кем будете, дедушка; меня ищете?
Микула уважал старость, хотя самому ему было уже больше восьмисот лет. Вот только в этот раз ошибся он, никакой посетитель не дедушка; седой – да, но молодой.
– Здравствуй, Микула, – поздоровался посетитель, – люди говорили, ты хотел меня видеть.
– Так это ты людей баламутишь! – Дружелюбность Микулы быстро спала; Нафаня отлично знал, каким грозным умеет быть хозяин дома, если захочет.
– Я с людьми разговариваю, – спокойно ответил гость: угрожающий вид богатыря его не смутил, – кто хочет, тот слушает.
– Вот и со мной поговори, – Микула зловеще улыбнулся и открыл калитку, – заходи, коли не боишься.
– Почему я должен тебя бояться. – Подозрительный визитер смело перешагнул порог. – Нет, я не боюсь тебя, Микула Селянинович.
– Это зря, – Микула смотрел на гостя изучающим взглядом, – тут давеча двое твоих товарищей заходили, тоже поначалу не боялись…
Нафаня ужаснулся: неужели опять придется оттирать все от кровавых пятен? Микула был скор на расправу и суров. На прошлой седмице двое похожих посетителей также зашли проповедовать, вот только кончилось все для них трагично. Но на тех людей Дружок лаял долго, а тут молчит.
