Иар Эльтеррус - Только мы

Вчера, сразу после исхода байкеров, Новицкий от отчаяния даже попытался поговорить с ясноглазыми. Однако эти непонятные дети просто не пожелали разговаривать, они молча смотрели на него и улыбались, настолько странно и укоризненно, что полковнику вдруг стало мучительно стыдно. Причем причины он так и не смог понять, хоть и проворочался всю ночь, размышляя об этом.

Компьютер звуковым сигналом сообщил о поступлении новой информации. Новицкий тут же отбросил несвоевременные мысли и шевельнул мышкой. Отлично, доклад лейтенанта Голованова, отправившегося на пригородный игровой полигон, где ролевики как раз проводили последний в этом году турнир. Прочитав доклад, Новицкий ощутил, что его брови медленно, но неудержимо ползут вверх. На полигоне было пусто, следы людей доходили до двух столбов псевдокапища и обрывались там. Между столбами медленно рассеивался золотистый туман.

Неужели, опять?.. Уже не раз неформалы исчезали перед самым приходом безопасников, причем исчезали бесследно, найти ни одного до сих пор так и не удалось. Это что же получается, они тоже уходят?.. Как байкеры, только тихо?.. Новицкому вдруг стало нехорошо, по коже пробежал морозный холодок. Он попытался понять, что его так испугало, и опять не сумел. Ведь эти чертовы неформалы не нужны здесь! Они же ни на что не пригодны! Только под ногами у серьезных людей путаются! Большинство даже нигде не работает! Пусть себе убираются, куда хотят! Так почему же ему стало плохо?..

Взяв себя в руки, полковник задумался. Может, неприятные ощущения вызваны тем, что он не понимает, куда и как уходят эти шуты гороховые? Ведь уходят почему-то именно они, а не люди, занимающиеся делом. Проход в другой мир – в это трудно поверить, но, похоже, придется. Другого вывода Новицкий сделать не мог. И опять же неформалы используют это для себя, вместо того, чтобы передать государству! Оно бы правильно смогло распорядиться новыми знаниями.

– Товарищ полковник, – раздался из селектора голос секретаря. – К вам капитан Краснов просится, говорит, срочно.

– Зовите, – оживился Новицкий, вспомнив, что капитан командовал группой, которая должна была повязать группу ролевиков, собравшихся на так называемой на их сленге «вписке[15]».

Дверь распахнулась, и на пороге появился высокий, подтянутый парень лет тридцати в камуфляже. Явно не успел переодеться после задания.

– Разрешите, Сергей Иванович? – хмуро спросил вошедший.

– Конечно, Саша, садись. Ну, как успехи?

– Никак… – бросил капитан, смотря мимо полковника.

– Не понял… – насторожился тот.

– Они на наших глазах ушли в золотой туман.

– Бл…дь! – грохнул кулаком по столу Новицкий. – Опять! – Он крайним усилием воли заставил себя успокоиться. – Так, давай-ка по порядку. И подробно.

– Как прикажете.

По полученной заранее оперативной информации в квартире известного московского ролевика Петра Сохина по прозвищу Гном собралось одиннадцать человек – пять парней и шесть девушек. Точнее, их возраст был очень разным, от восемнадцати до сорока пяти. Некоторые из них значились в особом списке Новицкого, как имевшие в прошлом связи с Лазаревым, поэтому и было принято решение брать всех. В десять утра едва державшуюся на разбитых петлях дверь «вписки» вышибли ударом ноги, и захламленная квартира наполнилась спецназовцами. Не обнаружив никого в большой комнате, они ринулись в смежную, по привычке прикрываясь щитами. И увидели ролевиков, стоящих полукругом вокруг облачка золотистого тумана.

– Всем стоять! – рявкнул капитан Краснов. – ФСБ! Вы арестованы! Руки за головы!

Пятеро парней обернулись к нему, держа в руках деревянные мечи.

– Девчата, уходите! – крикнул один из них. – Мы прикроем!

И лезвия игровых мечей вдруг вспыхнули холодным огнем. Да и с самими ролевиками произошло нечто странное – они словно стали выше, выпрямились, сбросив с плеч какой-то невидимый груз. А затем сделали резкий шаг вперед и слитным движением рассекли щиты спецназовцев. Девушки в то же время с какой-то неуловимо нечеловеческой грацией скользнули в золото тумана и исчезли.

– Уходим! – скомандовал старший из ролевиков.

Затем его губы скривились в брезгливой гримасе, и он бросил изумленным спецназовцам:

– А вы оставайтесь в вашем дерьме и жрите его сами!

С этими словами он отступил назад и последним скрылся в тумане. Капитан рванулся за ним, но что-то его не пустило, просто отшвырнув в сторону. И он ощутил исходящую из тумана гадливость чего-то огромного, гадливость по отношению к себе, словно это нечто увидело какую-то мерзость. Клубок обиды подступил к горлу, и Краснов, не выдержав, крикнул:

– Врете, гады! Мы – не дерьмо!

«Ты – возможно, – вспыхнул в сознании чей-то ответ. – Если сумеешь понять хоть что-нибудь».

И золотой туман рассеялся, оставив спецназовцев в пустой квартире.

– Вот так все и было, Сергей Иванович… – хмуро завершил рассказ капитан.

– И что ты об этом думаешь? – поинтересовался Новицкий.

– Мы столкнулись с чем-то невероятным…

– Это-то понятно. Но что дальше делать?

– Не знаю, – тяжело уронил Краснов, подняв на командира взгляд воспаленных глаз, в них на мгновение мелькнула ледяная, напоминающая полированную сталь искорка.

Полковник отшатнулся, однако серые глаза капитана уже выглядели как всегда, холодно и спокойно, и он списал это на усталость.

Уже у двери, Краснов вдруг обернулся и произнес:

– А знаете что, Сергей Иванович?

– Что?

– Они, эти ребята, настоящие. Им бы я спину доверил.

И вышел, оставив озадаченного Новицкого обдумывать его неожиданные слова.

У кого-то хватит подлости уродовать доверчивые души,

У кого-то хватит наглости считать себя Благим и Всебезгрешным,

Кто-то учит ослепленных Богоравных, что им хуже, а что лучше,

И с презреньем называет тьмой и бренностью Сияющую Вечность.

Папа Римский, как обычно, встретил гостя в смежной с Библиотекой, на самом деле являющейся его кабинетом, небольшой комнате. Халед вежливо поклонился, однако руку понтифику целовать не стал, поскольку не являлся католиком, да и вообще верующим. Переводчики не потребовались, поскольку Папа прекрасно говорил по-английски.

– Прошу вас, мистер Халед, – понтифик протянул руку в сторону двери.

Они прошли в Библиотеку и сели с двух сторон от большого письменного стола. Папа некоторое время молча, оценивающе смотрел на гостя, а затем заговорил:

– Насколько мне известно, вы представляете таких людей, что не дать вам аудиенции я не мог. Однако не представляю, что вам от меня нужно.

– Скорее всего, вы уже догадались о цели моего визита, – едва заметно усмехнулся Халед.

– Предположим. Но прошу вас озвучить.

– Вы знаете, что произошло вчера?

– Разумеется, – помрачнел понтифик. – Но если вы хотите, чтобы я объяснил, то я не смогу – мы еще не до конца понимаем, что происходит.

– Кое-что, наоборот, смогу объяснить вам я, – взгляд координатора стал жестким.

– Вот как?.. – задумчиво посмотрел на него Папа. – Что ж, я с удовольствием вас выслушаю.

– Вы знаете о появлении так называемых ясноглазых детей?

– Знаю. И они вызывают у Церкви сильную озабоченность. Слишком отличаются от обычных детей, более того, убедить их в чем-либо просто невозможно. Мы изучаем данную проблему с самого момента ее возникновения.

– Очень хорошо, – удовлетворенно кивнул Халед, пододвинув к собеседнику тонкую папку. – Но вы, вероятно, не в курсе, что ясноглазые – физиологически не люди. Ознакомьтесь с этими данными.

Папа некоторое время исподлобья смотрел на него, словно решал что-то важное для себя, а затем придвинул папку, открыл и стал внимательно изучать содержащиеся в ней документы.

– Информация точна? – глухо спросил он через пять минут.

– Более чем, – заверил координатор. – Было проведено множество экспериментов и тестов.

– А их становится все больше… – задумчиво констатировал понтифик.

– Как вы поняли, – снова заговорил Халед, – я координатор всех действий, касающихся этой проблемы. В мировом масштабе. Но главное сейчас не сами ясноглазые, а их помощники, ключи и замки́, как они сами себя называют.

– И чем же они опасны? – недоверчиво поинтересовался Папа.

– Чем?.. – осклабился Халед. – А вы помните содрогание мира перед тем, что утворили байкеры?

– Да, – сразу насторожился понтифик. – Вы знаете причину?

– Знаю, – уверенно подтвердил координатор. – В момент, когда ключ и замо́к встречаются, и происходит все это безобразие. Сами они называют данное действие открытием замка.

– Открытием замка?.. – задумчиво переспросил Папа, от его щек медленно отлила кровь.

– Именно, – несколько язвительно ответил Халед. – Вот только мой аналитик предположил, что это нечто иное.

– Что?!

– Срывание печатей. Тех самых семи печатей…