Морган Райс - Власть королев
Алистер молилась о том, чтобы её брат и весь её народ были в безопасности, и надеялась, что они с Эреком успеют вовремя, и спасут их, что бы им ни угрожало.
Она пыталась вернуться в то состояние покоя, которое всегда сопутствовало ей, когда она плавала в этом бассейне, но в этот день, со всеми тревогами, которые на неё обрушились, это было невозможно.
Она вышла из воды и собралась одеваться, как вдруг заметила кое-что, что заставило её остановиться. Низко над водой висели ветви ациллового дерева с крупными белыми листьями, и Алистер вспомнила, что ей говорила её будущая свекровь: листок этого дерева мог помочь узнать, носит ли женщина ребёнка.
Алистер не знала, почему именно сейчас её потянуло к этому дереву. Они с Эреком всего месяц, как были снова вместе, и она понимала, что шансы забеременеть у неё пока были невелики. Всё же, она захотела попробовать.
Сердце Алистер забилось чаще, когда она сорвала большой белый лист и положила его себе на грудь, как учила свекровь. Она прижала лист ладонью и подождала несколько секунд, ощущая прохладу листа на коже. Наконец она отняла его и подняла к свету. Если она была беременна, лист должен был окраситься в жёлтый.
К её разочарованию, лист остался белоснежным.
Она понимала, что было глупо проверять так скоро, но она уже начинала волноваться о том, сможет ли когда-нибудь родить Эреку наследника. Прежде чем ступить на тропинку, ведущую из леса, она последний раз украдкой взглянула на лист.
Затем, не поверив своим глазам, посмотрела ещё раз, внимательней.
Оставленный на камне лист под её недоверчивым взглядом медленно менял свой цвет.
Дрожащими руками она подняла его и снова поднесла к солнцу, а затем замерла в шоке.
Она носила ребёнка.
Глава тридцать четвёртая
Когда первый луч утреннего солнца проник в окно, Волусия открыла глаза и обнаружила себя лежащей в объятиях Тронутого принца. Она прижималась щекой к его груди, и оба они были без одежды под шёлковыми покрывалами. Они спали в королевских покоях в роскошной кровати с балдахином, на самых нежных простынях, которые когда-либо касались её кожи. Когда Волусия вспомнила, где она и зачем, то сон сразу же сошёл с неё и она настороженно приподняла голову.
События прошлой ночи всплыли у неё перед глазами. Спать с принцем было не тоже самое, что с остальными мужчинами – он был настолько безумным, что прошли долгие часы, прежде чем ей удалось снять с него одежду, и почти всё время он ей сопротивлялся.
Но в какой-то момент он поддался, и она сумела приручить его и подчинить себе. Она не получила ни капли удовольствия, но видела, что ему нравилось – а только это и было важно. Мужчины в её жизни всегда были лишь необходимым средством достижения целей. Она карабкалась по ступенькам к абсолютному могуществу, и готова была пойти ради него на всё, что угодно – хоть убить собственную мать, хоть переспать с тысячей мужчин. Ничто не могло преградить ей путь.
Ничто.
У Волусии был свой способ отключать сознание и отстраняться от всего, уносясь в дали воображения. Эта холодная отстранённость позволяла ей лечь в постель со злейшим врагом или замучить кого-нибудь до смерти ради забавы. Тронутый принц был злым и жестоким человеком, ещё и безумным в придачу. Но в лице Волусии он нашёл себе достойную пару – в жестокости она могла превзойти кого-угодно, даже его.
Волусия вспомнила об их соглашении, о совей клятве позволить себя убить после того, как они проведут вместе ночь. Эта мысль заставила её улыбнуться. Она любила давать клятвы.
А нарушать их она любила ещё больше.
Когда она села в постели, принц проснулся, и тоже приподнялся. Когда он повернулся к ней лицом, она увидела в его глазах что-то новое. В них была ясность, которой не было раньше, будто его безумие отступило.
«Моя госпожа», – обратился он к ней.
Голос его тоже звучал по-новому. Речь его была чёткой и уверенной, а не безумной и неразборчивой, как прежде.
«Ты что-то сделала со мной», – сказал он. «Спать с тобой… Я не могу этого объяснить, но я чувствую себя другим человеком, каким не был никогда. Мне не мерещатся голоса. Я спокоен. Нормален. Я вновь обрёл себя».
Волусия встала, надела своё платье и посмотрела на него с удивлением. Он тоже встал и оделся, и его движения не были хаотичными, а поведение кардинально отличалось от вчерашнего. Он обошёл её вокруг, взял за руки и посмотрел ей в лицо. Она растерялась. Была ли это новая маска безумия или в нём и правда что-то изменилось?
Такого она не предвидела, что случалось с ней очень нечасто.
«Ты вернула мне жизнь», – сказал он тихо и нежно, не выпуская её рук. «Я теперь снова хочу жить».
Волусия заглянула в его глаза и действительно увидела в них другого человека. Она потеряла дар речи и не знала, как себя вести.
«Моя госпожа», – произнёс принц. «Оставайся со мной. Позволь сделать тебя моей королевой. Я буду сдувать с тебя пылинки. Мои армии бесчисленны, и я позволю тебе повелевать всеми своими войсками так, как ты захочешь. Ты получишь всё. Всё, что твоя душа пожелает. Только останься со мной. Умоляю. Ты нужна мне».
Волусия не спускала с него глаз, а он наклонился и нежно её поцеловал. Это был поцелуй человека в здравом рассудке. Мысли Волусии беспорядочно метались, пока она пыталась сообразить, что ей сулит такой поворот событий.
Вдалеке послышались песнопения, которые становились всё громче и громче. Принц улыбнулся и обернулся к своему открытому, увенчанному аркой балкону.
«Мой народ», – объяснил он. «Так они встречают новый день – они скандируют моё имя, поклоняются мне. Оставайся со мной, и они будут поклоняться и тебе тоже».
Он вывел её на просторный балкон как раз над дорогой. Волусия посмотрела вниз, и у неё захватило дух от высоты. Далеко под ними на площади уже собрались тысячи людей, которые стояли на четвереньках, кланялись и распевно выкрикивали:
«Мальтолис! Мальтолис!»
Он повернулся к ней с улыбкой.
«Как и ты, я назван в честь своего города», – сказал он.
Волусия оценила зрелище: его народ действительно поклонялся ему, как божеству. Они молились на него. Армия из десятков тысяч людей – больше, чем у неё когда-нибудь будет.
Принц обратился к ней:
«Мы объединимся и будем править Империей вместе».
Волусия улыбнулась ему в ответ и поцеловала.
Держась за руки они вместе стояли перед его народом, оглушительно приветствовавшим своего повелителя. Волусия понимала, что если примет его предложение, всё сбудется. У неё в руках окажутся все не обходимое средства для того, чтобы подчинить себе Империю.
Но всё же она колебалась. Внутри у неё росло неприятие. Она не хотела править Империей вместе с кем-то ещё. Она не хотела делить с кем-то управление армией. Она не хотела, чтобы кто-то вручил ей Империю на блюдечке – всего в своей жизни она привыкла добиваться сама. Силой. Усилием воли. Собственными руками. Она не нуждалась ни в любви мужчины – будь он безумен или нет, ни в союзе с таковым. Ей вообще не нужна была любовь – ни мужская, ни чья бы то ни было. А если бы ей захотелось любви, она бы добилась её сама.
«Твоё предложение очень щедро, мой повелитель», – сказала она, оборачиваясь к нему. «Но ты забываешь кое о чём».
«И о чём же?» – спросил он.
Одним быстрым движением Волусия схватила его за шею и со всей силы толкнула его вперёд, посылая лететь вниз головой с балкона.
Тысячи людей в ужасе вскрикнули, когда Мальтолис оказался в воздухе, вопя и кувыркаясь, пока наконец ни ударился о землю в ста футах от неё, с отвратительным хрустом.
Шея его сразу сломалась, и он лежал мёртвый в луже крови.
«Я – великая богиня Волусия», – сказала она гордо, обращаясь к бездыханному телу. «Я не делю власть ни с кем».
Глава тридцать пятая
Тор стоял перед Королём Мёртвых, и кровь с лезвия Меча Мёртвых стекала ему на руку, а у ног его валялись трупы всех королевских слуг. Тор ещё не обрёл дар речи после своей головокружительной победы.
Король стоял у трона и поражённо смотрел вниз на следы побоища.
«Предание гласило, что однажды ты придёшь», – произнёс Король, переведя взгляд на Торгрина. «Человек, который победит тьму. Человек, который достанет меч. Король Друидов».
Король с опаской смотрел на Тора, а тот не знал, что ему ответить. Неужели это было правдой? Неужели он однажды станет Королём друидов?
«Позволь мне рассказать тебе, каково быть королём», – продолжил он. «Это означает одиночество. Абсолютное одиночество».
Тор посмотрел на него в ответ. Его пульс ещё не восстановился после драки, и он только сейчас начал осознавать, что произошло. Он оглянулся по сторонам и с облегчением увидел, что все его спутники хоть и ранены, но живы.
Придя в себя он снова повернулся к Королю.
«Ты обещал открыть ворота», – сказала Тор. «Ты поклялся, что если я одолею всех твоих монстров, ты отпустишь нас».
