Юрий Иванович - Затерянный город, или Каждому свое
Не составило мне труда осмотреть и остальные гематомы и ушибы на теле пострадавшей. Все они выглядели так, словно уже дня три-четыре пациентка соблюдала постельный режим. Что это нам дает? Вот что: не придется девушку оставлять одну, без присмотра, она вновь возвращается в наш жиденький строй.
А расслабившийся Леонид, отпуская шарик, глянул вначале на свои ладони:
– Щиплет! Словно спиртом протер после бритья! – Потом добавил, разглядывая Цилхи и замечая прошедшие с ней улучшения: – Мизансцену – на арену! Да мы никак с Эулестой целителями стали?!
Старшенькая из семейства Свонхов тоже рассмотрела свои ладошки, потерла их друг о друга, но призналась неожиданно совсем в другом:
– Я тоже чуть до оргазма не дошла. Если бы Цилхи руки не убрала… Мне всего минутка оставалась…
Вот ведь нам девчонки попались простые, никакого стеснения! А ведь рядом тринадцатилетний братик восседает, дыхание затаивший… хулиган непоседливый. И щерится понимающе, многозначительно. И хмурится притворно.
Мне только и оставалось, что подвести итоги:
– Все с этим шариком понятно: лечит он каким-то странным образом, да еще чувства определенные щекочет. Но теперь в нем уже никакой энергии не осталось, и последние аккорды он проигрывал, черпая силы в добровольных донорах. Недаром ваши ладони так щиплет. Будь Леня с Эулей больными или ранеными, им могло стать троекратно хуже.
– Не сказал бы, что мне стало хуже, – плотоядно усмехнулся Найденов. Но я его словно не слышал:
– То есть неким передаточным звеном он может быть даже в руках простых людей, далеких от целительства. Таков первый вариант работы артефакта. Второй – отталкивается от умения Цилхи видеть свечение. Поэтому только она и сможет пользоваться хрустальной поделкой древних гениев. Или я…
На том обсуждения и эксперименты окончились. Мы стали собираться к ближайшей башне с летающей платформой.
Глава двадцать четвертая. Как полет? Нормально… Падаем!
Отправлялись вроде совсем недалеко, пару шагов пройти, но собирались, словно навсегда. Ибо неизвестно, как оно с порталами получится. Вдруг сразу же переходить придется, если значок окажется знакомым и востребованным? Все предвидеть невозможно…
К примеру, опасения у меня имелись и по факту полного подчинения самой платформы. Не факт, что она вообще взлетит под моим управлением, но вдруг взбунтуется? Или она была прежними хозяевами запрограммирована лишь на один и тот же маршрут? Вдруг унесет в неведомое далеко? И хорошо, если опустит рядом с городом. А если в пустыне? Или заснеженных горах? Знаем, проходили, радости в таком путешествии ноль целых ноль десятых.
Поэтому для меня – как для летчика-испытателя – и было собрано максимум полезного из съестного, питья, оружия, одежды, да и прочего разного по мелочи.
– Только парашюта не хватает! – шутил Леня. – Или пропеллера на спине, как у Карлсона!
Нагрузились мы солидно. Потом закинули весь груз на платформу, уложили его, закрепив по углам и накрепко закрепив за перила ограждений. Затем выбрали место, где все пятеро будут наблюдать за башней. Рядом – нельзя. Вдруг рухнет прямо им на голову? На крышах соседних зданий – тоже нежелательно. Начнет туда падать такая масса, весь дом завалит и убежать некуда будет. Определили место на углу дворца. Оттуда и башню видать, и в проулок можно сигануть, да и за угол самого здания спрятаться, если что.
Маски для переговоров мы надели. Раз уж они есть, то грех таким девайсом не воспользоваться.
Вся команда на выбранную точку и отправилась. Когда встали на место и помахали мне руками, я устроился возле штурвалов управления. Возился недолго, четверть часа, не более. То ли вся суть управления оказалась доступна даже детям, то ли это я такой весь из себя умный, крутой и сообразительный, но три хриплые, словно простуженные, сирены дали знать, что взлет вот-вот начнется. Причем третья сирена уже прозвучала вполне звучно и раскатисто. Видать, сопло прочистилось от пыли.
Точно такие же сигналы подают большие карьерные экскаваторы, когда начинают движение. Причем сразу после сирен вся масса устройства мелко завибрировала, затем вообще крупно стала трястись, словно прогреваясь. Во внутренностях плиты стал нарастать звон, усилился грохот, появился какой-то перестук.
Посчитав, что так и надо, я стал плавно тянуть на себя оба рычага, а обеими ногами вдавил некие педали газа. Платформа значительно качнулась, словно пытаясь оторваться от приросшего к ней основания. Звон и грохот тут же перешли в зубодробительный визг и скрежет. Стук окончился двумя громовыми ударами. И… все стихло.
Рычаги управления никуда не делись, но сразу стали выглядеть безжизненно и бесцветно. Сколько я их ни пинал, отклика никакого. Бобик издох. Техника гениальных пупсов древности оказалась не вечна.
Слова Найденова, доносимые до меня маской-артефактом, вызвали только улыбку:
– Фокус не удался, факир был слишком трезв!
Вроде ничего страшного. Наивно было бы надеяться на великолепный, захватывающий дух полет с первого раза. Чудеса так часто не случаются.
Так что мы довольно бойко перенесли все запасы и грузы для пилота на крышу иной башни. Так же тщательно принайтовили багаж к перилам. Вновь мы с Леней надели маски для переговоров. Затем аналогичный уход команды и махание ручек с удобного, безопасного места наблюдения. И вновь пожелание удачного старта.
Только вот на второй платформе магический двигатель (или что там у нее внутри?) проработал всего лишь секунд тридцать. Даже не вибрировал и громыхал. Умер – тихо, без мучений.
Во время «переезда» на третью башню «слабое звено» (а им оказался весь квартет Свонхов) стало ворчать и жаловаться. Там уже груз не привязывали к перилам. Как оказалось, правильно сделали, что не перетруждались: ситуация получилась полностью аналогичной.
Так что, когда оказались с багажом на площади и двинулись к четвертой башне, уже и сам Найденов не выдержал.
– Слушай, запасливый ты наш, – грубо попрал он мой командирский авторитет. – Может, одним рюкзаком обойдешься? Иначе этот город и для нас братской могилой станет. Пока мы на все башни заберемся, ноги протянем. Оно тебе надо, одному в этом мире остаться?
Логика в его словах имелась, да и «карапузы» своим ворчанием создали фон гудящей от возмущения толпы народа. Так что я разрешил себя уговорить:
– Ладно, оставайтесь здесь, на углу… Если я иссохну где-нибудь в далекой пустыне и никогда не вернусь, назовите этот город моим именем.
Так что жутко заразительный хохот мэтра сопровождал меня во время очередных манипуляций, заставляя улыбаться. До меня доносилось:
– О-ох!.. Уморил!.. Бармалейбург!.. Ха-ха!.. Ой, умру!.. Дуброград?! У-у-у! Кто заказывал такси на Дубровку?!. И-и-и-и-ех!..
Свонхи тоже смеялись, хотя и не понимали игру слов на русском языке и не могли знать крылатые фразы из древних кинокомедий.
Так что, несмотря на предыдущие неудачи, настроение скакнуло резко вверх. Разудалый хохот заинтересовал шляющуюся где-то Удачу. Она одним глазком глянула на мою возню с рычагами, фыркнула и вновь куда-то скрылась. Короче, не отнеслась к нам с желаемым постоянством.
Потому что вначале нам явно повезло. Некий магический двигатель работал на удивление ровно, без неуместного скрежета и визга. Да и взлет начался – лучше не придумаешь. Только пошло и содрогание в тот момент, когда устройство оторвалось от приемной башни. За века все-таки плоскости чуток срослись между собой с помощью окаменевшей пыли.
Но ведь взлететь – это лишь полдела. Недаром летчики всегда орут тост: «За равенство количества взлетов и посадок!» Знают, как оно случается. Да и летать – они умеют, а я – только учусь. Вот и не удалось сделать сразу и быстро намечаемое изначально действие: приземлиться тут же, прямо на площади. А может, и не все маневренные мощности сработали штатно. Я-то ведь не имел возможностей все протестировать, изучить и испытать.
Под восторженные вопли болельщиков и оживленные комментарии клоуна-радиоведущего летательную конструкцию вначале слишком резко подкинуло вверх. Метров на десять, а то и на пятнадцать. Попытки замедлить подъем привели к незапланированному вращению всей плоскости устройства. Пока разбирался с этой бедой, образовался довольно резкий крен влево. Так что, когда я понял, что управление мне становится неподвластно, платформа набрала скорость километров тридцать в час и стала боком, пусть и не круто, а словно скользя с ледяной горки, падать вниз.
«Главное, что не в сторону Лени с «карапузами»! – мелькнула мысль. И за ней тут же вторая, отсекающая лавину вопросов по маске-коммутатору: – Про парашют явно кто-то накаркал!»
Бежать к краю платформы и прыгать с нее вниз показалось мне делом совсем бессмысленным. Хотя, если устройство ударится краем о крышу дома или башни да рухнет ребром в провал улицы… Как там в песне поется? «То никто не узнает, где могилка его…»?
