Валерий Михайлов - Виктор
Жозефина, – так звали дочь Джеймса, – дома практически не появлялась. Её жизнь проходила в разъездах, так что родным домом для неё были кареты, каюты кораблей или купе вагонов поездов. Виктор видел её только один раз, в середине лета, когда она ненадолго вернулась домой.
Она сама нашла Виктора в саду, где он читал рекомендованную Джеймсом книгу.
Было ей чуть больше двадцати. Немного худая по меркам тех лет, она была чуть выше среднего роста. У неё было привлекательное лицо, точёные руки, густые тёмные волосы и удивительно красивые, выразительные глаза, чёрные, как ночь.
– Позвольте вас поблагодарить, – сказала она приятным голосом, – если бы не вы… Не знаю, что бы со мной было… надеюсь, вам здесь нравится?
– Если честно, мне некогда об этом думать, – с улыбкой на лице ответил он.
– Я очень рада, что вы остались с нами. Надеюсь, мы станем друзьями.
– Почту за честь.
Извинившись, она покинула Виктора. В тот же день она уехала из дома. А вечером Виктор поймал себя на том, что думает о ней.
– Этого ещё не хватало, – сказал он себе, понимая, что эта возникшая вдруг симпатия ни к чему хорошему не приведёт.
3
Воспоминания ворвались в сознание Виктора, как снаряд в пороховой склад. Он словно заново переживал все эти события, настолько ярко и чётко проносились они в его сознании. Он не сразу даже сообразил, что Саймонс брызгает ему в лицо холодной водой.
– Что случилось? – спросил он недовольно.
– Извините, сэр, но уже скоро полдень. Я пришёл узнать, всё ли в порядке, но вы были здесь без сознания. Я испугался, и…
– Всё нормально, Саймонс, я вспоминаю. Можете возвращаться.
– Извините, сэр, но вам надо поесть и хоть немного отдохнуть. Вспоминание отнимает огромное количество сил.
– Всё в порядке, Саймонс, я чувствую себя прекрасно.
– Ваши ощущения обманчивы, сэр. Поверьте, вам лучше подняться наверх.
Поняв, что Саймонс от него не отстанет, Виктор почувствовал досаду.
– Ладно, наверх так наверх, – недовольно согласился он.
Только выйдя из подвала, Виктор понял, насколько сильно устал. Его ноги подкашивались, а руки тряслись.
– Вам надо отдыхать, сэр, – отечески произнёс Саймонс, – иначе вы добьётесь полного истощения своей нервной системы задолго до того, как вспомните самое главное. С сегодняшнего дня я буду приходить за вами по утрам.
Механически проглотив завтрак или обед, Виктор кое-как обмылся под душем, и, едва добравшись до постели, провалился в тяжелый сон.
Снилась ему голая степь или даже пустыня. Он был один с окровавленной саблей в руке. Со всех сторон на него нападали люди без лиц. Они были медлительные и неуклюжие, но их была тьма, а силы Виктора убывали с каждым ударом. И когда он был уже почти в их руках, его разбудил Саймонс.
– Пора, сэр, – солнце уже на горизонте.
Несмотря на паршивое настроение, самочувствие Виктора было в полном порядке. Сон придал ему сил.
– Утром я за вами зайду, – напомнил Саймонс, закрывая его в комнате воспоминаний.
4
Всю дорогу в Канн Виктор посвятил сну. Подумать только, практически сутки в абсолютном покое! Он чувствовал себя в раю. После нескольких месяцев ежедневных тренировок, занимавших практически весь день, сутки отдыха действительно были настоящим праздником. В 13.00 скорый поезд выехал из Парижа, а в 10.00 выспавшийся и довольный жизнью Виктор стоял на перроне Канна.
Назвав извозчику адрес виллы «Виктория», он попросил того не спешить, чтобы можно было в полной мере насладиться прекрасными видами, которыми так богат Канн. Окинув Виктора оценивающим взглядом, извозчик запросил с него непомерную плату, но Виктор не стал возражать.
– Главное, не жалей денег, – напутствовал его перед отъездом Джеймс, – и Виктор не собирался ему перечить, по крайней мере, в этом.
«Виктория» расположилась в настоящем царстве вилл на склоне горы, у подножия которой раскинулся подковой город. На вилле Виктора ждал управляющий.
– Месье Бертран? – спросил он, открывая Виктору дверь.
– К вашим услугам, – ответил Виктор.
– Желаете что-нибудь выпить? Чай, кофе, вино или что-нибудь покрепче?
– Благодарю вас, месье, не стоит беспокоиться.
– Тогда к делу. Как долго вы думаете пробыть в наших местах?
– Для начала месяц, а там посмотрим.
Решив вопросы аренды, Виктор оставил слуг разбирать вещи, а сам отправился на прогулку по Канну. Едва Виктор вышел на аллею, по обе стороны которой росли высокие деревья, дающие прохладу и тень, с ним поравнялся извозчик на достойном короля ландо.
– Месье желает осмотреть город? – спросил он.
– Да, но только так, чтобы по пути заехать в павильон художественной фотографии месье Ксавье. Знаете, где это?
– Месье может не волноваться. Всё будет в наилучшем виде.
Спустившись к морю, экипаж повернул на дорогу в Антиб, идущую берегом моря. За очередным поворотом открылся вид на залив Жуан, и Виктор попросил кучера ехать помедленней, чтобы можно было насладиться зрелищем стоящих в бухте кораблей. Едущий чуть поодаль за ними экипаж тоже снизил скорость.
– Подожди здесь, – сказал Виктор, когда возница остановил карету возле павильона с вывеской «Фотографические портреты месье Ксавье».
В холле павильона не было ни души, и Виктору несколько раз пришлось терзать звонок на стойке, пока из-за занавески, отделяющей конторку от других помещений, не появился упитанный господин лет шестидесяти, одетый в светлый летний костюм.
– Добрый день, месье. Чем могу быть полезен? – спросил он с дежурной улыбкой на потном лице.
– Месье Ксавье?
– Перед вами.
– Я пришёл забрать свой портрет.
– А я вас разве фотографировал? – удивлённо спросил он, окинув Виктора внимательным взглядом.
– Разумеется, иначе зачем мне было приходить? – невозмутимо ответил Виктор, кладя на стойку старинную монету.
– Прошу меня простить за то, что я вас сразу не вспомнил. Одну минуточку, – улыбка стала дежурно-подобострастной.
Он исчез за занавеской и появился через минуту с конвертом.
– Вот ваш портрет, месье.
– Благодарю вас.
– Всегда рад быть вам полезным.
Едва Виктор отъехал от павильона, как возле него остановился экипаж, который всё время следовал за Виктором. И кучер, и пассажир поспешно вошли внутрь. Буквально через несколько секунд они покинули павильон, сели в карету, каждый на своё место, и быстро поехали прочь.
– Подожди, давай вернёмся к павильону, – распорядился Виктор, внимательно наблюдавший за манёвром следивших за ним людей.
Месье Ксавье лежал посреди холла. Его горло было перерезано.
– На вокзал, быстро, – приказал Виктор, возвращаясь в карету.
Возница не стал задавать лишних вопросов. Он гнал своих лошадей так, что несколько раз Виктор думал, что они не впишутся в поворот. Но парень знал своё дело. Они приехали на вокзал как раз вовремя. Виктор едва успел купить билет и сесть в поезд. Разумеется, он не забыл отблагодарить сообразительного кучера.
В купе кроме него никого не было. На всякий случай Виктор снял с предохранителя пистолеты и положил в карман пиджака нож с выстреливающим лезвием. Едва он разобрался с оружием, в дверь купе постучали. Вошёл проводник.
– Добрый день, месье, ваш билет, – устало спросил он.
Виктору что-то не понравилось в голосе или в манере поведения проводника, и он, делая вид, что ищет билет, инстинктивно сунул руку в карман, где лежал нож.
– Извините, совсем забыл, что специально положил его…
Проводник не дал Виктору договорить. Выхватив нож, – нарушать тишину звуками выстрелов не входило и в его планы, – он кинулся на Виктора. Если бы не предчувствие, тому бы пришлось несладко. Проводник не был готов к тому, что его противник ожидает нападения, и это стоило ему жизни. Убедившись, что проводник мёртв, Виктор выбросил его тело в окно.
Не успел Виктор привести себя и купе в порядок, как появился настоящий уже проводник.
– Месье чего-нибудь желает? – спросил он, проверив билет.
– Я хочу выспаться, поэтому буду счастлив, если до самого Парижа меня никто не побеспокоит, – ответил он, кладя в карман проводника аккуратно сложенную купюру.
– Будет исполнено.
После того, как проводник ушёл, Виктор запер дверь купе, затем выбрался через окно на крышу вагона.
– Да, это не купе первого класса, – сказал он себе, устраиваясь на крыше.
Ближе к ночи начался дождь, и чтобы сохранить письмо, Виктор спрятал конверт в бумажнике. Бумажник он засунул себе за пазуху и лег на живот. Летний пиджак и рубашка быстро намокли, и холодный ветер пробирал Виктора до костей. Холод сводил с ума, но возвращаться в купе было опасно. Вряд ли лжепроводник был единственным врагом в этом поезде.
Не доезжая несколько километров до Парижа, Виктор на ходу спрыгнул с поезда. Он понимал, что в мокром, измазанном грязью дорогом костюме, он будет привлекать к себе внимание всех и каждого, поэтому ни о каком возвращении в таком виде не могло быть и речи. Так, размышляя, что ему предпринять, Виктор набрёл на костёр на берегу реки, возле которого сидело четверо бродяг. Они готовили еду.
