Юрий Иванович - Игры с богами
Обмен любезностями состоялся, пора было переходить к делу. Управляющий, проигнорировав вопрос и многозначительно покосившись на дверь, понизил голос:
– Интересно, что он сделает с а’первом? Сам упокоит или тебе доверит?
– Ни то и ни второе. Иначе какой смысл оставаться с ним наедине? – логично рассуждал консул. – При желании мог убить показательно, челяди должный урок преподнеся.
– Но в любом случае этому Полю достанется, – стоял на своём старик. – Скорее всего, дэм пострадал именно из-за нерасторопности нерадивого помощника.
Судя по долгому молчанию консула и его многозначительному взгляду, он придерживался несколько иной точки зрения. Но высказался в духе лояльности и нерушимости авторитета властелина:
– Не факт, что виноват этот выскочка. Прогрессор ведь ясно показал своё недовольство выдачей именно секретов самой охоты. Так что наверняка прикажет этому а’перву держать язык за зубами.
– Ну а что ты думаешь по поводу ран хозяина? Откуда они у него?
– Что тебе на это сказать… Дожил ты до крайней дряхлости, а под обстрелом крупнокалиберных пулемётов так ни разу и не побывал…
– Да как тебе сказать… Судьба миловала!
– …А при этом каких только неприятных коллизий не возникает, – продолжил и’трет, сам не раз бывавший на волосок от смерти и участвовавший в нескольких войнах. – Мало того, когда вокруг грохот стоит и облако из крошеного камня видимость закрывает, можно и зенитные пушки с простым пулемётом спутать. А уж тяжёлые снаряды отражать – это не против твоего пистолета выходить.
Он всегда не упускал повода поддеть старика по поводу его слишком миниатюрного на вид пистолета. Тот носился на боку на тонком ремне и выглядел совершенно несолидно для человека, облачённого такой высокой властью. Но управляющий на это всегда лишь посмеивался да отвечал с иронией. Как и в этот раз:
– Важны не размеры оружия, а размеры твоей сообразительности. Ну и боевые навыки, естественно. Тебе ли это не знать?
Главный консул знал. Ему по должности полагалось знать, что дряхлый на вид старикашка чуть ли не ежедневно проводит в тирах по нескольку часов. И его чудесная меткость являлась до сих пор предметом острой зависти большинства профессиональных воинов. Поэтому постарался скрыть внутреннюю досаду, меняя тему разговора:
– Но я заметил, что рюкзак дэма разорван и, скорее всего, неполон. Если часть добычи утеряна, да ещё по вине а’перва, то ему точно не поздоровится. Может вообще остаться без всякой награды.
– Часть? – Айзель саркастически улыбался. – Если я правильно успел рассмотреть, они оба принесли столько, что Бенджамин надолго забудет дорогу к драйдам. Лет на десять ему хватит, если не на пятнадцать.
– Да, геройское деяние! – кивнул консул. Ещё и хмыкнул с уважением: – Как только умудрились столько добычи набрать? Как по мне, то этот выскочка а’перв достоин высочайшей награды. За такое хозяин может его и в е’вторы произвести. Если тот, конечно, согласится на изменения в лаборатории и не провинился по иным критериям.
– Хм! – не согласился с ним управляющий. – Мне кажется, этот ушлый парень не настолько и глуп, чтобы соглашаться на рискованные эксперименты. Если проживёт лет пятьдесят, самостоятельно в категорию и’трета подтянется.
Любой обитатель ДОМА и его окрестностей, любой временно здесь проживающий и каждый человек, сюда стремящийся, желал выделиться на фоне остальных, тем самым приближаясь к окружению властителей. И для этого имелось только два пути. Первый: физическое совершенство тела и уникальные результаты в спортивных дисциплинах. Но это было невероятно сложно, особенно когда подобных тебе миллиарды.
Второй путь: отыскать в себе паранормальное умение и выставить его вместе с собой на рынок труда, услуг, администрирования и прочего, прочего, прочего… Но на данном рынке изначально царила иерархия приближённых, делящихся на три категории. С теми, кто не имел хотя бы категории а’перва, дэмы и разговаривать не хотели. Кто развивал в себе уже две паранормальные способности, имел отличные шансы получить высокую должность в Имении, на Полигоне, Крепости или в иной любой административной вотчине приписного опекуна. Ну а и’треты, имеющие по три способности, получали все шансы стать особо приближёнными в свитах и окружении властителей.
Ещё народ распускал сплетни, что бывают о’куатры и у’кинты, имеющие соответственно по четыре и пять уникальных магических талантов, но тот же главный консул в подобное не верил. Точнее верил, но был убеждён, что о’куатры и у’кинты – вышедшие из лабораторий, – уроды, чудовища и приспособлены только для брутальных войн.
Сам главный консул шёл к данной категории и нынешней должности семьдесят один год своей сознательной жизни. Как, чего и во сколько добился подобного отличия стоящий рядом администратор Айзель Франчук, оставалось для начальника всех охранных служб и ответственного за официальные сношения дразнящей тайной. Когда он принимал Имение, хозяин только и сказал:
– Цени старика, уважай и не вздумай под него копать. Запрещаю.
Вот так они и жили совместно пятнадцать лет, сохраняя уважительную дистанцию между собой, ну и не упуская случая поёрничать друг над другом. Можно сказать, что сработались, и это считалось делом удивительным, в общем-то. Причина – это сам Прогрессор, который слыл в иных обителях мизантропом, скандалистом, желчным, неуступчивым, а то и крайне злобным дэмом. О нём ходили слухи, что он своих приписных вешает десятками, а сотнями распускает на молекулы в гигантских лабораториях. Иначе говоря, чуть ли не мыло варит со своих подопечных.
Только всё это не соответствовало действительности. Скорее наоборот, штат и свита вкупе с придворными истово уважали властелина, были ему верны до гроба и обожали больше, чем подобного могли добиться иные дэмы. За пятнадцать лет главный консул понял, кто и почему распускает такие слухи, как и многое другое осознал, но вот до конца в нимбоносной, многогранной личности Бенджамина Надариэля так и не разобрался. И все эти годы он никогда не упускал возможности под прикрытием ничего не значащего трепа выпытать у старика как можно больше. Потому что тот удерживался на должности чуть ли не тридцать лет. Редкий стаж среди ему подобных высших чиновников. А чем занимался до того и его точный возраст так и оставались тайной за семью печатями.
Вот и сейчас Шунт Стерликос попытался хоть что-то узнать:
– И часто в твоей жизни подобные самородки попадались? Чтобы за полвека, да в и’треты?
– Дело не в частоте, – ушёл от прямого ответа старик. – Важнее стимул для роста. И’треты всегда востребованы в обителях, а некоторые вообще умудряются оставаться независимыми и жить не хуже нас с тобой.
– Так я тебя не пойму: ты желаешь этому Труммеру независимости или готовишь его на своё место?
Прежде чем ответить, старик озабоченно зацокал языком:
– Такого можно и в заместители. Но я ведь сказал «если». Потому что полтинник он не протянет из-за своей наглости. Слишком велика в нём авантюрная жилка. Очень много в нём самоуважения и слишком мало покорности и здравого рассудка. Спонтанный он, непредсказуемый.
– М-да, мне тоже так показалось…
– Вот потому такие долго и не живут в нашем мире.
Словно в подтверждение его слов через начавшую открываться дверь донёсся недовольный рык Бенджамина:
– Хам! Наглый и невоспитанный хам! – В открывшуюся щель стал бочком протискиваться Поль Труммер, а ему вслед неслось ещё более громкое: – И десять дней мне на глаза не попадайся! Иначе в кролика превращу! – И уже замеченному главному консулу: – Этого таракана ко мне только через десять дней за наградой пропустить! И никаких дознаний к нему о нашей охоте! Если пожалуется на кого слишком дотошного, прими самые суровые меры пресечения и воздаяния к любопытному нарушителю!
А’перв уже проскользнул мимо высших чиновников обители и довольно панибратски взмахнул им на прощание рукой.
– Счастливо оставаться! – после чего, словно заяц, припустил к выходу. Причём по его резвости и желанию скрыться как можно быстрей нельзя было и подумать, что целую неделю он голодал, недосыпал и работал на износ.
И это не казалось удивительным после услышанного, точно означенного срока. Обычно дэмы назначали срок прихода за наградой в днях. Если говорилось «завтра», то можно было и не приходить. Вручат нечто с подначкой, а то и с откровенной издёвкой. И хорошо ещё, если шутка всю жизнь человеку не исковеркает. Имелись и такие случаи.
А вот уже через три дня вручалось нечто солидное, стоящее. В прошлые два раза Поль приходил за наградой на пятый и шестой день, можно сказать, редкостное, особенное отличие. Ну а приказ явиться на десятый день – это уже из ряда вон выходящее событие.
