Александр Мазин - Возвращение ярла
Фёдрыч потрогал шнурок висящего на шее «амулета»-эвакуатора.
– Так вот ты какой, северный олень, – пробормотал он с уважением.
Что ж, как бы оно не работало, но сработало. Это обнадеживает. А коли так, то у его диверсионной операции-экспроприации открываются самые радужные перспективы. Вон он, парусник, большой, красивый… и оставленный фактически без присмотра. Забытый. Внимание всех, включая ободранных и грязных грузчиков, приковано к великой битве «один против всех».
Значит, самое время наведаться на борт викингского «эсминца» и пошарить в закромах…
С борта парусника был спущен трап. А точнее, доска шириной около метра. Около нее лежала куча мешков и тюков. То, что успели разгрузить, пока не появились Гучко с рубакой-терминатором. Тюки никто не охранял. Но интуиция подсказывала: настоящие ценности хранятся на борту. В укромном месте и под замком. Или чем-то вроде.
Фёдрыч взбежал на трап… И чуть не ухнул вниз… Доска оказалась упругой и сработала как трамплин. К счастью, майор в училище неплохо управлялся на батуте и потому не сверзся позорно, а в два прыжка взлетел на борт…
Где его встретили две изумленные физиономии. Парочка то ли местных бомжей, то ли деклассированных до уровня рабской силы аборигенов. Надо полагать, эти двое решили понаблюдать за битвой титанов с возвышенного и безопасного места. А тут прямо на их палубную «галерку» обрушился Фёдрыч.
Внезапность – реальная сила. Низы местного общества впали в ступор, а Фёдрыч – нет. Сказывалась выучка боевого офицера.
– Хрясь! – сказал кулак, войдя в контакт с челюстью первого бедняги.
– Упс! – выдохнул второй оборванец, чей брюшной пресс провзаимодействовал с майорским коленом.
Но то ли пресс оказался крепче, чем ожидалось, то ли удар вышел смазанным, но мужик в нокаут не выпал, а завопил и, не вступая в бой, сиганул через корабельный борт, бухнулся в воду, выскочил на бережок, а затем, не переставая вопить и заметно прихрамывая, заковылял к месту скопления своих эксплуататоров.
А это означало, что времени на поиски ценностей у Фёдрыча – в обрез.
Быстрый взгляд на первого «бомжа» – в отключке. Теперь – форсаж логики. Где могут быть спрятаны главные ценности? Сейфов здесь не водится. Значит – сундук. А где у нас сундук?.. Блин! Да тут их до хрена! Под каждой скамейкой. Может, внизу, под палубой?
Под палубой имелось кое-какое барахло, но для сундуков здесь места маловато.
А как насчет этого ящика? Выглядит оптимистично! Длинный, вместительный, обитый кожей, а сверху, для прочности, стянутый осмоленными полосками железа. Замка – нет…
Так. Понятие ценностей у Фёдрыча и у викингов несколько разнится. Рубящее, колющее, метательное железо – вещь нужная, но хотелось бы что-нибудь драгметаллическое…
Фёдрыч мельком глянул в сторону побоища. Надо же! Работает машинка. В сторонке уже пять тушек. И еще нескольким оказывают первую помощь. Но и викинги – упорные парни. На их месте Фёдрыч уже давно бы завязал. Если целая толпа не в состоянии закопать одиночку, значит, с одиночкой что-то неправильно.
…Искомое обнаружилось, как водится, в самую последнюю очередь. Накрытый холстиной сундук, который Фёдрыч вначале принял за дополнительное сиденье рулевого. Сундук оказался заперт на замок. Замок внушал уважение. Сбить его Фёдрыч даже не пытался. Взломал посредством топора и ломика сам сундук. Есть! На дне сундука блеснули монеты. Золото, серебро… Фёдрыч тут же распихал мелкую добычу по враз потяжелевшим карманам и лишь после этого взялся за добычу покрупнее: что-то типа небольшого ранца из вареной кожи. Изрядная тяжесть ранца заставила майорское сердце радостно затрепыхаться. Внутри ранца оказался небольшой бочонок размером с трехлитровую банку. И в бочонке этом точно было не пиво, потому что тянул он килограммов на двадцать с хвостиком. Неужели золото?
Фёдрыч глянул через борт… Блин! К паруснику двигалась делегация. Вел ее удравший от майора оборванец.
Фёдрыч поспешно сунул бочонок в ранец, кинулся к противоположному борту… Под дополнительным весом доска пружинила еще больше, но майор был к этому готов. А вот к тому, что маршрут, по которому он прошел к кораблю, окажется заблокирован – нет. К счастью, заблокирован не воинским контингентом, а случайными аборигенами. Местная тетка ростом никак не меньше метр восемьдесят лупила по морде местного же паренька аналогичных габаритов. Лупила и пронзительно орала не по-русски. Хорошо хоть оба были так заняты, что в сторону майора даже не глянули.
Выбора не было. Раз проулок перекрыт, придется заскочить в длинный дом, надеясь исключительно на то, что его обитатели сейчас решают проблемы с героем-терминатором.
Повезло. Домочадцев внутри не наблюдалось. Фёдрыч оказался в длинном, просторном, скупо освещенном помещении с лавками вдоль стен и здоровенной печкой – посередине. На печке покоился внушавший почтение котел размером с джакузи. Котел источал запах съестного. И это был единственный приятный запах в богатой палитре домашних ароматов. Сгибаясь под тяжестью добычи, Фёдрыч пробежал мимо подпиравших потолок столбов, увешанных хозяйственной утварью, инструментами и прочим местным хламом, и оказался у противоположной стороны помещения, рядом с большим деревянным креслом явно музейной ценности, абсолютно неуместным в данном интерьере. По обе стороны кресла расположились деревянные уроды с оскаленными рожами. А стена над ним – выставка оружия и… Ни хрена себе! Это же «калаш». Густо вымазанный какой-то вонючей жирной субстанцией родной брат того автомата, который майор запрятал неподалеку от хутора Крашены. Так, а во что это он завернут?
Вот суки! Фёдрыч многое повидал в своей жизни, но такого даже у людоедов не встречал. Автомат был завернут в человеческую кожу. Снятую целиком.
Собравшись с духом, майор все-таки проверил магазин… Пусто.
Майор вытер испачканные руки о висевшую рядом шкуру непонятного зверя, здоровенного, как медведь, но не медведя. Как выглядит медвежья шкура, Фёдрыч знал. Одна такая у него дома на полу лежала.
Однако сейчас – не до пород местных зверюг. Сейчас – ноги бы унести. Живьем в руки ублюдков, сдирающих с людей кожу, лучше не попадаться!
Мысль о том, что с ним могут обойтись не лучше, чем с парнем, из которого сделали чехол для «калаша», придала Фёдрычу сил. Сбоку от настенной «оружейки» имелась дверь. В нее-то майор и нырнул, справедливо полагая, что где-то там должен быть еще один выход.
Верное предположение. Поблуждав по темным складским помещениям, Фёдрыч отыскал хлипкую дверцу на кожаных петлях, которая привела его… в свинарник.
Распихав жаждущих общения (или жрачки) хрюшек, стараясь не дышать и не вступать в дерьмо (задача практически непосильная), Фёдрыч преодолел свинарник, распахнул дверь и оказался посреди обширного двора, где мосластый босой старик на большой деревянной колоде расчленял на составляющие мясную тушу.
Увидав Фёдрыча, дед, не медля ни секунды, оборвал свое занятие и метнул в майора орудие труда. Отличный бросок. Фёдрыч еле успел выполнить маневр уклонения.
Понимая, что оставлять ловкого дедка за спиной не стоит, майор кинулся прямо на него, сшиб с ног (вместе с поклажей вес майора был килограммов под сто двадцать) и негуманно врезал ботинком по голове.
Дед, однако, после удара не отрубился, а катнулся по земле, надыбал где-то двадцатисантиметровый ножик… Фёдрыч еле успел заблокировать атакующую руку. Захват, поворот… И дед захрипел, сам отведав того железного блюда, которое готовил майору.
Выдернув нож, Фёдрыч оттолкнул воинственного старца, пробормотал: «Сам напросился, дедушка…» – углядел калиточку и использовал ее по прямому назначению.
Вот невезуха! Врезался прямо в парня с бадейкой какой-то дряни в руках. Глаза парня выпучились, рот открылся для вопля… Но вместо вопля наружу вырвался сдавленный сип. Майор пнул пониже края бадейки и попал куда надо.
Повезло парню. Иначе бы ножом схлопотал.
Фёдрыч врезал ему по голове роговой рукояткой ножа, и парень рухнул, окатив себя и, частично, майорские сапоги вонючими помоями.
Так, время определиться. Какие-то задворки. Сарай… Это вроде конюшня? Беспокоятся лошадки… А на берегу по-прежнему рубилово. Ну терминатор! Ну герой, папу твоего в дедушки!
Лошадок в конюшне оказалось аж четверо. Все – замечательной местной породы – росточком чуть покрупнее осла.
Зато две оседланы. Удачно получилось.
Фёдрыч выбрал ту, что покрупнее, пресек попытку попробовать себя на зуб, кое-как приторочил к седлу увесистый ранец, сам взгромоздился на вторую лошадку, примотал к луке повод первой животины и за неимением шпор просто поддал каблуками.
И еще разок, когда оказался снаружи.
Лошадка всё поняла правильно и припустила галопом, увлекая вьючную…
А теперь – в гору!
Уже на склоне Фёдрыч оглянулся.
