Василий Горъ - Щит

Выбравшись на берег, «телок» вырвался из рук своих сопровождающих, опустился на траву, торопливо стянул с себя сапог и вылил из него воду.

Второй мечник криво усмехнулся:

— Воды-то — пара ложек! До заимки — полчаса ходу. Можно было бы и потерпеть…

— Да я уже стер обе ноги! В кровь! И иду через не могу! — визгливо воскликнул «телок», осторожно размотал мокрую портянку, пощупал кровоточащую пятку и… осенил себя знаком животворящего круга: — Прости меня, Вседержитель, за излишнюю вспыльчивость и недостаток смирения! Даруй мне силы, чтобы укрепить мою душу, и убереги от Неверия…

Его спутники, наблюдающие за окрестностями, вверх смотреть не стали. Но тоже шевельнули десницами. Так, как будто собирались повторить знак вслед за «телком»!

Движение было привычным. Поэтому Нивер обрадованно сжал кулаки и дернул за бечевку, ведущую к силку…

Освободившись из петли, белка стремглав метнулась к ближайшему дереву и молнией взлетела по стволу. Пятый, наблюдавший за этой частью берега, проводил ее взглядом, прищелкнул языком и… опрокинулся навзничь. Получив болт в переносицу.

Одновременно с ним на землю полетели и первый с четвертым: Румор попал своему в глаз, а Лис — в горло. А вот второй, схлопотавший болт в правое плечо, завертелся волчком, как-то удержался на ногах, выхватил меч и… рванулся к «телку», ошалело хлопающему глазами!

Ветерок, выметнувшийся из погляда одновременно с щелчками арбалетов, понял, что не успевает, и заорал:

— Ко-о-от! Его-о-о!!!

Ошую щелкнуло, и болт с войлочной подушечкой вместо наконечника тюкнул мечника в затылок…

— Кровь от крови твоей, Бастарз!!! — облегченно пробормотал десятник, добежал до все еще не понимающего, что происходит, «вершины» и ударом ноги опрокинул его наземь. Потом поймал его за запястье, отработанным движением заставил перевернуться на живот, зажал завернутую за спину руку коленом и выдернул у себя из-за пазухи деревянную распорку.

«Телок», уткнувшийся носом в землю, запоздало рванулся, что-то заорал — и Нивер, рванув его за волосы, всадил распорку в раззявленный рот. И улыбнулся: теперь монах при всем желании не мог откусить себе язык…

Через мгновение одесную раздался короткий рык Филина:

— Подранок — мой… Взял!!!

Жестами приказав остальным поглядывать по сторонам, Ветерок поймал брошенную Румором веревку, быстренько связал пленника, потом перевернул его на спину и легонечко встряхнул:

— Слышь, «телок», как тебя зовут?

Монах что-то промычал и отрицательно мотнул головой — мол, не скажу.

Десятник поскреб бородку, нехорошо ухмыльнулся, вытащил из ножен кинжал, смахнул пленному кончик носа и небрежно зашвырнул кровоточащий кусок плоти в ближайшие кусты:

— Мне приказали доставить тебя в Аверон живым и способным говорить. Вот я и доставлю. Но… либо целым и почти здоровым, либо обрубком, у которого шевелится только язык… Поэтому упорствовать и запираться я бы тебе не советовал. Усек?

Пленный, с ужасом пялящийся на то, что осталось от его носа, затряс головой:

— А-а!!!

— Молодец! Тогда скажи мне, как тебя зовут?

Монах захлопал ресницами, зажмурился и промычал:

— О-о-о-и-и-им…

— Олим? Корим? Оноким?

— О’и-им!

— Годрим, что ли? — уточнил Ветерок.

— А-а…

— Ну, наконец-то…

Глава 22

Баронесса Мэйнария д’Атерн

Услышав голос мэтра Регмара, интересующегося моим самочувствием, я с трудом открыла слипающиеся глаза и вдруг поняла, что второе утро во дворце ничем не отличается от первого. И если появление лекаря сразу после меросса могло быть случайностью, то мое пробуждение чуть ли не в обед, да еще и с головной болью, выглядело как-то уж слишком странно: я всегда просыпалась с рассветом, даже если ложилась далеко за полночь. И лиственей до десяти, врываясь в спальню матери, чуть ли не каждое утро слышала одну и ту же фразу:

— Ну что же тебе не спится-то в такую рань, а?

«Солнышко я! Ясное…» — мысленно повторила я за собой-ребенком. Потом зажмурилась, чтобы не заплакать, и угрюмо добавила:

— Только вот нести Свет уже некому…

Нахлынувшие воспоминания о безоблачном детстве оборвали мне душу и на некоторое время разогнали муть, мешавшую думать.

Тем временем лекарь, так и не дождавшийся моего ответа, решил пообщаться с Эрной:

— Отвар ее милости давали?

— Да! Половину кубка. Сразу после пробуждения…

— Хм… Странно…

«Странно?» — мысленно повторила я и с трудом вспомнила, что позавчера, оставляя отвар от головной боли, мэтр Регмар предупредил моих служанок, что у меня с утра будет болеть голова!

Услышав скрежет моих зубов, лекарь пододвинулся поближе и встревоженно спросил:

— Все еще болит, леди?

— Нет. Уже не болит… — отрывисто ответила я и криво усмехнулась: — Скажите, мэтр, что за дрянью вы меня поите по вечерам?

— Дрянью? Я? — довольно правдоподобно удивился он. — Что вы имеете в виду?

Меня затрясло от бешенства:

— Я сплю до часа оленя, просыпаюсь с дикой головной болью и целый день хожу как пришибленная!

— Ну-у-у… после всего того, что вам пришлось пережить, это нормально…

Слушать заведомую ложь у меня не было никакого желания, поэтому я выпростала руку из-под простыни и жестом заставила его заткнуться:

— Нормально? Что ж, тогда при первой же возможности я поделюсь остатками вчерашнего напитка со своим опекуном…

Лекарь побледнел, как полотно, и я, поняв, что мои догадки верны, «задумчиво» пробормотала:

— А чтобы не тратить время впустую, можно сделать и по-другому… Эрна! Сходи к Ваге Руке Бури и передай, что я приглашаю его на обед…

Ждать, пока служанка выполнит мое распоряжение, мэтр Регмар не стал — смахнул со лба выступившие на нем капельки пота и опустил взгляд:

— Я пою вас успокоительным…

— Чем именно?

— Отваром алотты… Это — довольно часто применяющееся средство. Оно абсолютно не вредно для здоровья, поэтому…

— Обычное? — ошарашенно переспросила я и попыталась вспомнить описание, некогда зазубренное наизусть. Однако муть, обволакивающая мое сознание, стала гуще, поэтому вместо перечисления возможных проблем при применении пришлось ограничиться общими словами: — А как же побочные эффекты, которых в любом свитке по траволечению чуть ли не полстраницы?

— Тошнит далеко не каждого, потливость и сильные сердцебиения появляются только через десятину…

— А привычка — через две… — вспомнив одну из строчек, в унисон ему выдохнула я. — Если я не ошибаюсь, уже дня через три-четыре больной перестает реагировать на раздражители и успокаива…

Догадка, мелькнувшая в голове во время перечисления свойств отвара алотты, заставила меня прерваться на полуслове и застонать: тот, кто приказал мэтру Регмару поить меня этой дрянью, пытался заставить меня забыть о Кроме!!!

Услышав мой стон, лекарь попытался вцепиться в мое запястье. Я отдернула руку, справилась с очередным помутнением сознания и нехорошо усмехнулась:

— Кто приказал поить меня этим отваром?

— Приказать? Лекарю? — недоуменно переспросил он. — Нам не приказывают! Мы сами решаем, кого и как лечить, на основании выводов, сделанных при осмотре больного…

— То есть вы хотите сказать, что, осмотрев меня позавчера вечером, пришли к выводу, что мне требуется настолько сильное успокоительное?

Мэтр Регмар слегка покраснел:

— Ну… как вам сказать, ваша милость?

— Как есть!

— Откровенно говоря, мне вы показались здоровой. Хотя и чуточку подавленной. Но прочитав записи мэтра Коллира…

— Кто такой мэтр Коллир? — перебила его я.

— Лекарь графа Грасса! Так вот, прочитав его записи…

— Мэтр Регмар, лекарь графа Грасса меня не осматривал! Ни разу!!!

— К-как это?

— Никак! Я его даже не видела!

— Но… он так уверенно рассказывал о вашем состоянии, что я поверил…

— …еще до того, как увидели… — горько закончила я. — А потом, наверное, начали подгонять результаты осмотров под уже сложившееся мнение…

Мужчина покраснел до корней волос и кивнул:

— Да, ваша милость…

— А мой отец считал вас лучшим лекарем в Вейнаре…

— Я виноват… Прошу прощения… Давайте я еще раз вас…

— …не сейчас! — поняв, о чем он собирается меня просить, перебила я. — Вашими стараниями я потеряла два дня, поэтому отложим очередной осмотр на потом…

Убеждать меня в необходимости провести его немедленно он не стал — кивнул, подхватил с пола сумку с травами, вытащил из нее небольшой сверток и с поклоном положил на ближайший стул:

— Это — толченые листья фетерры. Если растворить один наперсток порошка на кувшин воды и пить по кубку каждые полчаса, то к вечеру действие отвара алотты пройдет и к вам вернется ясность мысли…