Юрий Иванович - Затерянный город, или Каждому свое
– Зря ты так, Бармалей, – начал юноша с обидой, после того как его дыхание выровнялось. – У меня в руках целое состояние. Я ведь косвенно и для тебя стараюсь. Тебе эти драгоценности пригодятся в семейной жизни. Ведь если…
– В подачках не нуждаюсь! – строго оборвал я его. – У меня нет проблем со средствами в виде золота и украшений. И тем более запрещаю влезать посторонним в мою семейную жизнь.
– Я не посторонний. Потому что Цилхи выбрала тебя в мужья, и вам предстоит долгая семейная жизнь. И как родственник…
– Закрой рот! – уже рявкнул я на малого со злостью. – Мне плевать на ваше родство в частности, как и на твое сопливое мнение вообще! И никакая шлюшка, забравшаяся с помощью обмана ко мне в постель, не имеет права надеяться, что стала мне женой. Их у меня и так хватает, разрешенный лимит давно набран и пересмотру не подлежит.
Руд сильно растерялся:
– Но твой друг… он говорил…
– И ты говори! Но не в моем присутствии и не по поводу моей семейной жизни! Последний раз предупреждаю! А нарушишь мой приказ, за мной не заржавеет тебе накостылять по шее так, что будешь долго глухонемым притворяться!
Дальше мы шли в полном молчании.
Конечно, я все понимаю. Детская ранимая психика, неврозы, стрессы и все такое. Тут к психоаналитику не ходи, чтобы понять, насколько я груб, резок и жесток. Но уж больно меня достал этот разбалованный малец. Тем более что зря он упомянул о своей сестре. Маразм полный получается! То Руд воспринимает нормально мои с Цилхи сексуальные контакты; то вдруг запрещает ей ко мне прикасаться, выиграв дурацкий спор; то вдруг начинает утверждать, что меня выбрали в мужья и я никуда от этого не денусь.
То есть: без меня – меня женили! Что это, как не крайняя наглость? Не слишком ли большая плата за то, что в первую же ночь я не выгнал пинками обманувшее меня тело?
О-о! Святые шуйвы, дайте мне терпения выдержать этот доставший меня квартет «карапузов»! Нет, вру, не квартет – трио. Потому что Багдран мне пока ничего плохого не сделал… Мм?.. Ничего?.. Хм! Если не считать, что по неосторожности своей сломал себе ногу, заставляя потратить на него при лечении уйму такой дефицитной здесь магической энергии.
Что еще мне не понравилось, так это аура Руда. Пока мы шли к новому объекту, я рассмотрел хорошенько превалирующие цвета. Пурпур – гнев. Черный – агрессия. Красный – злость. И салатовый – ненависть. При таких чувствах несложно было и мысли просчитать обнаглевшего карапуза. Я-то себя считаю весьма сильным, ловким и всегда на все готовым, но отныне мне придется реже поворачиваться к новому врагу спиной и всегда быть с ним начеку. Да и спать отныне лучше всего за крепкими запорами и навесив вокруг себя хоть какие-то сигналки магического толка.
К следующему дворцу вышли по переплетению улиц и проулков вполне уверенно и без ошибок. Чувство ориентировки меня не подвело. Не пришлось подниматься на самые высокие башни и сверяться с имеющимся в голове планом.
Вначале отыскали самую узкую и низкую дверь, готовясь выбить именно ее. Потом не спеша пообедали, запили свежей водичкой плотную трапезу и только тогда аккуратно сделали для себя проход.
Шагнув внутрь, я поразился яркости внутреннего дизайна и понял, что здесь пупсам удалось добиться идеальной герметизации дверей и окон. Так что первое указание для Руда прозвучало так:
– Только осматривай и подмечай все самое интересное! Руками ничего не трогать!
После чего сразу же окунулся с головой в рутину намеченных мною исследований, взятия проб, образцов и прочего.
Это здание тоже оказалось залито в подвалах янтарем, в котором просматривалось сразу с десяток тел пупсов, не успевших сбежать от беды. Но достать мне их было нельзя, а долго любоваться перекошенными от ужаса лицами да их выпученными глазами в момент гибели меня не прельщало.
Зато, начиная с первого этажа, здесь было чем полюбоваться. Дворец следовало с ходу назвать музеем-складом. А правильнее – вотчиной свихнувшегося коллекционера. Потому что картины с гобеленами закрывали собой все стены. Статуи и напольные вазы перекрывали проходы к этим самым стенам, а инкрустированные мрамором столы, отделанные резьбой по дереву кресла и прочая разнообразная мебель мешали подойти к вышеупомянутым статуям.
Только поверхностно глянув на второй этаж, я дал себе задание быстрей справиться с намеченными исследованиями, а потом уже с толком, не спеша, пройтись по всему «музею». Ибо изучить давно погибшую цивилизацию наверняка можно только по одним картинам. Ведь под каждой имелась надпись, фиксирующая творца данного произведения и смысл изображенной на полотне мизансцены. А уж если почитать сохранившиеся фолианты, кои тоже виднелись там и сям в стеклянных шкафах, то некоторые мои планы резко ускорятся в своем осуществлении.
Очень хотелось в это верить. Оставалось только решить: стоит ли посвящать во все тайны здешнего мира квартет семейства Свонхов? Тот еще вопросик…
Глава двадцать первая. Разновидности за́мков
Первыми к нам подтянулись Багдран с Эулестой. Можно сказать, что им при осмотре выделенного объекта не повезло. В том дворце тоже шел в древности бой, там отсутствовала герметизация, и ничего ценного практически не осталось. Кажется, пупсы, там проживавшие, никакими излишними хобби не страдали или семейство было слишком многочисленным: количество мумий на верхних этажах зашкаливало пределы разумного расселения.
Разве что стенные панно из цветного камня там увековечили плеяду пупсов до сотого колена. Поэтому дворцу и дали название Семейный.
Образцы янтаря разведчики в Семейном взяли да общее впечатление составили. И подались по обозначенному маршруту на встречу с нами. А вот в нашем музее-складе они отвели душу, любуясь прекрасным и восхищаясь гениальным. Ну и по моему заданию работали, присматриваясь к названиям замеченных книг, запоминая их и классифицируя по темам.
У второй пары, Леня – Цилхи, было такое же задание, хоть и в двух чуть ближе расположенных дворцах. То есть: глянуть, оценить, отколоть пару кусков янтаря – и дальше. То бишь – к нам. На верхние этажи не подниматься, при открытии чего-то архиважного не ротозейничать и не глазеть попусту, в исследования по собственной инициативе не пускаться.
Учитывая расстояния, все должны были собраться примерно в одно и то же время. Но уже и я добрался при осмотре музея до пятого этажа, а моего друга, с нашей общей (будем так образно считать назло всяким демагогам) любовницей, все не было.
Когда я это понял, заволновался и стал действовать. Верно сориентировавшись, по нужной лестнице здания взбежал на верхний этаж, выглянул в окно и стал прислушиваться. Но никаких условленных сигналов тревоги в городском пространстве не уловил. Увлеклись они, что ли? Чем или кем? Неужели вновь друг другом? Учитывая непостоянство сестричек, могло быть что угодно. Да и дело оно такое – как раз для молодых и горячих.
Размышляя так, прислушался к себе. Ревность – на нуле. Не сравнить с теми моментами, когда Машка дразнила меня записанными на магнитофон шумами сексуальной оргии. Что уже радовало. Значит, не подсел на ментальный крючок! Значит, не действуют на меня разные любовные привороты!
И рванул по лестнице вниз. А потом и по улице нужного направления. Успел бросить замеченной Эулесте:
– Никуда отсюда не отходить! Если я разминусь с Леней, устройте звон!
К счастью, а может, и к сожалению, долго бежать не пришлось. Наших я увидел уже в конце следующей улицы: Найденов нес вроде как бесчувственную девушку у себя на спине. Шел быстро, уверенно, но и на нем я вскоре рассмотрел раны. Забинтованы у него оказались нога чуть выше колена, левая кисть и правый бицепс. Да и голове досталось, шел без шлема из панциря, а волосы слиплись от спекшейся крови.
Оказался я возле них, преодолев дистанцию со скоростью спринтера. То от монстров бегал, теперь вот…
– Что случилось? – задал самый короткий вопрос, подхватывая Цилхи на руки.
– Ловушки! – так же коротко ответил друг, вздыхая с облегчением и поправляя на себе повязки. Особого желания рассказывать дальше он не проявлял, но мне следовало немедленно определиться с лечением:
– Что с тобой и что с ней?
– Со мной – и так заживет, царапины. А ее стеной ударило, словно тараном. Летела – как мячик. Была бы тяжелым мужчиной, убило бы при ударе. А так жива, только ребра, наверное, сломаны, рука посинела изрядно, да сотрясение мозга вряд ли ее обошло. Хотя…
– Ну? Что? – нервничал я, уже укладывая девушку на высокий и широкий выступ фундамента одного из домов.
– Грех такое говорить про больную… Но мозга у нее и не было, так что сотрясаться нечему. Сразу приказал: стоять у порога и ни шагу дальше! Так эта дура к большому хрустальному шару на подставке потянулась, он там рядом стоял. Сделала два шага, и… бздыщ!
