ОЛ - Первые боги
Мал передал пергамент Сейт-Акху. Тот внимательно прочитал письмо и подозвал писца. Жрец отдал ему послание аль-Азиза, взял у него же другой пергамент и протянул его Малу. Там был написано следующее:
«Светлейший султан аль-Азиз, обратись к Аллаху и спроси у него совета. Пусть он избавит твою голову от глупости и прояснит твой разум. Услышь голос Бога своего и действуй так, как он тебе велит».
На пергаменте не доставало только подписи. Мал посмотрел в сторону писца, и тот немедленно поднес ему письменный прибор. Обмакнув калам в чернила, принц начертал под текстом, заранее составленным Сейт-Акхом, свое имя: «амир аль-Хидр».
– Запечатай, – велел Мал писцу.
Тот исполнил приказание и вручил пергамент арабскому посланнику.
– Передай султану аль-Азизу, что я не питаю к нему ненависти и не желаю зла.
Гонец совершил ритуальный поклон и стремительно удалился.
Сейт-Акх объявил Малу, что пришло время оставить Иуну и предложил ему напоследок прогуляться по тем местам, где прежде жили городские философы и астрономы. Принц согласился и, в сопровождении четырех слуг, несущих на шестах покрывало, защищающее от палящего солнца, они покинули стены дворца.
На шпилях городских зданий уже развевались флаги змеиных богов. На покрытые свежим слоем глины стены домов мастера старательно наносили красные контуры священных изображений, а на стеле, установленной на центральной площади, высекались слова гимнов, прославляющих могущество змей. Рядом закладывали основание для колонны, которую, как пояснил Сейт-Акх, будет венчать камень Бен-Бен, тот самый, что хранился в храме бога Атума, когда-то стоявшего на холме, где Малу пришлось сойтись в поединке с аль-Захидом. Бен-Бен упал с небес перед тем, как боги впервые спустились на холм, что первым поднялся над водами великого Нуна в начале времен. Тогда великий Атум сошел на землю из цветка лотоса, и вместе с ним многие из змеиных богов явили миру свой истинный облик. В память об этом великом событии люди построили первый из девяти величественных храмов змеиных богов. Если бы мусульмане знали об этом, они срыли бы священный холм до основания, а Бен-Бен стерли в порошок. Чтобы уберечь реликвию, ознаменовавшую приход богов на землю, по повелению жрецов, обладающих даром предвидения, еще до того, как Иуну захватили греки, священный камень все это время прятали в Айе в доме Амунет.
– Именно на этом холме когда-то стоял великий Храм Атума змеиного, первый из девяти храмов, что был уничтожен арабами. Именно оттуда, с холма, поднявшегося из Нуна, из цветка лотоса появился Атум, и многие змеиные боги предстали перед людьми в своем истинном обличье. Если бы мусульмане знали о том, как для нас значимо это святое место, они бы срыли его до основания.
– Куда теперь лежит наш путь? – спросил Мал, как только Сейт-Акх закончил свой рассказ, – Быть может, нам пришло время отправиться в Вавилон?
– Мы идем в Нибур, – ответил Сейт-Акх.
– Вавилон всего в десяти днях пути! Зачем напрасно терять время? Этот город – столица, и если мы возьмем его, то владычеству мусульман в Сабии разом придет конец.
– Ты рассуждаешь, как воин, я же исполняю волю богов. Они не хотят, чтобы мы покорили весь Египет и обратили мусульман в нашу веру.
– Что я слышу? Ты призываешь к миру? – Мал недоумевал. – Знай, если мы не захватим Вавилон как можно скорее, аль-Азиз пойдет на Иуну и Айю, и когда он вернется сюда, то не пощадит никого.
– Ты ошибаешься. Аль-Азиз не посмеет напасть на Айю и Иуну.
– Почему ты так уверен в этом?
– Потому что султан всего лишь человек и тоже думает, что теперь наша цель – Вавилон. Он боится нас, и особенно тебя, Змеиный князь. Аль-Азиз не посмеет напасть первым. Но нам не нужны ни смерть мусульман, ни их унижение. Мы не будем разрушать Вавилон. Скоро Нил выйдет из берегов и разольется по всей Сабии. Все города, что подобно Вавилону стоят в низине, будут затоплены.
– Боги известили тебя об этом?
– Об этом знают все, кто видел птицу Бенну, прилетевшую с небес на первозданный холм, потому как в священных книгах сказано: «В тот год, когда Бенну снизойдет на землю, вода Нуна поднимется и разольется по всей стране между двумя пустынными утесами, как было в начале начал». Страна, о которой идет речь, Египет. Скоро он окажется во власти воды.
– Стало быть, грядет великое наводнение, – сделал вывод Мал. – Но даже если и так, мне непонятно, почему змеиные боги не торопятся выкорчевать корень чуждой веры, дабы ствол ее больше никогда не пускал ветви и не разбрасывал семена.
– Змеиные боги знают, что не следует искоренять чужую веру. Если в Египте воцарится единоверие, разум людей, живущих в нем, утратит силу. Чтобы народ любой страны жил и развивался, ему нужна еще одна вера, которая бы соперничала с изначальной. Если все будут служить одним и тем же богам, государство придет в упадок. К власти рано или поздно придет тиран, который установит единообразие жизни, и обезличит своих подданных. Так уж повелось в Египте: чужеземцы приходят сюда и приносят свою веру, а вместе с ней и свои обычаи. Но никто прежде не дерзал уничтожать ту веру, что установилась до них. Так было до тех пор, пока арабы не возомнили, что Аллах превосходит всех остальных богов. Они принялись превозносить себя и отвергать все, что им казалось чуждым. Тогда первые боги вернулись в Египет. Но не для того, чтобы заставить всех поклоняться им. Они хотят спасти тех, кто верит в них и тех, кто их отвергает. Мы не собираемся уничтожать мусульман! Мы хотим показать силу наших богов и вернуть уважение к нашей вере. Мы отправились в священный поход не для того, чтобы покорить и завоевать, а для того, чтобы защитить. Мы возвращаем змеиным богам принадлежащие им дома не ради их победы, а для того, чтобы увеличить силу противостояния, потому как чужая вера вызывает не только страх, но и божественный трепет.
– Но как же пророчество мусульман о пришествии аль-Хидра, о покорении Египта, и о возвращении на его земли веры в древних богов. Разве оно не означает, что мусульманская вера должна быть повержена?
– Не забывай, Змеиный князь, что это пророчество истолковали те, кто считает нас врагами. Они лишены способности видеть наши действия в истинном свете. Мы кажемся им идолопоклонниками, которые общаются со злыми духами и приносят человеческие жертвы. Зато мы видим, как вера мусульман пропитана хитростью и потворству страстям. И ни один человек не рассудит нас по справедливости. Мы хорошо знаем об этом, и потому только богам позволяем повелевать своей судьбой.
– Выходит, что поход голландской армии на Рим – город змеепоклонников, мог нанести только урон христианам, – подумал Мал. – И без того, именно там я уничтожил свою армию, а сам попал в ловушку, расставленную змеиными богами. Но сколько раз бывало, что один народ одерживал вверх над другим, а боги тех, кто потерпел поражение, молчали. Или все дело в том, что победитель не слышит ничего, кроме восхвалений своего имени. Он убежден в том, что слабым богам всего лишь пришлось уступить тем, кто сильнее их. По словам Сейт-Акха выходит, что боги думают иначе. Они понимают, что в противостоянии с достойным соперником их мощь только возрастает так же, как и сила тех, кто им поклоняется. Они видят, что победа может обернуться поражением и потому не стремятся к ней. Кто знает, возможно, что боги поделили между собой Египет. Лучше всего им удалось это сделать в Нибуре. Там идущие к истине разными путями не только уживаются друг с другом, но лучше других познают самих себя, потому как нет лучшего способа самопознания, нежели чем взгляд на свое отражение в глазах чужого.
ГЛАВА VII. МОНТУ – ВОИТЕЛЬ СИЯЮЩИХ
Дни, когда мысли о пропавшей Маргарите доводили Мала до безумия, давно миновали. Но и сейчас, если бы ему предложили выбирать между смертью Маргариты и смертью Елены, пусть гречанке даже пришлось бы пережить ее десятикратно, он не стал бы сомневаться. Тоска по утраченной возлюбленной превратилась в горстку пепла, но под тонким слоем серой пыли таилось нечто такое, что не позволяло Малу поставить Маргариту в один ряд со всеми остальными женщинами. Боль потери оставила в его душе слишком глубокий отпечаток – змеиная природа так и не смогла вытравить его без остатка. Смерть Елены не огорчила его, но она пробудила в нем воспоминания о Маргарите. Между ними существовала таинственная связь, которая и заставила Мала похитить Елену из дворца Салаха. Могла ли она знать, отправляясь вслед за Малом, что гонится за призрачной надеждой, что конец ее земного пути близок и ее хрупкое тело вскоре обретет последний приют в могиле под стенами Амир-аль-Мадины?
Малу меньше всего хотелось оказаться рядом со смертью, причиной которой послужил он сам. И только пересилив себя, сопровождаемый Лией, Мал отправился к могиле гречанки. По пути амазонка рассказала ему о том, как Сейт-акх распорядился похоронить Елену по христианскому обряду и как нашлись люди, которые сколотили гроб и крест. Лия говорила так, словно бы речь шла о чужом человеке, а не о той, которую она выхаживала несколько недель подряд, лишая себя сна и покоя. Словно бы амазонка так же, как и Мал, была лишена способности чувствовать боль:
