Антон Орлов - Западня для ведьмы
Суд Светлейшей Ложи заочно приговорил его к заключению в Накопитель, но Мулмонг пользовался расположением воровского бога Ланки – должно быть, отменно развлекал Хитроумного своими плутнями, и ему всегда везло переходить речку вброд, не замочивши ноги.
В начале прошлого лета маг-возвратник Эдмар, после злополучного купания в Лилейном омуте вспомнивший, кем он был раньше, отправился с наспех снаряженной экспедицией в пустыню Олосохар. На раскопки. Где-то там, под многовековым слоем песка, лежали остатки Марнейи – города, когда-то принадлежавшего ему и сожженного врагами почти дотла. Тейзург хотел добраться до дворцового подвала, который должен был уцелеть при пожаре, а затесавшийся к нему в экспедицию Мулмонг собирался доставить ко двору царицы Лормы очередную партию провианта.
Есть гипотеза, что вурваны – это бывшие люди, в силу тех или иных причин ставшие волшебными существами. В данном случае так оно и было: еще в незапамятные времена Лорму прокляли боги.
Сытого вурвана не отличишь от человека, голодный похож на высохшую клыкастую мумию. Лорму постоянно терзала жажда крови, а пронырливый и предприимчивый Чавдо Мулмонг поставлял ей живые бурдюки с кровью, и продолжалось это сотрудничество, к обоюдному удовольствию, до тех пор, пока в тех краях не объявился Тейзург.
Покуситься на убийство могущественного древнего мага с целью сожрать без помех нанятых им работников – это определенно была не та авантюра, которую стоило претворять в жизнь. В этот раз Мулмонг прогадал и проиграл.
В результате Лорме со всем ее двором пришлось убраться из обжитого района пустыни, территория осталась за Эдмаром. Чавдо сбежал вместе со своей покровительницей. Суно так и думал, что прохвост уцелеет: он слишком полезен вурване, чтобы его бросили или съели.
Что заставило его сунуться обратно в Ларвезу, да еще на Светлейшее Собрание, несмотря на то, что в случае ареста его ждет участь хуже смерти? До того как спалиться на своих махинациях, Мулмонг успел продвинуться достаточно, чтобы узнать правду о Накопителях. Значит, его должен манить немалый куш, или над ним должен висеть топор изрядных размеров, или и то, и другое сразу.
Возможно, что-то здесь понадобилось Лорме. Допустим, артефакт, который позволит ей дольше оставаться в обличье красивой женщины, – либо же ингредиент для зелья аналогичного действия?
Задача осложнялась тем, что народу вокруг – словно песка на речном дне, а Чавдо Мулмонг – «ущербный маг» того же уровня, что Орвехт и Крелдон. И наверняка у него припрятаны в потайных карманах какие-нибудь амулеты вроде тех, с помощью которых вурвана и мошенник едва не разделались в пустыне с Тейзургом, натравив на него одураченного Дирвена.
Дознаватели устроились в одном из гостевых кабинетов, где стояли вазы с фруктами и лежали завлекательно оформленные книжицы «Распорядок Великого Светлейшего Собрания по дням и часам, а также описание Выставки и назидательных Благих Зрелищ».
Суно извлек из своей волшебной кладовки Магическую Энциклопедию: специально поместил туда полный комплект, если вдруг понадобится в полевых условиях. Крелдон тем же манером достал копию старинного раритетного трактата о вурванах. Если удастся вычислить, к чему тянет загребущие руки Чавдо Мулмонг, останется только устроить засаду и ждать.
Вурваны – редкие существа, информации о них не столь уж много. Если такая напасть где-нибудь заведется, ее стараются поскорей уничтожить. Судя по тем скудным сведениям, которые Суно собрал о Лорме после прошлогодней стычки в олосохарских песках, она была воистину неистребимой вурваной – то ли в наказание, то ли еще по какой причине.
– Посмотри, что там есть об ожерелье «Морская кровь», – в голосе Шеро, листавшего «Описание Выставки», сквозил сдержанный азарт.
Орвехт открыл тяжелый потрепанный том. Ага. Возможно, то самое.
Старинный артефакт неизвестного происхождения (считается, что его однажды нашли на берегу океана в полосе прибоя), из кораллов цвета крови. Шлифованные продолговатые бусины покрыты черными крапинками – если посмотреть под увеличительным стеклом, крохотными иероглифами, похожими на древнесиянские, нанесенными неведомым способом.
Ожерелье, заключающее в себе могучую живительную силу моря, исцеляет своего владельца от болезней, которые считаются неизлечимыми, способствует долголетию и бодрости духа. Если его наденет страждущий от голода и жажды, оно своим воздействием заменит ему воду и пищу, а если его будет носить вурван или вурвана, сия тварь, хоть и не перестанет алкать крови, сможет сколь угодно долго сохранять человеческий облик.
Бесценное сокровище для царицы Лормы.
Вряд ли «Морская кровь» все это время пылилась в хранилище редкостей. Можно побиться об заклад, чудодейственное ожерелье нарасхват у дряхлеющих архимагов. В этот раз его решили продемонстрировать на Выставке вместе с другими волшебными диковинами, ради пущей славы Ложи, и если Мулмонг узнал об этом загодя – значит, у него есть информаторы среди бывших коллег. Но об этом можно будет поразмыслить потом, а сейчас главное – упредить «живую легенду».
Внутри пахло мертвечиной и гнилыми фруктами. В облицованной каменными плитами яме неподвижно лежала чудовищная туша с раскоряченными чешуйчатыми лапами по бокам. Этакая синевато-пятнистая колбаса толщиной с раскормленную свинью и длиной в дюжину шагов. «Колбасу» фиксировало множество цепей – одни тянулись к охватывающим лапы оковам, другие – к массивным кольцам, продетым сквозь заскорузлые складки шкуры.
Дирвен с профессиональным интересом прикинул, сумел ли бы он все эти цепи одним махом порвать, отдав команду «Рвущему – рушащему»? Понятное дело, не просто так, а если бы приказали? Он ведь пока еще не тренировался на таких больших объектах.
И неправда, что животное вроде этого могло бы съесть Хеледику. Специальные женские выдумки, чтоб тебя разжалобить и голову заморочить.
Он усмехнулся презрительно и горько, чувствуя себя битым жизнью парнем, который на дешевые байки не купится. Потом огляделся в поисках какой-нибудь палки или метлы: ткнуть куджарха через решетку, а то зверюга то ли дрыхнет, то ли вовсе издохла.
Метлы в поле зрения не оказалось, тогда он с досады прицельно плюнул в яму, но куджарх не обратил на это внимания.
– Впечатляет зрелище?
Дирвен вздрогнул от неожиданности. Он же здесь один… Нет, уже не один.
Возле служебной двери стоял Эдмар. Видимо, оттуда и появился. Его шелковое одеяние с изысканными китонскими поганками серебрилось в свете подвешенных на цепях волшебных ламп. Отдельные пряди длинных темных волос были выкрашены в пижонский фиолетовый цвет. Жаль, что в дополнение к этому он не написал у себя на лбу изящным каллиграфическим почерком: «Я придурок».
– Не впечатляет.
Дирвен решил держаться с ним как ни в чем не бывало. В конце-то концов, они познакомились еще до того, как тот вспомнил свое прежнее имя и стал Тейзургом. Если на то пошло, сам же и спихнул его невзначай в Лилейный омут… Но это, понятное дело, не то деяние, которым можно гордиться, как раз из-за этой истории к Дирвену и приставили для надзора Трех Прилежных Кроликов, которых сменили Три Веселых Чижика.
– Отчего же? – Эдмар картинно заломил бровь, а глаза у него были золотисто-желтые, как у демона.
– Да что в нем особенного… Обыкновенный червяк, только очень большой. Жрал много, вот и вырос. Ты не видел, там за дверью нет метлы или щетки с длинным древком?
Дирвен решил, что не будет рассусоливать с ним на «вы», вначале-то они были на «ты». И кроме того, пусть Тейзург – древний маг, зато он – первый амулетчик Светлейшей Ложи.
– Зачем тебе?
– Потыкать его, чтобы хоть проснулся и пасть раззявил, а то посмотреть не на что.
– Если желаешь, я тебе и так его разбужу. Без щетки.
Тейзург щелкнул пальцами.
Загремели цепи, животное зашевелилось, издало вибрирующий утробный рык. Запах падали и перепревших фруктов усилился. Распахнулась пасть – да в ней бы взрослый человек уместился! Огромный, как тюфяк, бурый язык, усеянный отвратительными желтоватыми зубами, заколыхался, словно был самостоятельной тварью, норовившей куда-то уползти. У основания торчавших из нижней челюсти клыков длиной с ладонь блестела вязкая темная слюна.
Вот теперь впечатлило, только Дирвен об этом вслух не сказал.
– Голодный… – заметил Эдмар. – Если бросить ему что-нибудь живое, он тотчас захлопнет челюсти и начнет перетирать добычу между языком и небом – видишь, наверху тоже плоские зубы. Потом примется заглатывать получившуюся мясную кашицу небольшими порциями, а все лишнее отрыгнет. Такому монстру собирались отдать Хеледику. Разве можно винить девочку в том, что она захотела спастись от этой участи?
– Все равно она должна была сберечь свою честь, – недовольно буркнул Дирвен. – Не могла, что ли, просто убежать и спрятаться… Девушку нельзя уважать, если она готова пожертвовать самым главным. И она должна была подумать о том, кто ее когда-нибудь полюбит. Ну, то есть обо мне, а она обо мне не подумала, – его голос дрогнул от застарелой обиды. – Поэтому я никому из них больше не верю.
