Дарья Снежная - Основные правила разведчика
Мужчины, как один, втянули головы в плечи, непонятно чего испугавшись, и торопливо подхватили Ли, не забыв и его связать. А потом, натужно вздыхая, потащили оборотня наверх. Я с беспокойством отметила, как его голова безвольно болтается из стороны в сторону – в сознание он так еще и не пришел. И вдруг подумала, что «к Змею на обед» вполне может быть не только образной присказкой, распространенной в этих краях, а очень даже реальной угрозой. А «на обед» – подразумевать отнюдь не совместную трапезу, а, куда вероятнее, основное блюдо. Еще ударом сердца позже до меня запоздало дошло, что и «вместо него».
– Что вы собираетесь с нами сделать? – возмутилась я, искренне, хоть и слабо надеясь, что мои домыслы останутся всего лишь домыслами и ребятки просто боятся чужаков. Сейчас притащат нас куда-нибудь в более спокойную обстановку, поговорим, они нас отпустят и любезно подскажут дорогу обратно.
– Не волнуйся, тебе это может даже понравиться, – хихикнул уже знакомый ехидный голос позади.
– Кир!
– А чего Кир сразу? Кто ее знает, вдруг она мазохистка?
– Не прекратишь вытрепываться со своими словечками, тебя в очередь поставим!
По тону было ясно, что угроза эта была, скорее, привычкой, нежели чем-то реальным. Наверное, поэтому некто по имени Кир только насмешливо хмыкнул, хоть и не стал развивать тему.
– А… – я снова открыла рот, но на этот раз провожатый грубо пихнул меня в бок, заставив подавиться начатой фразой, и добавил.:
– А ты молчи, девка, пока рот не заткнули. Не о чем нам с тобой разговаривать.
Все происходящее не нравилось мне категорически. Мужчины вокруг старательно отводили глаза. Для проверки я уставилась на одного в упор, прекрасно зная, что пристальный взгляд начинает давить и заставляет нервничать, но тот только беспокойно поводил плечами да хмурился, а в мою сторону так и не посмотрел.
Где-то спустя четверть вески Ли пришел в себя. Недоуменно вскинулся, дернулся, едва не повалив расслабившихся сопровождающих, за что тут же получил болезненный тычок в спину и сердитый окрик. Оборотень обвел нас всех слегка мутным взглядом, остановив его на мне, открыл рот, но я отрицательно мотнула головой, призывая помолчать пока. Не хватало, чтобы его еще и по голове повторно приложили. А с него станется выдать что-нибудь не менее веселое, чем высказывания местного шутника. Вот только боюсь, что если юмор Кира тут не оценили, то пленнику и подавно не стоит упражняться в остроумии.
Мы шли довольно долго, не меньше полувески, прежде чем вышли к деревне. Лес оборвался внезапно – только-только мы брели меж серебристых стволов, а вот уже вышли в чисто поле, посреди которого виднелся глухой частокол, а из-за него выглядывали неровные силуэты крыш. Только сделав несколько шагов, я поняла по маячащим вдалеке кронам, что это не поле, а, скорее, огромная поляна, да еще и созданная искусственно. По краю виднелись свежие пеньки, и я то и дело спотыкалась об иссохшие корни, но чем ближе к изгороди, тем ухоженнее становилась земля, а под самой стеной были даже разбиты огороды. Очевидно, люди постепенно отвоевывали себе у леса место для жилья.
Ворота оказались заперты. Причем внешне они выглядели как часть стены, я даже не сразу сообразила, зачем мы подошли к глухому участку, да еще и начали по нему барабанить. Но особенно мне не понравились длинные махристые борозды на серебристой коре. Кто бы их ни оставил, этот зверь будет побольше Ли в кошачьей ипостаси.
– Поймали? – донеслось вдруг из-за стены, и послышался грохот отодвигаемых досок засова.
– А то! – гаркнул все тот же мужчина, что до этого покрикивал на шутника. – Двое!
– Слава Лите, – в голосе послышалось нескрываемое облегчение.
Ворота приоткрылись, и нас впихнули внутрь.
– Тю, – при виде нас бородатый мужичок, стороживший вход, округлил глаза, – да это ж никак перевертыш. Оборотень!
– Который из них? – оживился Кир.
– Да этот, – он не стесняясь ткнул в Ли пальцем, – разрисованный.
– Сам ты разрисованный, – недовольно буркнул ученик и, как и следовало ожидать, получил в бок для профилактики.
– Вы поосторожней с ним, – продолжил мужичок. – Они те еще зверюги, даже когда человеки, а уж ежели обратится в кого клыкастого…
– Мог бы, давно бы обратился, – фыркнул главарь и бросил грозный взгляд на слегка струхнувших конвоиров. – Вон магичка колдовать пыталась, много из этого вышло?
Я досадливо скривила губы.
– Тащите их уже в яму, – махнул он рукой. – Как рассветет, отведем к норе. Нечего в потемках лишний раз шастать.
Нас потащили куда-то в сторону по-прежнему в сопровождении всей толпы. Яма обнаружилась быстро: глубокий провал в земле, в который один из мужчин спихнул ногой веревочную лестницу. Ли подволокли к краю, держа под прицелом одного лука. Еще два смотрели на меня.
– Значит, так, – отчеканил главарь, глядя ему в глаза. – Я сейчас сниму веревку, и ты спокойно и без лишних движений спускаешься вниз. Дернешься, – кивок в сторону лучников, – выстрелят. И уж если по тебе он промахнется, то девице твоей ножки прострелим. До утра доживет, а нам больше и не надо. Ясно?
Ли хмуро кивнул. Мужчина поддел ножом стягивающие его запястья веревки, и в какой-то момент мне показалось, что оборотень дернется, неуловимым для человеческого глаза движением выхватит у него оружие, атакует ближайших к себе противников, чудом уворачиваясь от стрел. Почти почувствовала, как свистит воздух, когда две из них сорвутся в мою сторону, даже приготовилась уклониться…
Но нет. Ничего не произошло. Ли только тряхнул затекшим запястьем, заставив конвоиров вздрогнуть, и начал спускаться. Стоило ему с глухим стуком спрыгнуть на дно, как главарь тут же втянул лестницу наверх. Я недоуменно нахмурилась, когда меня повели к краю, но, опережая даже мой мысленный вопрос, мужчина глянул вниз, окликая:
– Эй, оборотень! – Ли вскинул голову. – Лови!
И он спихнул меня вниз.
Я только коротко непроизвольно вскрикнула, а спустя удар сердца уже угодила в вовремя подставленные руки.
– Поймал, – негромко констатировал оборотень с легкой насмешкой в голосе.
Сверху раздался шелест. Мы оба машинально подняли глаза и увидели, как яму накрыла сплетенная из ветвей решетка, голоса зазвучали, удаляясь, как и факельный свет. Яма погрузилась в кромешную темноту.
Ли со вздохом опустил меня на землю и сноровисто распутал веревки.
– Что я пропустил? – поинтересовался он, наблюдая, как я растираю запястья.
– Кажется, поутру нас собираются скормить какому-то Змею. И судя по тому, что у них есть очередь на это благое дело, не мы первые, не мы последние.
– Это мы удачно зашли, – пробормотал ученик, сползая по стенке и усаживаясь на землю, придерживая, очевидно, все еще ноющую голову.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Против ожидания в яме было чисто и сухо. Стены когда-то обмазали глиной и подожгли, оставив лишь несколько отверстий у самого низа, очевидно, чтобы стекала дождевая вода. Я разглядела стоящий на полу кувшин и, подойдя, обнаружила, что он доверху полон. Переведя взгляд с кувшина на прикрывшего глаза Ли и обратно, я решительно подхватила его, со стуком поставила около оборотня и, не обращая внимания на любопытно приоткрывшийся глаз, подцепила когтями край рубашки и рванула. Треск ткани прорезал воздух, а оборотень тут же возмущенно распахнул оба глаза.
– Эй! Это была моя рубашка!
– Была, – согласилась я, после чего опустилась рядом с ним на корточки и, скомкав оторванный кусок в ладони, опустила его в воду.
Стоило коснуться мокрой тканью разодранной щеки, как оборотень зашипел и отпрянул.
– Ты как маленький! – возмутилась я.
– Я и есть маленький! – гордо заявил «крошка», что был выше меня на добрую голову. – Маленький, несчастненький…
Он жалобно состроил брови домиком и даже показательно шмыгнул носом. Ха! Это он пусть на однокурсницах своих репетирует, у меня в отряде было десять маленьких несчастненьких мужчин, которым тоже малейшую царапину надо было обрабатывать с песенкой-сказочкой и обязательно подуть на ранку.
Я отстранилась и поднялась – Ли облегченно выдохнул. И тут же охнул, когда я опустилась на его вытянутые ноги, сдавив коленями бедра, и ухватила пальцами подбородок, поворачивая голову нужной мне стороной.
– Садис-с-стка, – прошипел оборотень.
– Кровопийца, – поправила я.
– Уж лучше бы тогда кусалась! Это… ай!.. по крайней мере приятно. И уж лучше меня съешь ты, чем какой-ни… ш-ш-ш-ш… будь Змей!
Обреченно закатив глаза, я покачала головой и использовала самое сильнодействующее обезболивающее – подула. Ли уставился на меня, широко распахнув разноцветные глаза, а я, воспользовавшись его оцепенением, перешла ко второй царапине, на виске, продолжая то и дело дуть на воспаленную кровоточащую кожу. Вон как притих – говорю же, самое действенное!
