Олег Фомин - Льдом и мечом
Темный Орден. Два мага и архимаг.
— Ах вы черви, моль грязнокрылая! — взрывается Милита, оковы трещат болтами, стена грозится не выдержать. — Дармовой силы захотели, да? Ублюдки, рожи беззубые…
— Жучары, силенок чужих захотели, своих-то нет даже на девок! — задорно поддерживает Тиморис.
Лысый таращит глаза, один на Милиту, другой на Тимориса, хотят сорваться из глазниц, накинуться как бешеные псы. Косматый в позе хозяина ситуации, подвешивает улыбку, ладони скрипуче потирают друг друга.
Архимаг точно статуя, в глазах надменный лед, спокойствие царя природы, созерцающего букашек, кажется, что смотрит сверху, хотя пленники висят выше.
— Дань вежливости, — оглашает тоном графа. — Хотим поблагодарить за силу, она сослужит нам великолепным подспорьем. Вы видите нас первый и последний раз, отныне и до смерти будете здесь. Не пытайтесь вырваться, оковы зачарованы. Прекрасный набор: повелитель льда, девушка-лич и… никто. От него толку мало, следовало убить, но это наш знак благодарности, чтобы вам двоим не было скучно.
— Эй! — обижается Тиморис. — Кого нужно убить, так это…
— Ваша сила поможет завершить великое дело. — Архимаг невозмутим. — Прощайте. Братья, не задерживайтесь долго.
Превращается в черное облако, дым впитывается сферой.
— Стойте! — кричит Эгорд, маги уже поворачиваются к сфере.
— Чего тебе?! — рычит лысый, челюсти громко щелкают.
— Что с девушкой, которая была со мной?
— Не знаю и знать не хочу!
— А-а, эта… отшельница, — беззаботно отмахивается лохмач. — А что ей сделается? Жива, здорова, из местных лет сто никто не умирал, разве что младенцы. Деймус в наказание заставил перемыть всю посуду после пирушки. Управится за день, вернется на мельницу, все дела. Доволен?
С сердца падает скала, грудь наполняется воздухом легко, за такую весть Эгорд готов темному магу расцеловать полы сутаны, да железо мешает. Даже согласен на вечность в крепости, лишь бы знать, что с Наядой все хорошо, сидит в мельнице, слушает гул жерновов, смотрит на переливы океана и неба…
Приходит догадка, что эти трое магов не всегда были темными. Характеры не самые худшие, от нынешней Милиты яда больше. Да и Наяда говорила, что маги избавили от болезней, дали урожаи и долгие года жизни. А темные маги не умеют лечить, растить и вообще создавать. Скорее всего, бывшие жрецы света.
— Хватит болтать, идем уже! — Лысый дергает за рукав словоохотливого коллегу.
— Ну куда же вы? — протягивает Милита жалобно и с каким-то странным томным оттенком. — Побудьте немножко, прошу, нам же страдать целую вечность, в страхе, одиночестве…
Длинноволосый маг пробегает по девушке взглядом раз-другой, чешет подбородок.
— А что, можно и побыть.
— Тебе что, нечем заняться?! — накидывается лысый.
— Да ну тебя! — Косматый с улыбкой отталкивает злыдня, сандалии стучат на пути к Милите. — Видишь, дамочке страшно, надо успокоить…
— Да… — постанывает Милита. — Успокоить, убаюкать, как ребенка… Кстати, а почему здесь ни одного ребенка? Так грустно, люблю детишек, а понянчиться не с кем…
— Эта сказка страшная, девочка, вряд ли понравится.
— Жалко детишек, — ноет Милита, — я должна знать, сердце не на месте…
Лысый хватается за череп, глаза к потолку:
— Ямор его дери, наложниц ему мало!
— Ты уже знакома с Ударагом, — говорит длинноволосый, пальцы теребят краешек плаща Милиты.
— С кем? — Девушка медленно, но непрерывно изгибается.
— Существом, что пленило вас троих.
— Да, близко знакомы, — шепчет Милита. — Хватка у него будь здоров.
— А когда-то был человеком. Мы превращаем младенцев в саффлов, так они называются. Удараг — их предводитель, одно из наших лучших творений. Жаль, не все дети выживают после трансформации, но ничего не попишешь.
— Да, грустно, — хныкает Милита. — Чувствую себя в этих оковах никому не нужной, беспомощной… Если кто решит сделать со мной что-то… непотребное, даже не смогу воспротивиться…
У Тимориса глаза вытягиваются на стебельках, отвисшая челюсть качается маятником, взгляд пожирает Милиту, как у пещерного изгоя, который десять лет не видел женщин. Даже Эгорд выходит из транса, смотрит настороженно, Милита слишком уж разошлась: сумрачное тело в движении, будто затекло, ищет удобную позу, веки полуопущены, из приоткрытых губ — сладострастные вздохи…
Лысый маг закипает, лицо красное, зубы стиснуты в волчьем оскале. Пальцы впиваются лохматому в плечи, разъяренный маг отшвыривает напарника за спину, нос как клюв целится в Милиту.
— Хватит! — гавкает. — Узнала все?!
— Еще вопрос, — голоском доброй феи звенит девушка. — Сколько этих самых… эээ… саффлов уже создано?
— Три сотни! Все?!
— И они здесь?
— Да! В подземелье! Все?!
— Еще один вопрос, пожалуйста… — пиликает пленница, глазки лучатся нежным солнечным светом.
— Быстрее!
— Скажите, зачем вы делаете этих существ?
— Помочь Владыке Зараху завоевать мир! Он наградит неисчерпаемым источником силы, демонической магией!
— А еще горами еды, морями вина и ордой прекрасных демонесс, — глотает слюнки лохматый.
— Заткнись! — рычит лысый.
— Еще один крохотный вопросик, умоляю, последний коротенький вопросик, — скороговоркой чирикает Милита.
— Говори уже, нежить!
— Где логово Зараха?
— В драконьих землях! А потом вниз!
— Это как?
— Логово Зараха — это черная бездна! Падать очень долго, не меньше суток! Там демоны, драконы и прочие создания Зараха и Темного Ордена, которые вот-вот сотрут в пыль этот слабый мирок! Теперь, наконец, все?!
— Все!
Милита пронзительно кричит. Ее окутывает фиолетовое пламя, рот растягивается как у рычащей пантеры, сверкают кривые конусы клыков. Башня содрогается, лысый заносит лапищу, с пальцев готов сорваться смертельный луч.
Крыша с грохотом проламывается, плиты осколков проносятся между людьми, из бреши выстреливают пылевые облака, врывается гибкая спрессованная колонна белых костей в лиловом пламени, Эгорд узнает дракона, верного слугу Милиты. Челюсти выбрасывают густой трескучий поток рыб-нежитей, твари обвивают лохматого мага костяным шаром, скользят, клокочут, жертва даже не успевает крикнуть, сквозь тучу бьющихся жрущих скелетиков сочатся ручейки крови с мякотью.
Сбитый с ног лысый бросается загнанной крысой к сфере, прыжок превращает в дым, маг исчезает под стеклом черного пузыря.
Стайка рыб разгрызает оковы Милиты, девушка приземляется, в руке вспыхивает лук. Немертвая молнией подскальзывает к Эгорду, лезвия на концах магического оружия свистят сиреневыми полосами, браслеты пленника падают как перезрелые яблоки. Милита пускает стрелы в оковы Тимориса, воин с руганью сваливается на камни, отмахивается от рыб.
Милита уже на драконе.
— Шустрее! — поторапливает спутников.
— Родной ты мой! — Тиморис карабкается по знакомым хребтовым бивням. — Скучал без дяди Тимориса? Давай, дохлая, гони лошадку, валим!
— Нужно забрать Наяду. — Эгорд запрыгивает на гребень. — Без нее не летим.
— Раскомандовался! — Милита перебегает к шее дракона. — Как спасать, так Милита, а вам бы только строить преграды. Кого собрался забирать?
— Кстати, Эгорд, — Тиморис стряхивает с плеч пыль, — ты говорил про какую-то девицу. Имеешь в виду ее?
— Да. Летим в селение.
— У тебя что, нашлась сводная сестра? — бросает немертвая, дракон разводит крылья, изрыгает вой с пучками фиолетовой маны.
— Хуже, — отвечает за Эгорда Тиморис. — Не я один полазил под юбками. Долазился, не может вылезти.
— Вот же Ямор, не одно, так другое… — Милита качает головой. — Впрочем, улетать с острова пока не собираюсь. Есть кое-какие счеты.
Глава 15
Взлетают. Под сломанным куполом остаются кишеть и трещать челюстями косяки мелкой прожорливой нежити.
Грызут сомнения. Вроде бы ясно, остров — скверна, яма темных магов, Наяду нужно срочно забирать… Но в пути угроз не меньше, с приближением к логову Зараха они будут множиться, мирной девушке там не место. А здесь она всю жизнь, селяне и маги ее даже не тронули, если, конечно, верить словам темного мага… В любом случае, Наяду нужно срочно найти, убедиться, что в порядке…
Солнце в тучах как заяц среди волков, клочья дождевого тумана липнут к волосам, Милита круто разворачивает летуна вниз, мир падает раздавить всмятку.
Со спрутами что-то не так. Щупальца извиваются сильнее, вода вокруг опоясанных цепями тел рвется, громадные серые хлысты бьют друг по другу, словно упругие лесные ветви в час надвигающегося урагана, океан пузырится от глухого спрутьего воя…
Костяной дракон делает над островом размашистый круг, вся масса скелета выгнута как парус, скользкая воздушная тропа несет ящера под наклоном вдоль кромки острова, над живыми копьями морских чудищ.
